Вячеслав Пальман - Кольцо Сатаны. Часть 2. Гонимые
Обзор книги Вячеслав Пальман - Кольцо Сатаны. Часть 2. Гонимые
Вячеслав Пальман
КОЛЬЦО САТАНЫ
Часть вторая. ГОНИМЫЕ
От издателя
Уважаемый читатель!
Ты держишь в руках вторую часть книги «Кольцо Сатаны», автором которой является В. И. Пальман, бывший заключенный колымских лагерей. К сожалению, в первой части книги мной был указан неверно год смерти писателя — не 1995, а 1998 год. Приношу свои извинения как родным Вячеслава Ивановича, так и читателям.
А теперь об авторе и книге.
Вячеслав Иванович автор таких известных книг, как «За линией Габерландта», «Кратер Эршота», «Песни черного дрозда» и первой части данной книги «За горами — за морями».
В первой части автор рассказывал о лагерной одиссее своего героя (кстати, Сергей Морозов — Вячеслав Пальман). Во второй — Вячеслав Иванович повествует о том, как работал по вольному найму в Западном горнопромышленном управлении (ныне Сусуманский район), в частности в совхозе «Сусуман», который прекратил свое существование в середине 90-х годов прошлого века. Как осваивал вместе с товарищами по несчастью колымскую землю, на которой выращивал капусту, картофель, зелень, а в теплицах — помидоры и огурцы.
В книге «Гонимые» описан приезд на Колыму, в том числе и в совхоз «Сусуман», в 1944 году делегации Соединенных Штатов Америки во главе с вице-президентом США Генри Уоллесом. Читателю будет особенно интересен момент, когда бывший заключенный Сергей Морозов на день стал главным лицом в совхозе-лагере, а его подчиненными на это время оказались капитаны и майоры, их жены и все вольные жители, работавшие в совхозе. Руководство Дальстроя представило Генри Уоллесу агронома совхоза Сергея Морозова как крупного колымского фермера…
Вторую часть данной книги можно считать как продолжением предыдущей, так и отдельным произведением, то есть ее содержание будет понятно читателю даже без прочтения первой части книги.
В заключение, приношу свои извинения дочери Вячеслава Ивановича Татьяне Вячеславовне Кружковой и читателям за то, что с таким большим разрывом во времени выходит вторая часть книги (первая была издана в 2001 году). Задержка была связана с поиском финансов на ее издание.
Иван ПАНИКАРОВ,
председатель Ягоднинского общества «Поиск незаконно репрессированных».
БЕРЕЛЕХ — ВОЛЧЬЯ РЕКА
1
Машина остановилась.
Истрепанный почти шестисотверстным переездом в кабине и в кузовах попутных машин, устав от бесконечных, пустых разговоров с шоферами — лишь бы не уснуть! — Сергей Морозов, пошатываясь, спустился от шоссе вниз к быстрому ручью с тополями и кустарником по берегам, бросил сверток с одеждой на зеленую поляну и осмотрелся. Тихо, зелено, тепло. Тогда он разделся и с наслаждением вымыл лицо и грудь.
Отступив от ручья, сел, потом лег и с наслаждением вытянулся. Через две минуты он уже спал.
Когда открыл глаза, большое красноватое солнце зависло над мелкими сопками и почти не грело. Сверху, с открытого неба падал холодный воздух, само высокое небо обрело туманную неопределенность. Далекий горный хребет зловеще покраснел.
Морозов встал и потянулся. И только тут, растирая онемевший бок, понял, как холодна земля и трава на ней, как пугающе чужда ему вся эта долина, как диковаты и равнодушны зеленые сопки и даже величественный Морджот с белой головой.
От ручья потянуло махорочным дымком. Пожилой человек неторопливо подымался к нему. Лицо его было улыбчиво, в губах зажата цигарка с прямым мундштуком.
— Здравствуйте, — сказал он густым прокуренным голосом. — С того берега увидел вас, решил разбудить. Так ведь и простыть недолго. А вы чуткий, сразу поднялись. Откуда прибыли, молодой человек?
— С побережья, совхоз «Дукча». В ваш совхоз.
— Я как раз сегодня дежурный по совхозу, вдвойне обязан встретить. Моя фамилия Орочко, Александр Алексеевич. Топограф, с вашего позволения.
Морозов назвался, сказал, что по направлению в Сусуман — агрономом. Настороженность его прошла.
— Судя по вашему виду, вы не по договору на Колыму прибыли, — топограф оглядел его багаж, одежду.
— Не по договору. После трех лет за проволокой.
— А я после пяти, — Орочко грустно улыбнулся. Его чистое, без морщин лицо и глаза излучали доброту. — Не ошибусь, если скажу, что по пятьдесят восьмой, как и я, грешный.
— По Особому совещанию.
— О-о! — рука топографа с дымящей цигаркой поднялась. — Рангом выше! Благодарите Бога, что живы, что крепки телом.
Ночь все более синеющими красками притушила землю и небо. Вдоль ручья потянуло холодным ветерком.
— Дело к полуночи, — сказал топограф, посмотрев на часы. — Я провожу вас в контору, переспите там на канцелярском столе. Печка и сторож есть. А вот поужинать… — И развел руками.
— Богат. У меня хлеб и банка сардин. Купил у шофера.
Контора стояла близко, в полукилометре, это была большая, основательно утепленная палатка с круглой высокой трубой. Над ней вился приятный дымок. Желто светились два окна.
Пожилой мужичок в нательной рубахе поверх портов открыл дверь, впустил дежурного и новенького. Волоча несгибающуюся ногу, молчаливый и недовольный, открыл печку-бочку, подбросил три поленца и только тогда спросил, по-владимирски окая:
— Откель свалились?
— К нам товарищ прибыл, — ответил Орочко. И еще раз оглядел Сергея. — Утром сюда придет начальник совхоза Сапатов, он устроит вас на квартиру, скорее всего ко мне, ну и все другое. А сейчас, с вашего позволения, удалюсь, продолжу свой обход. Спокойной ночи!
В конторе было тепло. Вдоль оклеенных бумагой стен стояли старенькие столы и пузатый шкаф. Пахло лежалой канцелярией, бумагой. В торце виднелась дверь с досточкой, на ней два слова: «Начальник совхоза».
— Поставь чайник, погрейся, — сказал сторож, зевая. — Где отбывал?
Сергей сказал. А когда вынул сардины и хлеб, сторож оживился, сполоснул кружки. Переговаривались они вяло, однако Морозов понял, что в совхозе работают женщины и актированные, иначе сказать, инвалиды, этого народа хватает, а вот чего мало, так это техники, забирают на прииски, у начальника только и разговоры об этом. Семь приисков в округе. А капитана Сапатова назвал крикуном, но без злости, мужик с норовом, а вообще ничего, отходчивый. И главный агроном у них деловой, Александром Петровичем Хорошевым кличут, он и зачинал совхоз. Хозяин, в общем, тоже из бывших.
Уснул собеседник как-то враз, на недоговоренном слове.
Осторожно, чтобы не разбудить его, Сергей вышел, постоял у дверей. На одной басовой ноте гудела трасса, от нее сюда сотня метров. За трассой мигало много огней. Поселок. Черные тополя стояли свечами, через прозрачные конусы крупных лиственниц просвечивало бледно-серое ночное небо. А на востоке уже прорезалась светлая полоска рассвета. Поле совхоза с капустным листом начиналось прямо от конторы, за полем светились огни многих теплиц, а дальше горбатились сопки. Тихо, холодно, безлюдно.
