Алина Боярина - Денис Котик и Царица крылатых лошадей
Обиженный вой сконфуженного Нелюды служил тому подтверждением. Вместо яйца василиска, взрыв которого превращает все живое в камень, Нелюда швырнул на ходовой мостик «Веселого Голландца», ни много ни мало, Очки Вия! То самое всепобеждающее оружие, ради которого была затеяна вся эта кутерьма!
Берендей ловко поймал на лету Очки Вия и, не глядя, отдал их Кубеллану — как самому хозяйственному — на сохранение. Да-да, корабельный тоже был на мостике, только из-за маленького росточка Кубеллана никак нельзя было увидеть снаружи за сплошным деревянным ограждением.
Максим, Денис и Леся обнаружили корабельного, только когда поднялись на мостик — случилось это в ту минуту, когда Нелюда вступил в перепалку с капитаном Страхеном, предавшим интересы Черного Дела. Теперь ребята тихонько, чтобы не мешать, стояли в сторонке и следили за ходом боя.
Не давая Нелюде опомниться, Маленький Мальчик всадил в него новую порцию пирожных.
Это было последней каплей! Князь запаниковал. Он упал на четвереньки и судорожно, по-собачьи, отряхнулся. И, не подымаясь уже в полный рост, раскорячив непропорционально удлинившиеся конечности, полез по скале прочь — вверх, на плато.
— Пора заводить абордажный мостик! — крикнул Берендей ван дер Страхену. — Достал меня Нелюда — мочи нет! Пора этой змее ядовитые зубы да повыдергать. Мы с Маленьким Мальчиком сойдем на берег и расправимся с Князем. А вы возвращайтесь обратно в бухту, к подводной лодке. Там и встретимся.
— Берендей Кузьмич! Мы с вами! — отважился подать голос Денис.
— Как бы это тебе повежливей растолковать, Денис свет Лексеич… — сказал Берендей, не оборачиваясь. — Брысь под лавку искать булавку, вот. Мне тут самому страшно, а еще за вас бояться… Я за эту неделю за вас, шалопаев, уже напереживался впрок, на три года вперед. Ясно?!
Берендей говорил одновременно задорно и сердито — как и положено настоящему воеводе во время нешутейного сражения.
Когда левиафан-каравелла вошла в бухту, подводной лодки Князя Нелюды там почему-то не оказалось. На берегу маялось два десятка волков, среди которых Денис и Максим сразу же узнали по пепельной шерсти с голубоватым отливом Густава фон Лютича.
Кроме волков были здесь и люди. Правда, совершенно незнакомые. Несколько юношей и девушек в форме Следопытного посада и с ними — насупленный старик с кустистыми бровями, как у ворона.
Старик опирался на громадную дубину — высотой едва ли не в его рост! В отличие от Берендея Кузьмича, надевшего настоящие доспехи, этот был одет совершенно затрапезно: лапти, мешковатые штаны, рубаха навыпуск, подпоясанная синим кушаком.
Судя по тому, что вокруг этого старика кучковались юноши и девушки из Лицея, он был важной шишкой из Следопытного посада. Но слыхать раньше о нем Денису не приходилось.
На песке, отравляя воздух смрадным дымом, догорал некий бесформенный предмет с лисьим хвостом.
«Да это же шапка-утайка! — ахнул Денис. — Та самая, которую хрули вернули Нелюде на борту „Калифа Грошыкы-Мои“!»
— Что стряслось? — строго спросил капитан Страхен у Густава фон Лютича. — Мы же специально оставили вас здесь, чтобы вы помогли Егорию Ильичу перехватить Нелюду! А судя по тому, что подводного корабля и след простыл…
Вид у Густава был самый что ни есть разнесчастный. Он не замечал не только присутствия ребят, но и спасенной Царицы!
— Вот у вашего Егория Ильича и спросите, капитан, — вполголоса пробормотал он. — В конце концов, он здесь главный.
Капитан покосился на хмурого старика с дубиной и, похоже, не решился последовать совету благородного барона. Чувствовалось, что к Егорию Ильичу капитан Страхен относится с подчеркнутым уважением.
— Знаете ли, барон, в вашем изложении мне будет доступней, — сказал капитан, тоже понизив голос. — Выкладывайте, короче говоря, как Нелюде удалось обмануть вас и Егория Ильича.
— Самым подлым образом, — с расстановкой сказал Густав. — Стоим мы, значит, в оцеплении. Тут видим — идет Берендей Кузьмич. Издалека еще видим, саженей за двести.
— Берендей Кузьмич? — ахнул капитан.
— Да. Веселенький такой. Машет нам рукой и говорит: «Здрасьте, ребятушки. Мы там Нелюду крепко отделали. Его сейчас в версте отсюда левиафан-каравелла по морю гоняет. А я отобрал у Нелюды один предметик полезный и хочу сразу проверить: работает или нет».
— А что Егорий Ильич?
— А что? Он, как и мы, видит: Берендей, ну и Берендей. Кричит ему: «Как дело-то прошло?» А Берендей ему отвечает: «Трудное дело. Ну, да с Нелюдой легко не бывает. Сейчас расскажу, дай мне только гипотезу проверить». А сам уже совсем близко к берегу подошел, негодяй! Тут Егорий Ильич что-то заподозрил и спрашивает: «В кои-то веки ты, Берендей, словами с немецкой стороны заговорил? Раньше все были у тебя „догадки“ да „предположения“, а теперь вдруг „гипотезы“!»
— Ах, так это не Берендей был вовсе?! — дошло наконец до капитана.
— В том-то все и дело. Стоило Егорию Ильичу вопрос задать, как на голове у гостя что-то вспыхнуло! Наваждение вмиг рассеялось и мы увидели, что никакой это не Берендей! А страхолюдина в невероятно грязной, рваной мантии и с горящей лисьей шапкой на голове! Нелюда ее, конечно, сразу скинул. А потом по какой-то нитке колдовской подтянулся прямо по волнам к своей железной акуле! Акула сразу открыла пасть, он туда заскочил — и был таков!
— Ничего не понимаю… — вздохнул Страхен. — Какая еще лисья шапка?
— Зато мы понимаем, — вставила Леся. — Кстати, здравствуйте, благородный барон фон Лютич.
Тут только волк заметил ребят и Снежную.
Разумеется, разговор сразу смешался. Волк радостно замахал хвостом и едва ли не полез к ребятам лизаться, как заправская овчарка. Затем, вспомнив об этикете, Густав в церемонных и цветистых выражениях выразил свое почтение Снежной и поздравил ее с долгожданным спасением.
Царица, которой от волков пришлось немало натерпеться, в особый восторг не пришла. Но все-таки не отступилась от этикета и кое-как нацедила пару-тройку формул вежливости.
— Так вот, — сказал Леся, когда Страхен и Густав наконец попросили ее продолжать. — Нелюда использовал шапку-утайку. Только изрядно заношенную хрулями. То есть она была на пределе своего, как это называется…
— Ресурса, — подсказал Максим.
— Точно. Короче говоря, у шапки заканчивалась волшебная сила. А эти шапки, с израсходованной волшебной силой, вещи капризные, пожароопасные. Потому-то она и загорелась прямо на голове у Нелюды! Жаль только, что этого не случилось на несколько минут раньше. И почему негодяям всегда везет?
Тут к их беседе примкнул тихонько подошедший Егорий Ильич:
— Ты мне лучше скажи, красна девица, куда задевался настоящий Берендей? И где тот шалопут, как бишь его…
— Маленький Мальчик? — догадался Денис.
— Ну да, Мальчик. С пальчик, хе-хе.
— Они собирались догнать Нелюду на берегу. Берендей Кузьмич обещал устроить Князю хорошую взбучку.
— За полтыщи лет старому хрычу, а ведет себя точно отрок, — покачал головой Егорий Ильич.
Судя по покровительственному тону, Егорий Ильич считал себя и старше, и опытней Берендея.
«Сколько же тогда ему лет???» — у Дениса голова закружилась от этой мысли.
— Вот они! Идут! — закричали волки из отряда Густава.
Действительно, покачиваясь и грузно увязая в песке, к ним шли Берендей Кузьмич и Маленький Мальчик. Оба явно спешили и старались идти быстро, но у них это не очень здорово получалось.
Берендей сильно прихрамывал, а Маленький Мальчик — тот вообще еле держался на ногах. Ухватившись за локоть чародея, он повис на нем всей тяжестью (к счастью, небольшой) своего тела.
Шлем Берендея Кузьмича был весь закопчен и в одном месте даже промят, словно по нему грохнули кувалдой.
Чародей снял его и, перевернув, нес на сгибе левого локтя. За спиной у Берендея, переброшенный через плечо на кожаной перевязи, болтался волшебный посох. Вершина посоха была обуглена и даже дымилась!
От мундира Маленького Мальчика вообще остались одни только клочья. Фуражку он потерял — как, судя по всему, и гранатомет-автомат. Из оборванных штанин торчали две тощие, чумазые лодыжки. Одна кроссовка осталась без подошвы, а другой и вовсе не было.
Но страшнее всего смотрелась огромная черная клякса прямо в центре его груди. Казалось, в Маленького Мальчика в упор выстрелили из гранатомета. И отнюдь не пирожным с горчицей…
Разумеется, Егорий Ильич, капитан Страхен, Густав, Снежная и вся честная компания бросились им навстречу.
— Как вы, живы? — тревожно спросил Егорий Ильич.
Вся его напускная строгость куда-то улетучилась. В глазах старого богатыря читался неподдельный испуг: он боялся за своих боевых товарищей.
— Кажись, живы, — вздохнул Берендей и сел прямо на песок.
