Эно Рауд - Муфта, Полботинка и Моховая Борода (книга 2, с иллюстрациями)
Обручальные кольца – шт. 154.
Крышки от термосов – шт. 2.
Гвозди – шт. 106.
Сыр рокфор…
– Сыр! – радостно воскликнул Полботинка. – Ведь он спасёт нас от верной голодной смерти!
Действительно, в куче прочих вещей обнаружилась небольшая пачка рокфора. Должно быть, сороку привлекла блестящая обёртка.
– Только нельзя съесть его сразу, – предостерёг Муфта. – Кто знает, сколько мы ещё просидим здесь.
– И непременно надо оставить маленький кусочек для музея, – добавил Моховая Борода. – Иначе наш дар не будет полным.
Он снял обёртку и отломил от сыра три одинаковых кусочка. По мнению Полботинка, эти куски были ничтожно малы, но самый страшный голод они утолили. После скромного завтрака составление списка пошло веселее, и к вечеру Муфта поставил в конце длинного перечня точку.
Конфета.
Третьи сутки сидели друзья в сорочьей кладовой, охваченные невесёлыми мыслями. Голод не щадил. От сыра остался крохотный кусочек, да и тот предназначался в дар музею. Хорошо хоть, что над развалинами прошёл небольшой дождик и Полботинку удалось набрать в серебряный кубок немного воды.
– У нас под ногами такие сокровища, – сказал Моховая Борода. – Даже обыкновенную воду и ту мы пьём из роскошного старинного кубка. Но много ли в этом проку?
– Ничуть, – вздохнул Полботинка. И Муфта добавил:
– Мы сидим здесь, как… – он искал подходящего сравнения, – как кошки на острове.
– Ох, и не говори, – неожиданно жалостливо подхватил Полботинка. – Милые, милые кошечки! Как-то они там, несчастные, на этом острове?
– Кошкам не легче нашего, – предположил Муфта. – Бедные кошки! Помните, как грациозно они за нами гнались? По сравнению с крысами, кошки просто необыкновенно обаятельные животные.
– В самом деле, – согласился с друзьями Моховая Борода. – Просто в голове не укладывается, как мы могли бросить такую великолепную кошачью стаю на необитаемом острове.
– Это была бессердечная выходка, – сказал Полботинка. – Но вдруг нам удастся её загладить…
– Мы должны её загладить, – воскликнул Муфта. – Если нам когда-нибудь удастся вырваться из плена, то первым нашим долгом станет спасение кошек.
– Давайте поклянёмся, – разошёлся Полботинка. – Дадим обещание, что, если удастся спастись, мы отдадим все свои силы освобождению кошек.
– Блестящая мысль, – сказал Моховая Борода. – Такая клятва облегчит наши душевные муки, кроме того, это единственное, что мы можем сейчас сделать для кошек.
Друзья торжественно взялись за руки. Лица их приобрели сосредоточенное выражение – они старались вызвать перед глазами картину тяжких кошачьих страданий на необитаемом острове посреди озера. А потом они дали клятву. Они пообещали, что никогда не забудут кошек, что впредь – если, конечно, вырвутся из крысиного плена – будут относиться к кошкам с любовью и вниманием. И что ни разу не передохнут, пока не вызволят с острова всех кошек. Потом Полботинка сказал:
– Надо бы скрепить клятву подписями, чтобы осталось письменное свидетельство. Давайте вырежем наши инициалы на стене кладовой.
– Так не годится, – возразил Моховая Борода. – К живому дереву нельзя даже прикасаться ножом.
Но Муфта решил поддержать Полботинка.
– В сосне и так дупло, – сказал он. – От двух-трёх инициалов с большим деревом ничего не сделается. И вот что надо ещё учесть. Если нам не удастся выбраться живыми из дупла, то инициалы станут чем-то вроде надгробной надписи. Может, когда-нибудь среди этих золотых монет найдут наши истлевшие кости и по инициалам смогут установить наши личности.
Слова были мрачные, настроение от них ничуть не улучшилось.
– Что же, будь по-вашему, – уступил Моховая Борода. – Пусть наши инициалы будут высечены на стене кладовой.
Полботинка достал свой крохотный ножик, подошёл к стенке и начал вырезать. Примерно через полчаса на стене красовались отчётливые крупные буквы: «П. Б.».
Моховой Бороде времени потребовалось значительно больше. Во-первых, он не умел так ловко обращаться с ножом, как Полботинка, а во-вторых, в букве «М» на одну чёрточку больше, чем в «П». Но работа была выполнена аккуратно – «М» и «Б» вышли красивыми и ровными. Последним к делу приступил Муфта, и вскоре рядом с инициалами Полботинка и Моховой Бороды появились буквы «Д. М.».
– «Д. М.»? – удивился Полботинка. – Это что значит? «Дублёная Муфта»?
Муфта печально улыбнулся.
– Это значит «Дорогой Муфта», – сказал он. – Когда я ещё получал от себя письма, каждое письмо начиналось именно так.
Вырезание инициалов утомило друзей. Сейчас любое движение было для них изнурительным – голод и волнения последних дней сделали своё дело. У Муфты сильно кружилась голова, у Моховой Бороды отказывали руки и ноги, а Полботинка жаловался на общую слабость и огорчался, что не может даже пальцами шевелить.
Они прилегли, но переутомление не давало уснуть. Ими постепенно овладело опасное безразличие: будь что будет. Их охватывало оцепенение. Время от времени перед глазами проплывали картины детства. Словно издалека доносилось до ушей дыхание товарища. И это всё.
Потом они перестали даже сознавать, сколько времени пролежали в полубессознательном состоянии. Вдруг все трое одновременно подняли головы.
Их насторожил шелест крыльев и скрежет когтей. И тут с мягким стуком на пол кладовой упал какой-то предмет.
Сорока решила пополнить сокровищницу!
Она представить себе не могла, что встретит здесь незваных гостей, и заметила их только после того, как выпустила из клюва добычу. Она тут же подняла невообразимый крик, но толку от этого уже не было. Моховая Борода с трудом встал и склонился над воровской добычей.
– Конфета «Трюфель»?! – удивлённо воскликнул он.
Это слово будто по волшебству заставило вскочить Муфту и Полботинка.
– Значит, конфета «Трюфель», – повторил Полботинка, но не смог продолжить, потому что ему пришлось беспрерывно глотать слюни.
– Разделим на троих, – коротко заявил Муфта.
Дрожащими от радостного волнения руками Моховая Борода развернул блестящую бумажку и разрезал конфету ножом Полботинка на три равные части. И каждый принялся за свой кусочек.
– «Трюфель» мгновенно поднимает настроение, – пробормотал Муфта.
– Да-да, – согласился Моховая Борода. – И прибавляет сил. Кажется, «Трюфель» и впрямь оказал на них волшебное действие.
Они чувствовали, как к ним возвращались силы, и когда сладкий завтрак закончился, они словно заново родились.
– Спасибо сороке, – засмеялся Полботинка, облизываясь. – Позаботилась о нас, будто мы её малые птенчики!
Но сорока от этих слов благодарности ничуть не стала вежливее. Она трещала и скандалила ещё долго, пока, вконец рассерженная, не улетела прочь.
– И что же дальше? – спросил Моховая Борода.
– Пришла беда – отворяй ворота? – мудрствовал Муфта, не находя другой, более подходящей, пословицы.
Они снова были полны жаждой деятельности и горели желанием что-нибудь предпринять.
– Для разнообразия я хочу обозреть крыс, – сказал Полботинка. – Надо что-нибудь делать, и тогда жизнь станет интереснее.
Он подобрался к краю дупла, высунул голову, и тут же его пальцы зашевелились с небывалой быстротой.
– Посмотрите! – крикнул он. – Идите и скажите-ка, что это должно означать!
Не прошло и секунды, как Муфта и Моховая Борода стояли рядом с Полботинком и удивлённо сопели.
Картина, открывшаяся перед друзьями, была одновременно неожиданной, величественной и загадочной. Крысы, которые раньше просто сновали среди развалин, метались из стороны в сторону или развлекались каким-либо другим образом, теперь стояли строем, как самое первоклассное войско. Один полк стоял за другим, образовывая огромную и страшную армию.
– Похоже, сам главнокомандующий прибыл, – сказал Полботинка.
И действительно, перед построившимися колоннами разгуливала крыса величиной с поросёнка, и было видно, с каким почтением относятся к ней остальные крысы. Создалось впечатление, что она отдаёт своим войскам приказания.
– Не собираются же они всей этой несметной массой напасть на нас? – забеспокоился Муфта.
Но Моховая Борода сохранял спокойствие.
– Из-за нас они не стали бы проводить такое торжественное построение, – заявил он. – Да они, наверное, вовсе забыли про нас. Гораздо вероятнее, что им предстоит дальний военный поход.
И Моховая Борода оказался прав.
Едва сумерки успели окутать землю, как первые крысы вышли из крепости. Это были передовые части, примерно двести крыс, которые на каждом шагу чутко принюхивались, стараясь раскрыть возможную опасность. Вскоре за ними выступил генеральный штаб – впереди поросёнкообразный командующий и следом за ним большой отряд важных советников. Между авангардом и генеральным штабом беспрерывно сновало несколько более мелких, но достаточно проворных крыс. Это были курьеры, переносившие сообщения и распоряжения.
