Оля Артюхина - Олюшкины Сказки
— А-а-а! Коровки! Козочки! Я сейчас вас к своим чертям пошлю, пусть поужинают хорошо. Подошла я к коровам, дунула на них, а они ни с места.
— Что такое? — удивилась я. — Дунула еще раз. А коровы опять стоят на месте.
— Неужто я свою волшебную силу потеряла? — думаю это я про себя. Тут вышла Снежная королева и говорит мне:
— Почему ты не надела снежное платье?
— Не хочу! — ответила я.
— Ты осмелилась меня ослушаться?! — сказала очень холодно Снежная королева. — За это ты будешь наказана.
И только Снежная королева, подняла свой посох, чтобы ударить им об пол, я сказала: „Взвейся вверх и в никуда“. Посох ее исчез. Он был настоящим, а не из снежинок.
„Так значит коровки-то из снежинок, вот поэтому они и не исчезают“, — думаю я про себя.
— Так ты, Баба Яга, волшебница? — удивилась Королева.
— Я ведьма. Самая настоящая ведьма.
— А что ты можешь? — спросила Снежная королева.
— Я все могу, — ответила я, надеясь, что королева выпустит меня из своего снежного царства.
— А меня расколдовать сможешь? — продолжала спрашиватькоролева.
— Могу, — отвечаю я, а сама вся дрожу от холода и страха. Чую, что сердце мое уже редко стучит. Чем дольше со мной она разговаривает, тем я сильнее замерзаю и больше слабею.
Сорока в моем кармане своими крылышками пытается меня согревать, а я все дрожу от холода и страха и смотрю на королеву. Вдруг у нее на миг вспыхнули глаза, но не холодным пронизывающим светом, а теплым, как у Вас людей согревающим лучиком.
— Если ты, Баба Яга, меня расколдуешь, то сердце у меня снова будет горячим, как когда-то, и я тогда уже не буду королевой снежной.
— Если я Вас, Ваше Величество, расколдую, то сердце Ваше станет горячим. И что же станет с Вашим королевством, оно растает?
Как только я это произнесла, по залам прокатился приглушенный рокот, пронесся небольшой снежный вихрь и в руках у Снежной королевы снова оказался посох. Ее взгляд снова стал холодными и пронзительным.
— Что тогда будет с моим королевством? Нет, я Снежная королева. Ну, а ты, Баба Яга, поскольку волшебница, то дарую тебе свою снежную колесницу. Мои кони отправят тебя в твое тридевятое царство, тридесятое государство. Двум волшебницам здесь не место.
— Благодарю Вас, Ваше Величество, — сказала я. И двое снежных коней помчались в мое тридевятое царство, тридесятое государство к яркому солнышку, унося меня из царства вечного холода».
— А снежные кони? Что с ними? — заволновались дети.
— Кони, кони. Эх, кони! Да вот они, только уже не снежные, — ведьма показала на ступу и метлу. — Это нам привычнее, ведь много веков я на них летаю. А теперь и мне пора. Вы вот любите, смотрю порядок. Как меня отчистили от вековой пыли. А сказки вы любите? — спросила она.
— Да, — в один голос ответили дети.
— Так и в них должен быть порядок. Вот я здесь с вами разнежилась, а черти мои там. Они такой беспорядок могут устроить, что сказки на ужасы походить будут. Какой уж тут порядок? — закончила Баба Яга.
Тут она в ступу села и домой улетела.
— Прощайте! До новой сказки! — донеслось ее эхо.
ТИШИНА НОЧИ
Тихо на улице. Ни гула машин, ни рева мотора самолета. Нет ничего.
Только слышен шелест сухих, старых листьев на деревьях.
Лампочки запутались в паутине веток деревьев.
Я иду по улице. Под ногами даже снег не хрустит.
Тихо! Тихо! Тихо!
ПЕТЯ-ПЕТУШОК
На краю маленькой деревни стоял деревянный домик. Жила в нем бедная семья. А в этой семье жил тощий, ну очень тощий петушок Петя.
Гулял обычно петушок во дворе, где была большая навозная куча. Целыми днями топтался он на этой куче, отыскивая все, что можно поклевать. И вот, ранним утром, в день своего рождения, петушок вышел во двор, вычистил свои перышки, клюв прополоскал в луже, пропел звонко: «Ку-ка-ре-ку!» И прямиком отправился к своей навозной куче!
— Эх, если бы там был подарок ко дню моего рождения, — мечтал Петя.
А в ту самую минуту переходил ему дорогу гордый черный кот Пыж. Петушок знал, что если перейдет дорогу черный кот, то обязательно не повезет. Увидев кота, петушок начал осторожно, очень осторожно, шаг за шагом, пробираться вдоль забора. Так и есть. Не повезло петушку. Зацепился он за гвоздь, торчащий в заборе, да как загорланит во всю петушиную глотку:
— Ку-ка-ре-ку! Очень больно петуху!
Поглядел Петя на злополучный гвоздь, а на нем-то целых два его пушистых перышка висят!
— И без того весь худой, — подумал Петя. — А тут еще на два перышка похудел.
— Ку-ка-ре-ку! Кто же перья вернет петуху? — пожалел петушок себя.
И только тут петушок заметил, что соседские куры подглядывают за ним сквозь щель в заборе, да кудахчут меж собой:
— Ко…ко…ко да ко…ко…ко.
Петя-петушок хоть и тощим был, но удивительно веселым. Выгнул он горделиво грудь, взлетел на забор и важно вышагивая по нему, заявил вслед уходящему коту:
— Если мне дорогу перейдешь — Ку-ка-ре-ку! То и ты поутру запоешь — Ку-ка-ре-ку!!!
СИНИЧКИ-СЕСТРИЧКИ
Жили в лесу две сестрички, две синички Си и Ни. Вот однажды бабушка прислала внучкам целую посылку сладких, вкусных семечек. Получила посылку сестренка Ни. Она радостная прилетела домой, но сестры дома не было.
— Ох, очень мне хочется посмотреть, что в посылке, — сказала сладко Ни.
Она открыла посылку и воскликнула:
— Ах, это ведь семечки! Сладкие семечки!
Ни решила попробовать одну семечку, затем вторую, третью… Так и съела она почти все, но вспомнила, что еще несколько семечек просыпала у дома.
— Ой, что это я? Я ведь семечки склевала! А сестренке не оставила. Нет, я побоюсь сказать ей об этом, — думала Ни.
В это время сестра Си летела домой. Она, конечно, увидела несколько просыпанных семечек у дома. Си собрала все семечки в кулечеки прилетела к сестре.
— Вот, сестренка, Ни, я нашла эти семечки около нашего дома. Давай поровну поделим.
— Нет, — виновато сказала Ни, — ешь сама, а я, как видишь, уже наелась. Извини меня.
ПОЧЕМУ У ЖИРАФА ШЕЯ ДЛИННАЯ
Давным-давно жил — был очень маленький и очень застенчивый жирафик Окапсик. Учился он в школе, которая называлась «Учись, не ленись». А возле школы росло чудесное дерево с большими и вкусными бананами. Многие из учеников проходя мимо, срывали плоды, набивая ими свои карманы. Некоторые умудрялись жевать их потом даже на уроках.
— Мы бананами объелись и у нас животы разболелись, — стонали две цапли, устраиваясь за партой.
— Сами объелись, а угостить меня не могут. Ну и ладно, ну и пусть. Зато у меня леденцы есть. Но все равно жалко мне цапель, ведь у них животики болят. Угощу-ка я их леденцами, — рассуждал жирафик.
— Я хобот расцарапал ветками, — жаловался слоненок Окапсику, дожевывая при этом банан.
— Хоть бы кусочек дал попробовать. Жадный он что ли, или не догадлив, — думал жирафик, глотая слюнки.
Окапсик очень любил бананы, но из-за своей застенчивости и маленького роста он к дереву не подходил. А когда нижние ветки уже опустели и у дерева почти никто не останавливался, чтобы полакомиться плодами, вот тогда-то к нему и подошел Окапсик. Жирафик стал обнюхивать листочки:
— Как пахнут-то! Ах, как же достать мне хоть один банан? — поднимаясь на цыпочки, думал малыш.
И каждый раз, когда Окапсик подходил к дереву, он вставал на цыпочки и тянулся, тянулся изо всех своих сил, но достать не мог. А жирафику уж очень хотелось дотянуться, сорвать и попробовать плоды. Ему казалось еще немного, еще чуть-чуть и он сорвет, но у него так и не получалось. И вот однажды он все-таки достал бананы.
— Как вкусно! — радовался Окапсик, срывая их один за другим.
Наевшись вкусных плодов, жирафик вдруг обнаружил, что шея у него стала ужасно длинной. Но это его не огорчило, а даже обрадовало. Теперь он мог срывать плоды с самой верхушки и угощать ими всех малышей.
СКУЧНЫЕ ТЕТРАДИ
— Лена Кочкина, подойди, пожалуйста, ко мне, — попросила учитель русского языка.
Лена подошла к столу. У Марии Владимировны были в руках тетради.
— Смотри, — сказала она, открывая тетрадь Маши Белкиой. — Смотри и учись. В этой тетради нет ни одной ошибки. А теперь посмотри на тетрадь Кати Стрелкиной. Ну? Как тебе? Ведь ни одной ошибки, никаких исправлений! Все выполнила Катя чисто и аккуратно. А у тебя что?
Мария Владимировна открыла тетрадь Лены и ахнула! Тетрадь пестрела ошибками, исправленными красным стержнем. Причем в каждом слове было сразу несколько ошибок.
— И что же это? — возмутилась учительница. — И как это называется?
Лена надула губы, а потом вдруг повеселела:
— Хи, зато их тетради такие белые и скучные. В них все одним цветом написано. А моя тетрадь вся разноцветная и самая веселая!!!
