Льюис Кэррол - Алиса в Стране Чудес
«Прекратите! Пожалуйста, подумайте, что вы делаете?!» — взмолилась Алиса, мечась из стороны в сторону от страха. «Ой–ёй–ёй!!! Осторожно, здесь же его драгоценный носик!!!» — завизжала она, когда необычайно огромное блюдо просвистело у лица ребенка, чуть не снеся ему нос.
«Если б каждый думал прежде чем лезть не в свое корыто», — хрипло прорычала Герцогиня, — «Корабли не тонули б!»
«И не в корытах дело», — подхватила Алиса, радуясь возможности блеснуть немного знаниями, — «Например, на «Титанике» их и не было, были шлюпки, но и не в них причина. Отсеки матросы от верхней палубы вовремя второй и третий отсеки и…»
«Отсеки отсеки, значит», — перебила Герцогиня, — «Отсеки ей голову!«
Алиса опешила и не на шутку встревожилась. Она украдкой посмотрела на кухарку, как та воспримет эти неожиданные слова. Но, похоже, кухарка была слишком поглощена помешиванием супа, чтобы вникать в разговор. Успокоившись, Алиса продолжила: «…Я думаю второй и третий, хотя может и четвертый, я…»
«Ай, не приставай ко мне! Цифры меня только расстраивают», — проворчала Герцогиня и принялась убаюкивать ребенка. При этом она напевала нечто вроде колыбельной, резко встряхивая дитя в такт:
Баю–баюшки–баю
Рот разинешь — отлуплю.
Слезы, слюни — надоело!
Досаждаешь больно смело.
Хор
(в составе кухарки и ребенка)
Агу! Агу–Агу!
Принявшись за второй куплет, Герцогиня стала резко подкидывать дитя под потолок, от чего бедный малыш так завопил, что Алиса еле разбирала слова:
Баю–баюшки–баю
Красным перцем накормлю.
Все ты делаешь назло!
Наказать пора давно.
Хор
Агу–Агу! Агу!
«Эй! Можешь понянчить его, если хочешь!» — сказала Алисе по завершению своего песнопения Герцогиня и кинула ей ребенка. «Пойду приготовлюсь на игру в крокет с Королевой», — добавила Герцогиня, стоя уже на пороге, и поспешила выйти. Кухарка же послала ей вслед на прощанье сковороду, но чуточку промазала.
Алиса кое–как поймала на лету это, как оказалось, странное дитя, так как ручки и ножки торчали у него в разные стороны (Алиса еще подумала: «Ну прям как у морской звезды»). Удержать же его было еще труднее, поскольку бедняжка стал вертеться и извиваться, очутившись в ее руках, и сопел при этом как паровоз.
Как только Алиса приноровилась (приловчилась) нянчить дитя (простым, но верным способом: спеленала в некий пучок и, держа его за правое ушко и левую ножку, не давала ему вылезти из пеленок), сразу же вышла с ним на свежий воздух. «Не забери я его с собой, они бы точно угробили дитя за пару дней», — подумала Алиса, — «Его там бросить было б преступлением!» она и не заметила, как последнюю мысль произнесла вслух. Малыш в знак согласия хрюкнул (он уже перестал чихать к этому времени).«Не хрюкай!» — сделала замечание Алиса, — «В конце концов, нехорошо так выражаться».
Ребенок снова хрюкнул, чем весьма обеспокоил Алису. Она заботливо заглянула ему в лицо, дабы понять, не случилось ли чего. То, что Алиса увидела, ей совсем не понравилось: из пеленок торчал слишком вздернутый нос, скорее даже хрюшкин пятачок, чем детский носик, и уж совсем не детские, крохотные глазки. «А может он так всхлипывает?» — подумала она и внимательно посмотрела ему в глаза, не блестят ли там слезы. Однако слез не было.
«Ну, так вот, дорогой мой, если ты собираешься превратиться в свинью, то я с тобой возиться не буду. Так что смотри!» — строго сказала Алиса. На что дитя снова всхлипнуло (или хрюкнуло, разобрать было невозможно), после чего некоторое время они шли молча.
Алиса стала уже беспокоиться о том, что ей делать с этим созданьем, когда она придет с ним домой, как вдруг оно хрюкнуло так звонко, что она с испугу заглянула ему в лицо. На этот раз сомнений не могло быть: в руках барахтался ни кто иной, как поросенок, и она поняла, что дальше нянчиться с ним довольно глупо.
Алиса опустила поросенка на землю и, с облегчением наблюдая, как он улепетывает в лес, подумала: «Ребенок с него вырос бы ужасно уродливый, а вот свинья — пожалуй, даже симпатичная». Затем Алиса стала вспоминать других знакомых ей детей, которые растут натуральными свиньями. «Кто бы знал, как изменить их…» — сказала она про себя с сожалением, как вдруг, слегка испугавшись, заметила Чеширского Кота, который притаился в ветвях дерева, стоявшего в двух шагах от нее. Увидев Алису, Кот лишь широко улыбнулся. «Выглядит вполне добродушным, хотя когти у него длиннющие и зубов как у акулы!» — пронеслось у нее в голове, поэтому Алиса прониклась к нему уважением.
«Чеширский Котик», — обратилась она к Коту очень осторожно, поскольку не знала, как он отнесется к ее словам. Кот же только еще шире улыбнулся. «Уф–ф! Пока доволен», — подумала Алиса и продолжила уже увереннее, — «Вы не подскажете, как мне выбраться отсюда?»
«Это смотря куда ты хочешь добраться», — с улыбкой ответил Кот.
«Да мне уж все равно», — вздохнула Алиса.
«Тогда все равно, куда идти», — промурчал Кот.
«Ну, лишь бы прийти куда–нибудь», — добавила Алиса, пытаясь как–то уточнить.
«Куда–нибудь прийти можно, только идти нужно», — объяснил Кот.
Алиса поняла, что с этим нельзя не согласиться, а потому попыталась задать другой вопрос: «А что за люди живут в округе?»
«Вон там живет Сапожник», — ответил Кот, помахав правой лапой и, помахивая левой, продолжил, — «А там — Мартовский Заяц. Наведайся к каждому, они оба ненормальные».
«Но я не хочу общаться с ненормальными», — заметила ему Алиса.
«Ну, уж ничего не поделаешь — мы все здесь ненормальные. Я ненормальный. Ты ненормальная», — усмехнулся Кот.
«С чего вы взяли, что я ненормальная?» — удивилась Алиса.
«Должно быть, раз уж ты здесь», — объяснил Кот довольно просто.
Однако Алису такое объяснение вовсе не убедило. Тем не менее она не стала спорить, а задала очередной вопрос: «А с чего вы взяли, что сами–то ненормальные?»
«Начнем с того, например, что собака вполне нормальна. Согласна с этим?» — спросил Кот.
«Пожалуй, да», — согласилась Алиса.
«В таком случае», — продолжил Кот, — «как ты знаешь, собака рычит от злости и виляет хвостом от удовольствия. Я же рычу от удовольствия и виляю хвостом от злости. Значит, я ненормальный».
«Вообще–то я называю это не рычанием, а мурчанием», — поправила Алиса.
«Да называй чем хочешь», — сказал Кот и вдруг спросил, — «Идешь сегодня к Королеве на крокет?»
«Я б с удовольствием пошла, но меня не пригласили еще», — неуверенно ответила Алиса.
«Увидимся там», — муркнул Кот и исчез.
Алису это не очень–то и удивило (она уже привыкла ко всяким странностям), однако она продолжала стоять и смотреть туда, где он только что был. Внезапно Кот снова появился на том же месте и поинтересовался: «Чуть не забыл, а что ж все–таки произошло с ребенком?»
«Превратился в поросенка», — ответила Алиса так спокойно, будто в его возвращении вовсе ничего странного и не было.
«Так и знал!» — пробормотал Кот и в очередной раз исчез.
Алиса подождала с пару минут на всякий случай, если он опять появится и, поскольку этого не произошло, зашагала в направлении, где по словам Кота жил Мартовский Заяц.
«Что я сапожников не видела?» — рассуждала про себя Алиса, — «Мартовский Заяц куда интересней. Кстати, сейчас май, поэтому надеюсь, он не буйный. Ох, лишь бы не такой буйный, не такой как в марте…» Тут она возвела в своих мольбах глаза к небу и… встретилась взглядом с Котом, сидящим в ветвях.
«Как ты сказала «в поросенка» иль «котенка»?» — спросил он, улыбнувшись до ушей.
«Я же сказала «в поросенка»», — ответила Алиса, — «И вообще, прекратите так резко исчезать и появляться, — голова уже кружится!»
«Хорошо», — согласился Кот и стал исчезать, начиная с кончика хвоста так медленно, что улыбка долго еще одиноко парила в воздухе.
«Ну и ну!» — подумала Алиса — «Кот без улыбки — это понятно, но улыбка без кота! Такое чудо я впервые в жизни вижу!»
Алисе не пришлось долго идти, вскоре из–за деревьев показался дом, который, судя по внешнему виду, мог принадлежать только Мартовскому Зайцу: печные трубы в виде заячьих ушей, кровля, крытая серым мехом.
Дом был так велик, что Алиса не рискнула подойти к нему ближе, пока не откусила грибной шляпы из левой руки. Но и тогда она подошла с опаской, тревожно бормоча при этом: «А вдруг он еще буйный?! Ох, хотела ж пойти к Сапожнику!»
Глава 7: Безумное чаепитие
Зря Алиса так переживала. Мартовский Заяц вместе с Сапожником сидели за столом, накрытым прям перед домом в тени огромного дуба. Они пили чай и беседовали, облокотясь как на подушку на Сурка, который втиснулся между ними и сочно храпел, уткнувшись лицом в тарелку. «Сурку наверно очень неудобно», — подумала Алиса, — «Хотя он спит и ничего не чувствует».
