Бой на Калиновом мосту - "Народные Сказки"

На следующий день велела за старшую быть средней. На следующий день Неугомон-царевич опять выгнал кобыл в поле и опять не утерпел, заснул. Кобылы опять убежали. Проснулся, кобылы бегут; их гонят волки, а впереди волков тот, которого он раздумал убить. Вдова казнила среднюю дочь. На третий день Неугомон-царевич выгнал кобыл в поле и опять заснул. Проснулся, кобыл нет, убежали. Тут щука, которую он отпустил живою, сделала большую воду, кони всплыли и могли выйти на берег только там, где ждал их проснувшийся Неугомон-царевич. Вдова казнила и третью дочь. Потом она дает ему позволение выбрать из хороших коней, но он просит себе паршивого жеребенка; то был старший брат Кощеева коня. Вдова говорит ему:

— Куда же ты уедешь на таком жеребенке? Возьми хорошего коня!

Неугомон-царевич говорит:

— Моя служба была небольшая, я все спал, будет мне и этого!

Взял жеребенка на плечи и понес. Пронес один день; вечером жеребенок говорит:

Отпусти меня к матери на молоко; я стану сильнее, а завтра утром, когда буду бежать мимо тебя, попадай в меня шапкой.

Назавтра конь бежит; Неугомон-царевич попал ему шапкой в шею. На другой день Неугомон-царевич провел его — уже не нес на себе. На вторую ночь конь опять отпросился на молочко; назавтра Неугомон-царевич попал коню в бок; на этот день он проехал на нем. Вечером опять конь просится на молочко. Утром Неугомон-царевич видит только пыль, которая по полю несется, узнать не мог, что это конь бежит; все-таки догадался, кинул шапкой и попал в конец хвоста; конь остановился. Конь привез его к котлу с сильной водой и говорит:

— Пей!

Он выпил.

— Ну, что чувствуешь?

— Чувствую, что сильнее меня богатыря нет.

— Ещё пей!

Неугомон-царевич ещё выпил.

— Ну, теперь что?

— Теперь я могу землю с небом в одно место стянуть.

— Ещё пей половину!

Неугомон-царевич выпил половину.

— Ну а теперь?

— Убыло силы в половину, — отвечает Неугомон-царевич.

— Ну, этого довольно! И теперь тебя сильнее богатыря нет на земле, а если оставить ту силу, земля тебя не стала бы носить.

Потом конь говорит:

— Теперь я побегу к вдове богатыря, принесу богатырские доспехи, обману ее.

Побежал конь и говорит ей:

— Где Неугомон-царевичу ездить на мне; он упал и убился. Надень на меня доспехи твоего мужа, я побегаю в них, а то ведь придется мне опять сделаться худым жеребенком.

Та дала ему, и он вернулся к Неугомон-царевичу. Надел доспехи Неугомон-царевич, сел на коня и поехал к Кощею. Неугомон-царевич разложил огонь, приехал к дому Кощея Бессмертного, взял Русую Русу и увез ее. Вернулся Кощей с поля домой, не нашел Русой Русы, поехал догонять. Когда конь под Неугомон-царевича стал подъезжать к разложенному в поле огню, он поднялся высоко над ним.

Кощей стал заставлять и своего коня, чтобы и он так же высоко поднялся, но тот сказал, что ему не подняться так высоко потому что под Неугомон-царевичем его старший брат. Однако Кощей велит ему подниматься. В это время Неугомон-царевич напал на него; его конь также стал бить Кощея копытом. Кощей упал и прямо в огонь, и сгорел.

РУССКИЕ НАРОДНЫЕ СКАЗКИ ПУДОЖСКОГО КРАЯ (1982)

49. ПРО ВОЛШЕБНУЮ МЕЛЬНИЦУ

В некотором царстве, в некотором государстве, а именно в том, в котором мы живем, на ровном месте, как на бороне, верст за двести в стороне, — это не сказка, а присказка, сказка будет в субботу после обеда, когда поем мягкого хлеба да похлебаю кислого борщу, тогда я вам и сказку скажу.

В одном месте жил старик со старухой. Жили оны богато но детей у них не было, держали кобылу, корову да овцу. В одно время раздумались, и говорит старик старухе:

— Да, старуха, теперь мы ведь уж стары стали, помрем, а наше богатство пропадет, некому его оставить. А чтобы люди не растаскали, дак нам мельница, да такая, чтобы заход был, а выходу не было.

Ну, старуха на это и согласилась. Выстал он поутру ранешенько, умылся белешенько, богу помолился и в путь-дорогу снарядился. Шел он близко ли, далеко ли, низко ли, высоко ли, скоро сказка сказывается, да по своим успехам дело справляется. Попадает ему мужик навстречу. Поздоровались, и спрашивает мужик у старика:

— Куда путь держишь?

— А вот пошел искать мастера, построить надо мельницу, чтобы заход был, а выходу не было.

— Ну дак что, я построю, только отдай за работу то, чего дома не знаешь.

А старик и отвечает:

— Не знаю, ежели кобыла жеребится — жеребенка отдам, корова отелится — теленка отдам, сука ощенится — щененка отдам.

— Ну дак что, согласен ты отдать то, чего дома не знаешь?

— Согласен.

И сделали роспись: разрезали палец у старика, и своей он кровью написал: «Отдаю за работу мельницы то, что дома не знаю». Ну, мужик и говорит ему:

— Вот, дедушка, иди домой. На каком думаешь месте строить мельницу и большу ли тебе строить? Размеряй и выбей тычки по углам.

Распростились, и старик пошел домой. А за это время, пока старик ходил, старуха забеременела и родила мальчика и девочку. Мальчика назвала Иваном, а девочку назвала Марьей. Вот стал старик подходить к дому, увидала старуха его из окна в поле, что старик идет, обрадовалась и вышла встречать с мальчиком и девочкой. Когда подошла к старику, тогда он и спрашивает:

— А это чьи ребята? Откуда они у тебя?

Старуха рассказала, что после его ухода она родила двух детей. Старик тут сразу догадался. «Да я не простого человека, наверно, порядил работать мельницу, не зря он просил то, чего я дома не знаю. Вот я детей-то этих и не знал, так я их и отдал черту за работу».

Ну, старухе ничего не сказал, пришел домой, размерил место и выбил тычки по углам. Как начнется ночь — там и пойдет работа. Бревна возят, работают мельницу. А днем никого нет. Так мельница была сработана наполовину в один вечер. Когда Ваня да Маня спали за заборкой-то, старик и говорит старухе:

— Ты не знаешь ничего?

— Нет.

— Я ведь за работу этой мельницы отдал своих детей не иначе как черту.

А старуха и отвечает:

— Ну дак что, теперь отданы, делать нечего.

Поплакали оба и с тем ушли спать. А в это время Ваня спал, а Маня не спала, все слышала, что говорили отец и мать. Поутру, когда родители ушли на работу, Маня и говорит Ване:

— Ваня, ты ничего не слышал?

— Нет.

— А мы ведь отданы с тобой за работу мельницы черту. Давай, Ваня, убежим от отца да от матери.

— Давай!

Вот поутру, когда родители ушли, Маня взяла с собой гребешок, кремешок и ширинку — и отправились в путь-дорогу. Долго оны шли, наконец и говорит Маня Ване:

— Ваня, припади брюшком, послушай ушком, что под нами, что над нами, что впереди и что позади?

Ваня припал к земле брюшком, послушал ушком и говорит:

— Под нами — земля, над нами — небо, впереди — дорога, а назади — сугона: черт догоняет, скоро будет.

Пока оны ушли, черт достроил мельницу и стал просить расчет со старика, но старик отвечает:

— У меня дети, не знаю, куда-то ушли.

— А от тебя ушли, от меня не уйдут.

И справился догонять Маню и Ваню. Маня берет гребешок, махнула им и говорит:

— Куда я махнула гребешком — станьте корбы ^[97] дремучие, болота топучие от востока и до запада, чтобы не было пешего проходу, конного проезду, птичьего пролету, звериного прорыску.

Вот и заворотили корбы дремучие, болота топучие, черт за корбой и закричал:

— Все равно, шельма, не уйдешь от меня!

Стал лес рубить и мосты мостить, а этим временем Маня да Ваня бежали дальше. На другой раз говорит Маня Ване:

— Ваня, припади к земле брюшком, послушай ушком, что под нами, что над нами, что впереди, что позади?