Ямвлих Халкидский - Жизнь Пифагора
Обзор книги Ямвлих Халкидский - Жизнь Пифагора
Ямвлих Халкидский
Жизнь Пифагора
Перевод с древнегреческого и комментарии В. Б. Черниговского
От издательства
Во все времена человек стремился ввысь, к небу. И это стремление связано не столько с желанием подняться в воздух и увидеть землю с высоты птичьего полета, сколько с потребностью возвыситься над обыденностью, и, окинув сверху взором свою жизнь, переосмыслить ее, понять, куда идти. Лишь воспарив духом, мы можем выбрать для себя правильный путь и осознать свою жизнь как одно великое путешествие из Прошлого в Будущее. Вся история человечества являет собой летопись этого вечного пути к Небу через взлеты и падения, победы и поражения. Но никакие поражения не могли и не смогут заставить человека отказаться от исконной тяги к Небу, заставить его перестать мечтать.
Душа наша подобна птице, заключенной в клетку мелочных забот и суетных тревог. Она рождена для полета, но долгое пребывание в клетке истощает ее. И лишь вдохновение может придать сил нашей душе, лишь воля даст нам возможность поверить в себя, лишь мудрость научит нас верным шагам и поможет не сбиться с пути. А путеводными звездами, дающими вдохновение и направляющими нас, становятся люди, которые сами шли этими стезями, указывая путь своим примером, не только сами преодолевая препятствия, но и обучая других, как их преодолевать.
За этим стремлением к Небу лежит вечный поиск Истины. К ней ведет множество путей. Одни выбирают путь религиозный, другие – путь философского поиска, третьи ищут отражение божественных принципов в гармонии искусства, а иные – в гармонии мира через научные исследования. Но если человек хочет открыть свою душу зову Неба, он должен найти свой путь, тот, который наиболее близок его душе, и неотступно следовать ему. На этом пути к Небу неизбежно остаются «внизу» все материальные привязанности, страсти и желания, все заботы о личном благополучии и собственных интересах. Человек может подняться ввысь, проявляя любовь, преданность и служение, не замутненные эгоистическими желаниями и стремлениями. Только любовь ко всему сущему, преданность тому великому, что вдохновляет нас и направляет на пути, и служение вечным Идеалам и Мечтам, к которым уже тысячелетия направлены помыслы лучших сынов человечества, способны воистину поднять человека с колен и помочь ему выпрямиться в полный рост, ногами твердо стоять на земле, а взором обращаться к звездам, превращая его в канал, соединяющий Небо и Землю.
* * *Серия «Пути к небу» является данью уважения всем известным и неизвестным, но неизменно скромным путникам, искателям божественного света, являющимся опорой и вдохновением для нас, идущих вслед за ними.
Открывает эту серию книга известного неоплатоника Ямвлиха Халкидского «Жизнь Пифагора». Имя Пифагора настолько широко известно, что представлять его читателю нет необходимости, тем более что сама книга Ямвлиха дает лучший портрет самосского мудреца, чем сотни томов позднейших исследований. Главное творение Пифагора – философская школа, слава которой пережила века, – и поныне остается примером и образцом духовного союза, братства учеников, живой моделью подлинной школы, оставившей яркий след во всех областях духовной жизни – в науке, искусстве, философии, религии и политике.
Ямвлих, будучи неоплатоником и живя почти на девять веков позже Пифагора, не просто собирал занимательные истории про Пифагора и его учеников, но черпал свои знания о пифагорейском учении у его последователей. И хотя Ямвлих застал лишь последние живые лучи Пифагорейской школы, даже в них явно чувствуется величие и достоинство как самого Учителя, так и его учеников, которые сумели сохранить импульс, данный Пифагором, практически до заката греко-римской цивилизации, передав через неоплатоников свет наступающему смутному Средневековью. В этой последней перед многовековым сном вспышке света мудрости, в расцвете и синтезе древних знаний была и потребность передать элементы древнего учения более открыто и доступно, чтобы не прерывалась традиция и будущие поколения смогли расшифровать дошедшее до них через века послание. Очевидно, Ямвлих был одним из тех, кто должен был в своем труде посеять зерно древнего знания и сохранить его для тех, кто придет следом. И хотя сейчас его упрекают в фантазерстве, но за внешне очень простыми историями скрывается истинный смысл пифагорейских учений, и перед вдумчивым читателем предстает величественный образ Пифагора, прекрасный облик школы, этого подлинного и глубокого братства душ, единства людей, идущих по одному пути и готовых до конца разделить все его тяготы, опасности и страдания. И мы обнаруживаем, что книга написана символическим языком, и многие бытовые истории становятся притчами, хранящими в себе глубокий смысл, не предназначенный для людей поверхностных. Лучше отнестись к этой книге как к тайне, завесу которой нам предстоит приподнять, чтобы попробовать приблизиться к тысячелетней загадке, называемой Пифагорейской школой, и почтить память Пифагора – великого Учителя, скромно именовавшего себя философом – простым «любителем мудрости».
Жизнь Пифагора[1]
Глава I
(1) При усердном изучении всякой философии всем умным людям свойственно обращаться к Богу, что же касается философии божественного Пифагора, справедливо носящей такое имя, это подобает делать тем более. Ведь, если она передана людям изначально от богов, невозможно воспринять ее иначе, кроме как с помощью богов. Кроме того, красота и величие ее настолько превосходят силу человеческого восприятия, что постичь ее сразу невозможно. Разве только какой-нибудь благосклонный бог, незаметно приблизившись и вкратце изложив ее, смог бы привлечь к ней. (2) Поэтому мы, призвав богов в наставники и предоставив себя самих и свой разум им в распоряжение, последуем за ними, куда бы они нас ни повели, не думая о том, что уже давно не в почете такое направление и модно прикрываться заимствованными на чужбине знаниями и тайными силами, запутывать ложными утверждениями и множеством сочинений под ложными именами и разными другими ухищрениями сбивать людей с толку. Нам же достаточно воли богов, с помощью которой можно одолеть и более трудное, чем все это. Вслед за богами сделаем своим наставником главу и родоначальника божественной философии, сказав несколько предварительных слов о роде его и отечестве.
Глава II
(3) Говорят, что Анкей, заселивший остров Сам, тот, что в Кефалении[2], был рожден Зевсом, каковая молва распространилась о нем либо из-за его добродетели, либо из-за величия его души, разумом же и славой он превосходил прочих кефалеян. Он получил оракул от Пифии вывести колонию из Кефалении, Аркадии и Фессалии, присоединив жителей Афин, Эпидавра и Халкиды[3], и, встав во главе их всех, заселить остров, называемый Меламфиллом из-за хороших свойств почвы и земли вообще[4], и назвать город Самосом, подобно Саму в Кефалении. (4) Оракул же был таков:
Самос, остров морской, тебя, Анкей, побуждаю
Я заселить, он зовется Филлис, «Обильный листвою».
Подтверждением тому, что колония была выведена из вышеназванных мест, служат не только почести богам и порядок жертвоприношений – то, что колонисты заимствуют из тех мест, откуда пришло людское множество, но и родственные связи и браки, которые заключают между собой самосцы. И вот говорят, что Мнемарх[5] и Пифаида, родители Пифагора, происходили из семьи и родственного союза, ведущего свое происхождение от Анкея, основателя колонии. (5) Поскольку среди граждан существует мнение о столь благородном происхождении Пифагора, некий поэт, уроженец Самоса, утверждая, что Пифагор был сыном Аполлона, говорит следующее:
Фебу, Зевсову сыну, рожден Пифагор Пифаидой,
Всех самиянок она превосходила красой.
Откуда возобладало это мнение, нужно рассказывать подробнее. Когда Мнемарх-самосец во время своей торговой поездки с женой, у которой признаки беременности еще не были явными, оказался в Дельфах и вопросил оракул относительно плавания в Сирию, Пифия рассказала, что это плавание будет очень удачным и прибыльным, что его жена уже беременна и родит дитя, которое будет выделяться среди всех когда-либо живших красотой и мудростью и принесет человеческому роду величайшую пользу на все времена. (6) Мнемарх же, догадавшись, что бог не пекся бы о ребенке, в то время как сам он ничего не знает, если бы не собирался наделить его исключительными достоинствами и сделать поистине божественно одаренным, тотчас дал своей жене вместо имени Партенида Пифаида, имея в виду имя сына и пророчицы. (7) Когда же она разрешилась от бремени в Сидоне, в Финикии, назвал новорожденного Пифагором, потому что Пифия предсказала ему его рождение. Эпименид, Эвдокс и Ксенократ[6] отказываются в это верить, сомневаясь, что Аполлон вступил в то время в связь с Партенидой и она забеременела, рождение же Пифагора было предсказано Пифией. Но на их слова даже не следует обращать внимания. (8) То, что душа Пифагора была послана людям волей Аполлона, то ли послушно следуя ей, то ли находясь в еще более тесной связи с этим богом, в этом вряд ли кто-нибудь стал бы сомневаться, узнав как о самом воплощении души, так и о ее совершенной мудрости. Вот что можно сказать о рождении Пифагора.
