Надежда Белякова - Сказки Мухи Жужжалки
Поэтому, как только почувствовал, что настал черед позабавить гостей, дождался, когда тосты стали сменять друг друга все чаще и звучать все непринужденнее. Тут он на один из тостов короля о былой славе нашей литературы и науки в ответ повелел позвать мастерицу с сыном. А сам посреди торжественного стола поставил ту медаль глиняную, которая завертелась юлой и опять свистулькой стала. Той свистулькой, что мальчонка вылепил, которая на базаре под взглядом генерал-губернатора в медаль превратилась. А из медали – опять в свистульку.
И, показывая на нее, сказал королю и всей его свите:
– А вот, извольте, Ваше сиятельство, и вся Ваша королевская свита полюбопытствовать на то, что и самой крестьянской малости, в простонародной забаве в нашем Отечестве всегда чудесам место найдется! Очень наш климат чудесам способствует! Чудеса у нас на каждом шагу процветают!
Те в недоумении рассматривали свистульку, стоящую среди фарфора изысканного, хрусталей, серебра столового. И удивлялись!
Генерал-губернатор глаза закрыл и скоро про себя молитву шепчет. Мысленно крестится, чтобы то чудо, что своими глазами днем на базаре видел, повторилось и в его особняке для изумления и потрясения его именитых гостей.
Возгласы удивления заставили его открыть глаза. Ну что «охи» да «ахи» расписывать! Не подвела свистулька!!! Такие выкрутасы пошла выделывать, что генерал-губернатор про себя только Бога благодарил и радовался, что удалась его затея в самом лучшем виде.
Первыми, по девичьей своей живости, поближе к свистульке протиснулись фрейлины. И уж всю-то их легкомысленность свистулька во всей красе всем на потеху отобразила. Среди тарелок и бокалов кружились в танце глиняные дамы и кавалеры, жеманились, склоняясь в реверансах и танцуя менуэты и полонезы. И время от времени женились.
Фрейлин сменили кавалергарды, но король приказал немедленно отойти подальше, потому как, что у тех на уме, прилюдно показывать нельзя.
Видя, что свистулька честно отображает, что у кого в голове, повелел король всей своей свите поочередно к ней подходить для ознакомления с умонастроением всей королевской свиты. Чтобы король сам мог видеть, что у кого на уме. До глубокой ночи не смолкал смех в том замке. Веселились от души гости и сам генерал-губернатор.
И довольный тем, что увеселение так славно удалось, велел генерал-губернатор под шумок принести сундучок, наполненный монетами, щедрый платеж за свистульку. И приказал привести в зал мастерицу с сыном, чтобы гости увидели, что чудеса у нас творит даже самый простецкий народ. И, подумав, представили: что же народу образованному в таком случае под силу сотворить?!
По его приказу ввели их в зал отогретых, накормленных да наряженных, чтобы гостям представить, мастерицу с сыном. При гостях и вручил им от чистого сердца сундучок генерал-губернатор. А сундучок-то был доверху червонцами наполнен! Король от себя тоже добавил пару золотых за полученное удовольствие.
Мастерица с сыном откланялись и из зала удалились. Как только вышли они из зала, не стали дожидаться, пока зипуны их замызганные им возвратят, а пользуясь тем, что слуги были озабочены обслуживанием гостей, и не до них всем в особняке было, поскорее дёру оттуда дали.
И правильно сделали, что убежали. Потому что в разгаре веселья захотелось королю узнать, что и у палача королевского на уме.
Уж зачем палача-то с собой в путешествие взяли? Непонятно! То ли опыт перенимать, то ли думали, что у нас этого добра мало?
Но отправилась вся свита королевского палача будить. А он уж который сон видел. Потому что в общем празднике не участвовал. Хоть и в свите, но палач есть палач. От него всем подальше быть хочется, и потому он всегда особняком держаться должен был. Стали его будить, шуметь, трясти.
А он спросонок ещё угрюмей, чем обычно. По весёлым и разгорячённым лицам придворных заподозрил, что насмешку над ним учинить хотят. Не иначе. Вытащили его сонного в зал, где царило веселье. И как увидел палач, что подталкивают его к столу. А на столе – тарелка с лежащим на ней комом глины, так и вовсе осерчал и злобу затаил, глядя на прыскающие от смеха лица придворных. А они насмешничали, куражась, приказывали ему смотреть на этот кусок глины как можно внимательнее.
И палач посмотрел в настроении самом злобном! Как заказывали!
Под его взглядом юлой завертелась на тарелке глина. И стала расти, расти прямо на глазах, превращаясь во что-то белое, неясное.
Король, по близорукости своей желая рассмотреть, что это такое, подошел к этой неясности поближе. А она обратилась в тучу, которая заволокла весь зал. И посыпался из той тучи снег. Завыла вьюга, раскачивая хрустальные люстры. Засыпало снегом и самого короля, палача и всю его свиту. И замерли они ледяными статуями посреди зала.
Только генерал-губернатор и все слуги его, как народ, нашими лютыми зимами закаленный, целые-невредимые и ничуть не обледеневшие тут же стояли. И смотрели в глубочайшем изумлении на эти чудеса. Потом, взяв лопаты и метлы, бродили по занесённому снегом залу, утопавшему в снегах, чтобы откопать заснеженного короля и его свиту, проваливаясь в сугробы, завалившие весь паркет зала. А туча плавно выплыла в открытое окно. И больше уж ни свистулькой, ни глиной не оборачивалась.
Слуги ахали да охали. Но чего же тот король другого ожидал в голове палача обнаружить?! Только погибель, конечно! Вот так разом тот праздник и закончился.
Распорядился генерал-губернатор погрузить на возы короля и всю его свиту. Так вповалку, как дрова, уложили на расписные возы разряженных придворных и их короля. И отправили домой с повинной головой. Но виниться-то и не пришлось. Потому что, как добрались те возы к границе их родного королевства, что расположилось вдалеке от нас – на солнечной стороне, так разом все и оттаяли. И, чихая и кашляя, вернулись к прежней жизни. По возвращении в свое королевство об истинной причине недуга своего короля вся свита помалкивала. Да и кто поверил бы, что их король во цвете лет и вся его свита чуть не погибли от русской свистульки? Но слухи, конечно, ходили. Да и сейчас ходят.
А вот генерал-губернатор зачудил после того дня. Не узнать стало его прежнего. Былая сановитость и величественность покинули его, словно пыль сдуло. И всё прежнее перестало его волновать. Службу оставил. Все дела забросил. Занимался только тем, что ездил по базарам, как бы далеко они не были. Так что, коль услышит, что где-то поделки и игрушки глиняные, свистульки, игрушки разные продают – скорей туда. Скупает их, сколько увидит. Расставляет их по своему особняку. И часами смотрит и смотрит на них, во все глаза глазеет. Ждет и надеется, что это игрушки тех самых мастерицы и сыночка её из той самой глины чудесной вылепленные! И всё надеется, что опять те же чудеса вот-вот начнутся.
А это значит, что укрыла их тогда зимняя ночь, замела метель их следы, не обидел в пути их лихой человек. И сохранили они тот платеж щедрый за мастерство свое и терпение. Уж весь особняк заставлен глиняными игрушками, но…
Но пока чудеса не случались. А сам генерал-губернатор, вздыхая, говорил об этом так:
– Это потому стоят под моим взглядом поделки глиняные, как неживые, потому что в голове моей пусто! А потому и отражаться нечему. А они-то те самые – чудесные! Русские народные игрушки!
Тимошка
– Здравствуй, Тимошка! – крикнула соседка, увидев, что её сосед-малыш Тимошка, мальчонка лет пяти от роду, спешил к реке на рыбалку. Он волочил за собой пустое ведро, которое, подскакивая на кочках, гремело, ударяясь о землю и камни. На его детском плечике лежали огромные, настоящие удочки.
Тимошка оглянулся и ответил ей и соседям, собравшимся у колодца и обсуждающим новости в их деревне:
– Здравствуйте, соседи дорогие! Доброго здоровья всем!
– Эй! Тимошка! Да ты опять на рыбалку? Да в такую– то рань? – удивилась соседка.
– Да! На рыбалку! Я рыбалку люблю! – ответил Тимошка и пошел вниз, спускаясь по крутому берегу к реке.
Когда Тимоша скрылся из глаз, все соседи с пониманием вздохнули о судьбе малыша Тимоши, о его сиротской доле.
Да! В нашей деревне чудеса не переводятся! Говорят, что и прадед нашего Тимошки тоже заядлый рыбак был. У них в роду все такие. Сколько захочет, столько и выудит! Вот такой талант, такое наследство в их семье от отца к сыну переходит! И Тимоша наш рыбаком уродился. Как только на ножки встал, первые шажки сделал, так на рыбалку и потопал! Совсем малыш еще, сам-то – дитя малое, а рыбачит всем на удивление, – обсуждали соседи меж собой.
И как рыбачит! Усядется удить там, где ни у кого не ловится. И одну за другой рыбину вытаскивает. Что на пруду, что на реке – всюду Тимошке удача. Идет к нему рыба, как заговоренная. Вот такая милость, такой талант от рождения у него. Да… Такой же и у отца его, и у деда был. Вот ведь повезло мальцу: всегда обед ему, сироте– то. Талант такой ему – просто спасение! А народ удивляется: как такой махонький мальчуган так ловко справляется с уловом?! И… Ну с расспросами к нему:
