Михаил Скобелев - Стою за правду и за армию!
Обзор книги Михаил Скобелев - Стою за правду и за армию!
Эпичность Скобелева – не только в его неизменных победах: из более 60 сражений, в которых он принимал участие, ни одно не проиграно. Она – в народной любви к Скобелеву, в искреннем почитании его простыми солдатами, которым много приходилось терпеть от других начальников. А Скобелева они просто боготворили – за то, что никогда не были для него пушечным мясом, за то, что полководец всегда щадил их жизни.
В народной памяти Скобелев остался полумифическим богатырем, «Суворову равным» «белым генералом», который первым бросается в битву, разит врагов направо и налево, и при этом ни сабля, ни пули его не берут. Битва завершилась победой, кругом раненые, убитые – а у него ни единой царапины…
И вдруг в 38 лет – смерть-загадка. И современникам, и историкам остается только выдвигать версии – то ли убит недругами России как потенциальная угроза их антиславянской политики, то ли своими – как чрезвычайно популярный, а потому опасный человек. Способный в миг поднять армию, откровенно недовольный политикой нового царя, сворачивающего реформы, да к тому же имеющий реальную возможность стать если не князем Болгарии, то ее военным министром.
Но может быть все проще – и страшнее? Не выдержало сердце, которому было нанесено столько ударов. Недаром же Михаил Дмитриевич после последнего штурма Плевны, где он 30 часов просил о поддержке и не получил ее, сказал: «До третьей Плевны я был молод, а вышел из нее стариком». А ведь потом был еще позорный Берлинский конгресс, и тяжелая Ахалтекинская экспедиция, и смерть отца, и убийство матери, и безумие крестного, и исчезновение миллиона, собранного Скобелевым для какого-то важного дела…
Похороны белого генерала стали квинтэссенцией народной любви и горя от потери, которую невозможно восполнить. Говорят, корреспондент британской «Таймс» Чарльз Марвин был настолько поражен увиденным, что, не сдержав эмоций, воскликнул: «Такое у нас было бы невозможно!» – «Невозможно было бы и у нас,– ответил кто-то из русских.– Но ведь это же Скобелев…Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только склонить голову…
Электронная публикация материалов жизни и деятельности М. Д. Скобелева включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.
С. Л. Марков. Памяти М. Д. Скобелева[1]
Выпуская настоящий очерк, составленный по поручению начальника Императорской Николаевской военной академии генерал-лейтенанта Щербачева, я не преследовал цели дать биографию М. Д. Скобелева или, тем более, сказать о нем что-нибудь новое. И то и другое было бы бесполезной и непосильной задачей после всего уже напечатанного. Моя задача значительно скромнее – дать ко дню открытия памятника в Москве «белому генералу» популярный очерк его деятельности и оживить в широких слоях нашего общества те черты, на которые беспощадное время готово наложить свою печать.
И если эти строки лишний раз привлекут симпатии читателя к личности Скобелева, если сознание того, что М. Д. Скобелев появился у нас в России и был наш, заставит заговорить чувство народной гордости и даст веру в возможность появления и в будущем в нашей армии нового Скобелева, – я буду считать мою скромную задачу исполненной.
А он, мятежный, просит бури, Как будто в бурях есть покой!М. Ю. Лермонтов. «Парус»17 сентября 1843 года в Петербурге родился Михаил Дмитриевич Скобелев. Прошло 34–35 лет, и имя его стало известно во всех уголках нашей обширной Родины. «Белый генерал» сделался народным героем, его портрет, рассказы о нем – и правдивые и легендарные – проникли и в крестьянскую избу, и в нарядную гостиную, приковав к себе общие симпатии, больше – общее поклонение. Минуло еще четыре года, и Скобелева не стало. Стоит хоть бегло познакомиться с прессой 1882 года – года смерти Михаила Дмитриевича, – чтобы увидеть и понять, что эта смерть вызвала народное горе у нас, взволновала все слои общества и, охватив Россию, нашла тот или иной отклик за границей.
В 39 лет был пройден жизненный путь, но как пройден… Генерал-адъютант, генерал от инфантерии, кавалер ордена Святого Георгия 4, 3 и 2-й степеней, кумир армии, народный герой – вот результат короткой, как метеор промелькнувшей, жизни.
Пожалуй, лучшую оценку значения Скобелева для России вообще, а для всего славянства в частности, дали после его смерти враждебные Михаилу Дмитриевичу иностранные газеты. «Borsen-Courier»[2] между прочим напечатала следующее: «Ну и этот теперь не опасен… Пусть панслависты и русские славянисты плачут у гроба Скобелева. Что касается нас, то мы честно в том сознаемся, что довольны смертью рьяного врага. Никакого чувства сожаления не испытываем. Умер человек, который действительно был способен употребить все усилия к тому, чтобы применить слово к делу».
Своей родословной Скобелев придавал малое значение, считая, что высокое происхождение никогда никого не делало великим. Есть основание предполагать, что род Скобелевых ведет свое начало от шотландских эмигрантов, переселившихся в Россию под фамилией Скобей. Но гораздо любопытнее, чем исследовать родословную, познакомиться с тем, что унаследовал Михаил Дмитриевич от своих ближайших родственников. В наставлении к своему сыну Скобелев-дед писал: «Советую не забывать, что ты не более как сын русского солдата и что в родословной твоей первый, свинцом означенный кружок – вмещает порохом закопченную фигуру отца твоего, который потому только не носил лаптей, что босиком бегать было ему легче. Впрочем, фамилию свою можешь ты, не краснея, произносить во всех углах нашего обширного Отечества. И сей, исключительно важнейший для гражданина, шаг ты, не употребляя собственного труда, уже сделал, опершись на бедный полуостов грешного тела отца своего, который пролил свою кровь за честь и славу Белого Царя и положил фунтов пять костей на престол милого Отечества».
Уже одно это наставление определяет ту центральную фигуру в родословной Скобелева, от которой он многое мог позаимствовать и многому научиться. И действительно – Скобелев-дед сыграл большую роль в жизни своего внука. Он первый заронил в душу мальчика идею долга перед Родиной, зажег в нем любовь к солдату, научил Скобелева говорить языком, близким и понятным солдату. Сопоставляя приказы Скобелева, отданные им под Плевной, в Фергане и по 4-му армейскому корпусу, с приказами и литературными трудами Скобелева-деда, становится ясно, кто был образцом для Михаила Дмитриевича и чье влияние захватило его.
Скобелев-отец, человек довольно суровый, скупой и старых взглядов, имел меньшее влияние на своего сына. Георгиевские кресты как деда, так и отца с детских лет служили путеводной звездой для Скобелева-ребенка и определили его карьеру. Дед, Иван Никитич Скобелев, заработал свои два Георгиевских креста при взятии Парижа и Варшавы. 25 июня 1807 года, в сражении под Фридландом[3], он был ранен пулею навылет в правую ногу. 20 августа 1808 года, при завоевании Финляндии[4], ему оторвало два пальца правой руки и контузило грудь. 18 марта 1814 года под Парижем он был ранен в левую руку, а 14 апреля 1831 года в сражении с польскими мятежниками Ивану Никитичу ядром оторвало кисть левой руки. Образ израненного героя-деда не мог не захватить впечатлительного мальчика.
Отец, Дмитрий Скобелев, ездил за своими двумя Георгиями на Кавказ, а затем в Турцию.
Родился Скобелев в семье, занимавшей исключительное положение как по своим родственным связям, так и по материальному обеспечению. Его отец владел 40 000 десятин земли. До шестилетнего возраста Михаил Дмитриевич был баловнем своего деда, умершего в 1849 году. Нанятый отцом гувернер-немец Каница был выбран очень неудачно. Крайне жестокий, он часто бил мальчика за дурно выученный урок и за малейшую шалость. Нервный, впечатлительный, подвижный, независимый по натуре и вспыльчивый до крайности, Скобелев не мог примириться с подобной системой воспитания. Нелепая вражда воспитанника с гувернером лишь озлобляла первого и должна была найти себе исход. Однажды двенадцатилетнего Скобелева в присутствии девочки – его ровесницы, которой он увлекался, гувернер ударил по лицу. Мальчик не выдержал, возвратил немцу пощечину и плюнул в него.
Этот эпизод повлиял на дальнейшую судьбу Михаила Дмитриевича. Отец понял, что жестокий гувернер не справится с его сыном, и отправил мальчика в Париж, в пансион француза Дезидериа Жирарде.
В лице Жирарде Скобелев нашел опытного, образованного педагога и честного, искренне к нему привязавшегося человека. Жирарде имел на Михаила Дмитриевича большое нравственное влияние и, по словам Скобелева, воспитал в нем религию долга. После окончания пребывания Михаила Дмитриевича в Париже Жирарде, по настоянию матери Скобелева, закрыл пансион и последовал за своим воспитанником в Россию.
