Кэтрин Ласки - Легенды ночных стражей 5: Обман.
— Разве ты не видишь? У нас с тобой есть нечто общее. Между нами есть связь, какой нет между другими совами, — голос его стал хриплым, наполнившись новой силой. — Когда я жил в своем хагсмире, мне было видение — видение о грядущем общем хагсмире! Но мы можем обрести глаумору, если будем готовы. Мне было дано выстоять и выжить, дабы я смог рассказать миру о своем прозрении. Но ты, Корин, ты ведь тоже прошел через все это! Кто еще, кроме нас с тобой, знает, что такое хагсмир? Посмотри на меня, Корин — когда-то мое оперение было таким густым и длинным, что заполнило бы все это дупло и свесилось бы вниз через отверстие. И вот я стою перед тобой — голый, почти полностью очистившийся. И при этом я могу летать и летаю без всех излишеств, суетных безделок и побрякушек, которыми некогда столь бездумно наслаждался. Но оперение было лишь началом моих излишеств…
Искорка света, похожая на огонек свечи, зажглась в темных глазах Корина.
— У нас есть нечто общее, не правда ли? — с жаром проговорил он, и Стрига молча кивнул.
Молодой король вспомнил о своем хагсмире — суровом пустынном краю, прорезанном глубокими каньонами. Там не было ни лугов, ни деревьев, но никакая суровость земли не могла сравниться с жестокостью его собственной матери, с ее безумным желанием вырастить его столь же свирепым и безжалостным, как она сама. У Стриги тоже был свой хагсмир — великолепный дворец, в котором совы были отягощены столь роскошным оперением, что не могли летать. Эти глупые совы становились безразличны ко всему, кроме собственных удовольствий. Говорят, они даже считали свой дворец глауморой. Таковы были все совы Двора Дракона, кроме одной — кроме той, что отныне звалась Стригой. Каждый раз, когда Корин задумывался об этом, он невольно поражался силе духа этой совы. Если Корин бежал от суровой жестокости бесприютных каньонов, то Стрига добровольно отказался от немыслимой роскоши и всевозможных удовольствий. Как такое возможно? Нет, к словам этой совы нужно относиться серьезно. Стрига не понаслышке знает о том, что такое излишества!
— Расскажи мне, Корин! — вдруг попросил Стрига. Куда подевались жар, настойчивость и волнение, звучавшие в его голосе всего несколько мгновений тому назад? Теперь он говорил лениво, спокойно и почти небрежно. — Расскажи мне об угле.
Глава X
Это низко!
— Вот оно, нашел! — проухал Сумрак.
— Наконец-то! — перевела дух Гильфи. — Лететь за ним, Копуша?
— Сначала давай посмотрим, откуда оно идет.
Вот уже десять ночей подряд стая проводила в юго-восточной части Темного леса исследования для проекта Отулиссы. При помощи маркированных перышек они прослеживали истоки трудноуловимых вспомогательных воздушных течений, которые, по гипотезе Отулиссы, были связаны с Рекой ветра. До сих пор им не удалось установить ничего существенного. Гильфи и Сумрак летели над самой землей, не сводя глаз с едва заметных пуховых перьев, медленно круживших в нескольких дюймах над травой. Одно из перьев было отмечено зеленым ярлычком.
— Ну вот, — вздохнула Гильфи. — Это перышко мы выпустили три ночи тому назад на широте сорок три градуса к северу и сто Двадцать градусов к западу. — За последние несколько лет Гильфи, считавшаяся лучшим навигатором во всей истории Великого Древа, существенно расширила свои научные познания. Относительно недавно она нашла способ с еще большей точностью определять географическое местоположение предметов. Изучая разрозненные документы в библиотеке Дворца туманов, Гильфи наткнулась на описание небольшого прибора под названием хронометр, позволявшего измерять время, и немедленно загорелась идеей создания такого инструмента. И вновь, как уже не раз бывало в эпоху Великого процветания, торговка Мэгз оказала неоценимую помощь делу науки. Она не только отыскала несколько важнейших деталей для будущего хронометра в своей сокровищнице, находившейся в развалинах часовни в лесу Серебристой мглы, но и преданно обшарила более отдаленные руины, оставшиеся от эпохи Других. Бубо выковал недостающие мелкие детали и, наконец, были готовы настоящие часы, пусть и совсем маленькие.
Что и говорить, с тех пор как Корин достал уголь Хуула, совы Великого Древа добились огромного прогресса во всех сторонах жизни. В этом заключалась часть волшебного воздействия угля. Однако нельзя было забывать о том, что таинственная сила угля могла быть как благословением, так и проклятием, ибо сам по себе он не был ни добрым, ни злым.
Сумрак и Гильфи опустились на землю рядом с все еще кружащимся в воздухе пером. Гильфи откинула крышечку маленького хронометра, который всегда носила с собой, и произвела быстрые подсчеты.
— Ну вот, отлично! Думаю, это очень интересные данные! — торжествующе воскликнула Гильфи. — Давай поскорее вернемся к Сорену и Копуше.
— Уху! — прогудел Сумрак, вскидывая коготь в небо. — Приз наш!
Они договорились, что тот, кто сделает первое важное открытие, получит на ужин желудок следующей земляной белки. Желудок считался вкуснейшей частью этого редкого грызуна, поэтому неудивительно, что именно его назначили призом. В эту ночь Сорен и Копуша облетали другую часть Темного леса, более известную под названием «котловина».
— Я их нигде не вижу, — воскликнул Сумрак.
— Я тоже, — отозвалась Гильфи. В тот же миг на вершине высокого кедра появился Сорен.
— Быстро, летите за мной! — приказал он, слетая вниз. — Я вас еще издалека услышал.
Лицо его было мрачным.
— Говори сразу, вы нашли маркированные перья? — спросил Сумрак. — Потому что если да, то придется порвать желудок пополам.
— Забудь о перьях. Летите за мной, — бросил Сорен, делая резкий разворот с креном. Ночь выдалась облачной, луна до сих пор была в фазе роста и тонким серебряным когтем царапала темное небо. Повернув голову, Сорен быстро сказал Сумраку и Гильфи: — Мы полетим очень высоко, а потом резко снизимся. Делаем тайный нырок.
Тайный нырок? Гильфи и Сумрак переглянулись. Этот маневр обычно использовался в бою, а не во время научной экспедиции! Значит, Сорен хочет показать им нечто очень серьезное. Не давая никаких других пояснений, Сорен крутой спиралью взмыл в небо, а через несколько мигнут начал снижаться.
Однако на этот раз их целью была не вражеская сова и не Дичь, а одно из нескольких исполинских деревьев, росших в котловине. Друзья опустились в самую густую часть кроны, где их уже ждал Копуша. Покачав правым крылом, Копуша подал им знак вести себя тихо, а затем повел их на одну из веток. Когда все сгрудились на краю ветки, Копуша кивнул головой, призывая друзей посмотреть вниз.
Что и говорить, странное зрелище открылось их взгляду. Внизу что-то горело, но дым низко стелился по земле. Гильфи и Сумрак не сразу разглядели, что именно хотят им показать Сорен и Копуша, но вот порыв ветра всколыхнул воздух и отнес дым в сторону, оставив лишь слегка окрашенное синевой марево.
В этом мареве друзья увидели небольшую группу сов, стоявших вокруг костра. Лица сов были озарены пламенем огня, черные тени причудливо плясали в лужицах света за их спинами. Большинство участников были совсем юными, но попадались и совы постарше. «Достаточно взрослые, чтобы быть поумнее!» — мрачно подумал про себя Сорен. Они с Копушей чуть не остолбенели, когда неожиданно наткнулись на эту странную церемонию. Сначала им было просто любопытно, но желудки у них болезненно содрогнулись, когда они увидели, как какой-то пещерный совенок шагнул к костру с зажатой в клюве книгой и швырнул ее в огонь.
— Смотрите! — прошипел Сорен Гильфи. Еще одна сова вышла к огню и бросила в пламя следующую книгу.
«Так вот откуда взялся этот запах!» — подумала Гильфи, вспомнив загадочный привкус гари, который они почувствовали в воздухе на границе между Серебристой мглой и Темным лесом. Тем временем к огню подлетела еще одна сова. Это была совсем юная крошка из семейства сычиков-эльфов, сжимавшая в клюве нитку разноцветных бусинок. У малышки был такой вид, словно она сейчас разрыдается, и она никак не могла расстаться со своим сокровищем. Тогда другая сова, постарше, подошла к ней и ободряюще потрепала по крылу. Склонив голову, Сорен услышал слова этой совы:
— Это к лучшему! Твои бусины есть не что иное, как излишество. Предай их огню, дорогая, пусть одни сгорят и будут развеяны ветром. Пусть подлинная простота займет их место в твоем желудке, и тогда в ночь Великого очищения ты будешь готова вознестись в глаумору.
«Она ведь совсем дитя! — вскипел Сумрак. — Это омерзительно, это низко!»
На их глазах маленькая сычиха бросила в огонь свои бусинки. Старшая сова наградила ее синим пером и раздала по перу четырем другим птенцам, в том числе тем, что сожгли книги. Стая в ужасе переглянулась, чувствуя ледяной холод в желудках. В этот миг им всем показалось, будто холодный ветер пронесся по их полым костям.
