Иван Хомич - Мы вернулись
Обзор книги Иван Хомич - Мы вернулись
Мы вернулись
Хомич Иван Федорович
Хомич Иван Фёдорович
От автора
Немало книг написано о грозном и славном для нашего народа пятилетии Великой Отечественной войны, но как много подвигов советских людей и поныне остаются еще неизвестными, сколько примеров героической самоотверженности, поданных нашими соотечественниками, солдатами и офицерами, людьми военными и невоенными, хранится пока лишь в памяти очевидцев!
А годы идут, и плохо, думается, будет, если мы, современники, не оставим потомству своих свидетельств бессмертного подвига нашей Родины в борьбе за счастливое будущее всего человечества.
Я ⎼ военный человек, вся жизнь моя связана с армией. Осенью 1918 года по путевке Нижегородского губкома я прибыл в Москву на командные пулеметные курсы. В декабре того же года нас, курсантов, перевели в Кремль для учебы и несения охраны. В те годы мне доводилось стоять на посту у квартиры Владимира Ильича Ленина.
В августе 1919 года молодым командиром я отбыл на Южный фронт, где и воевал до 1921 года. Потом я учился в Высшей стрелковой школе и на курсах усовершенствования Высшей, пограничной школы, служил в пограничных и сухопутных войсках. В 1936 году окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе.
Как и любой кадровый офицер, многому был я свидетелем за эти годы. В конце 1941 ⎼ начале 1942 года мне довелось участвовать в обороне Севастополя, когда весь мир отдавал должное беспримерному мужеству защитников города-героя.
О тяжких и славных днях последних боев за Севастополь, о борьбе наших людей в плену и возвращении их в ряды родной Советской Армии рассказано в этой книге.
В 1944 году в город Славуту, после освобождения его Красной Армией, выезжала Чрезвычайная Государственная Комиссия под председательством Никиты Сергеевича Хрущева. В работе Комиссии принимали участие эксперты-медики. Было установлено, что в "Гросс-лазарете" Славута гитлеровцы замучили, истребили, уморили голодом и болезнями более ста тысяч офицеров и бойцов Красной Армии.
Из этой-то "фабрики смерти" осенью 1943 года через подкоп и бежала в лес наша группа пленных.
Я не писатель. Пусть те, кто прочтут эти записки, простят мне неумелость, может быть, скупость многих страниц.
О бесстрашии моих товарищей, об их несгибаемой верности, Родине я рассказал, как мог, в своих воспоминаниях.
На помощь Севастополю
Положение наших частей под Севастополем особенно тяжелое осложнилось во второй половине декабря 1941 года.
После оккупации Симферополя большая группировка немецко-фашистских войск упорно рвалась к Севастополю, но к полной неожиданности для гитлеровского командования натолкнулась здесь на стойкое сопротивление, хотя поначалу яростное наступление гитлеровцев сдерживали лишь моряки Черноморского флота и бойцы народного ополчения (части Приморской армии с боями через горы отошли к побережью и в начале ноября стали подходить к Севастополю со стороны Ялты).
Севастополь геройски оборонялся, и не единожды проваливались "авторитетнейшие" прогнозы врагов о его падении. Город не только держался, но и со страшной силой перемалывал гитлеровскую армию.
17 декабря 1941 года гитлеровцы, имея крупный перевес в силах, начали второе, декабрьское наступление на Севастополь. В наступлении участвовали пять немецких пехотных дивизий, три горнострелковые бригады и 5-я моторизованная бригада румын.
По указанию Верховного Главнокомандования на помощь севастопольцам были направлены корабли и транспорты с войсками, вооружением и боеприпасами. Враг рассчитывал захватить Севастополь через четыре дня ⎼ 21 декабря 1941 года. В эти дни была переброшена под Севастополь и наша стрелковая дивизия.
Мы грузились в Туапсе вечером, по мере сил и возможности маскируясь от вражеских самолетов. Черное море в декабре не слишком приветливо. На вторые сутки нашего плаванья разыгрался шторм, опытным морякам и то пришлось нелегко. Каково же было нашим пехотинцам, из которых многие море-то увидели в первый раз.
Наконец волнение утихло, на небе появилось множество ярких южных звезд. Похоже, и звезды обрадовались, что снова можно спокойно глядеться в тяжелую черную воду. Нам же и желанная тишина покоя не принесла. Мы знали, что под Севастополем идут горячие сражения, оборона бросает в бой последние резервы, а мы, задержанные штормом, опаздываем.
Пришлось учесть, что турки, несмотря на свой нейтралитет, все-таки пустили в Черное море немецких фашистов. Море буквально кишело вражескими подводными и надводными кораблями и минами. Наши моряки сразу из Туапсе взяли курс в нейтральные воды и шли неподалеку от турецких берегов, так было несколько безопаснее. Лишь выйдя на траверз Севастополя, мы повернули к городу.
И вот ⎼ ночь, корабли идут в кильватерной колонне, по бокам ⎼ миноносцы, наша охрана. Настроение тревожное, неверными кажутся и тишина и мрак, похоже не сомкнуть глаз, а люди, измученные штормом, все-таки спят, и, увидев спящего, радуешься: хорошо если успеет человек хорошенько выспаться, отдохнуть, подготовиться к выгрузке, а возможно и к бою.
В пять часов утра стал слышен глухой гул артиллерийской канонады. Мы подходили к Севастополю. Я вышел на палубу, кругом было сыро и темно, звезды померкли, вдали, в тумане, виднелись смутные очертания города. Где-то, очевидно в горах, вела методический огонь дальнобойная артиллерия.
Наш транспорт шел с потушенными огнями, поэтому море казалось сумрачным, а силуэты кораблей зябко таяли в полутьме.
На флагмане была получена шифрованная радиограмма, в которой определялось место разгрузки.
Мы поднялись в кают-компанию и стали изучать на карте Северную бухту, куда подходил в редеющем утреннем тумане наш транспорт.
Обстановка последних часов в Севастополе нам, естественно, не могла быть известна, не знали мы и последних решений командования. Но, ознакомившись приближенно с топографией местности, решили, что дивизию целесообразнее всего расположить в Графской балке, на Мекензиевых горах, на Сапун-горе и в Инкерманской долине. Один полк мы оставляли во втором эшелоне, два выдвигали в первый, намереваясь усилить пехоту артиллерией. Это предварительное решение представители полков и нанесли на свои карты, пока наши транспорты скрытно приближались к намеченному месту выгрузки.
Тревога и тщательная подготовка оказались не напрасными. Как впоследствии выяснилось, самое тяжелое положение на фронте в тот день создалось именно в районе Графской балки ⎼ Мекензиевых гор. Когда наш транспорт вошел в бухту, с гор доносился уже не только артиллерийский гул, но и пулеметная трескотня.
