Якоб Гримм - Братья Гримм. Собрание сочинений в двух томах.
Братья на это прогневались и позеленели от злости.
На другое утро пошли они к колодцу и бросили жребий — кому первому садиться в корзину. И выпал жребий старшему.
Он сказал: «Если я позвоню в колокольчик, то вы должны меня поскорее наверх вытащить».
И чуть только они его немного опустили в колодец, он уже зазвонил, чтобы его опять подняли наверх.
Тогда на его место сел второй, но и тот поступил точно так же: едва его чуть-чуть опустили, он завопил.
Когда же пришел черед младшего, он дал себя опустить на самое дно колодца.
Выйдя из корзины, он взял свой охотничий нож, подошел к первой двери и стал прислушиваться, и явственно расслышал, как дракон храпел за дверью.
Тихонько отворив дверь, он увидал в комнате одну из королевен, а около нее девятиглавого дракона, который положил ей свою голову на колени.
Взял он свой нож и отсек все девять голов дракона. Королевна вскочила, бросилась его обнимать и целовать, а потом сняла с себя ожерелье чистого золота и надела ему на шею.
Затем пошел он за второй королевной, которую стерег семиглавый дракон, и ту избавил от него; наконец отправился за третьей, младшей, которую стерег четырехглавый дракон, и того обезглавил.
И все королевны очень радовались своему избавлению, и обнимали, и целовали его.
Вот и стал он звонить так громко, что наверху его услыхали. Посадил он всех трех королевен одну за другою в корзину и велел их поднимать вверх.
Когда же до него самого дошла очередь, тогда пришли ему на память слова человечка о том, что его братья на него зло умышляют. Вот он и взял большой камень, положил его вместо себя в корзину, и когда корзина поднялась до половины глубины колодца, коварные братья обрезали веревку, и рухнула корзина с камнем на дно.
Вообразив себе, что младший брат их убился до смерти, старшие братья подхватили королевен и бежали с ними от колодца домой, взяв с них клятву, что они перед отцом назовут их обоих своими избавителями.
Затем, придя к королю, они потребовали себе королевен в жены. А между тем младший брат ходил, опечаленный, по трем подземным комнатам и думал, что ему тут и помереть придется; и вдруг бросилась ему в глаза флейта, висевшая на стене. «Зачем ты тут висишь? — подумал он. — Здесь ведь никому не до веселья!»
Посмотрел он и на головы драконов и проговорил про себя: «И вы тоже мне помочь не можете!»
И опять стал ходить взад и вперед по комнатам, так что и земляной пол весь гладко вылощил.
Потом, немного рассеяв свои мрачные думы, снял он флейту со стены и заиграл на ней — и вдруг набралось в комнату множество маленьких подземных человечков, и чем больше он играл, тем больше их набиралось…
И наигрывал он на флейте до тех пор, пока их не набралась полнешенька комната.
И все спрашивали его, чего он желает; а он и сказал им, что желает подняться на землю, на Божий свет. Тогда они тотчас же его подхватили и вынесли через колодец на землю.
Очутившись на земле, он тотчас пошел в королевский замок, где только что собрались играть свадьбу одной из королевен, и прошел прямо в ту комнату, где сидел король со своими тремя дочерьми. Когда королевны его увидали, то попадали в обморок.
Король был так этим разгневан, что приказал было тотчас же посадить его в тюрьму, предположив, что он сделал какое-нибудь зло его дочерям.
Когда же королевны опять очнулись, то стали просить короля, чтобы он освободил юношу из заключения.
Король спросил их, почему они за него просят, а они отвечали ему, что не смеют этого ему сказать; но отец сказал им: «Ну, не мне скажете, так скажете печке». А сам сошел вниз, да и подслушал то, что они в трубу говорили.
Тогда приказал он обоих старших братьев повесить на одной виселице, а за младшего выдал младшую дочь…
Я на той свадьбе был и мед-пиво пил, да плясавши стеклянные башмаки — дзынь! — о камень разбил…
92. Король с Золотой Горы
У одного купца было двое детей — мальчик и девочка, оба еще маленькие, даже и ходить еще не умели. В то время случилось, что плыли по морю два его корабля с дорогим грузом и все его достояние было на тех кораблях, и как раз тогда, когда уж он рассчитывал на большие барыши от их груза, пришла весть, что те оба корабля потонули.
И вот из богача он стал бедняком, и не осталось у него ничего, кроме небольшого поля под городом.
Чтобы немного развеять мрачные думы свои о постигнувшем его несчастье, вышел он на свое поле и стал ходить по нему взад и вперед…
Вдруг увидел около себя небольшого черного человечка, который спросил его, почему он так печален и что щемит его сердце.
Тогда купец сказал ему: «Кабы ты мог помочь мне, я бы сказал тебе, в чем мое горе». — «Кто знает, — отвечал черный человечек, — может быть, я и сумею тебе помочь, так что расскажи, в чем твое горе, а там посмотрим».
Тут и рассказал ему купец, что все его богатство погибло на море, и ничего у него не осталось, кроме этого поля. «Не тревожься, — сказал человечек, — если ты пообещаешь мне сюда же привести через двенадцать лет то, что по приходе домой первое ткнется тебе под ноги, то в деньгах у тебя не будет недостатка».
Купец подумал: «Да что же это может быть, как не собака моя?» — а о своих малых детках и не подумал; согласился на предложение черного человечка, выдал ему расписку и печатью ее скрепил, да и пошел домой.
Когда он пришел домой, его маленький сынишка так ему обрадовался, что, держась за скамейки, приковылял к нему и крепко ухватил его за ноги.
Тут отец перепугался, сообразив, какое он дал обещание и письменное обязательство.
Но, впрочем, не находя еще нигде денег в своих сундуках и ящиках, он утешал себя мыслью, что черный человечек хотел только подшутить над ним.
Месяц спустя пошел он как-то на чердак поискать старого свинца на продажу и вдруг увидел там большую груду денег.
Дела его, благодаря этой находке, опять поправились, он стал делать большие закупки, повел свои торговые дела еще шире прежнего, а на Бога и рукой махнул.
А между тем мальчик подрастал и выказывал себя умным и способным.
И чем более приближался к концу двенадцатилетний срок, тем озабоченнее становился купец и даже скрыть не мог опасений, выражавшихся на лице его.
Вот и спросил его однажды сын, чем он так озабочен. Сначала отец не хотел говорить ему, но сын продолжал у него допытываться до тех пор, пока тот не рассказал ему, что пообещал его отдать (сам не сознавая, что он обещает) какому-то черному человечку и получил за это груду денег. «Обещание свое, — сказал отец, — я скрепил распиской и печатью, и вот теперь, по истечении двенадцати лет, должен тебя выдать ему».
Сын отвечал отцу: «Батюшка, уж вы не беспокойтесь, все устроится к лучшему — черный человечек не может иметь надо мною никакой власти».
Сын испросил себе благословение у священника, и когда пришел час его выдачи, он вместе с отцом вышел в поле, очертил круг и стал внутрь его с отцом.
Черный человечек явился и спросил отца: «Ну, привел ли ты с собою то, что мне обещал?» Тот молчал; а сын спросил: «Чего тебе здесь надо?» — «Не с тобою я говорю, — сказал черный человечек, — а с твоим отцом».
Но сын продолжал: «Ты моего отца обманул и соблазнил — выдай мне его расписку!» — «Нет, — отвечал черный человечек, — я своего права не уступлю».
Так они еще долго между собою переговаривались, наконец сговорились на том, что сын, который отныне принадлежал уже не отцу, а исконному врагу человеческого рода, должен сесть в суденышко, спущенное на текучую воду; отец же обязан ногою оттолкнуть его от берега и предоставить течению воды.
Таким образом сын простился с отцом своим, сел в суденышко, и отец оттолкнул его от берега. Суденышко тотчас перевернулось вверх дном, и отец, подумал, что сын его погиб, и, возвратясь домой, долго горевал о нем.
А суденышко-то не потонуло; преспокойно поплыло вверх дном по течению, и плыло долго, пока наконец не врезалось в какой-то неведомый берег,
Тут сын купца вышел на берег, увидел перед собою прекрасный замок и пошел к нему.
Когда же он в замок вступил, то убедился, что он заколдован: прошел он через все комнаты замка, и все были пусты; только придя в последнюю комнату, он нашел там змею, лежавшую на полу и извивавшуюся кольцами.
Эта змея была очарованная девица, которая очень обрадовалась юноше и сказала: «Ты ли это пришел ко мне, мой избавитель? Тебя ожидаю я уже целых двенадцать лет! Все здешнее царство заколдовано, и ты должен его избавить от чар». — «А как же могу я это сделать?» — спросил юноша.
«Сегодня ночью придут двенадцать закованных в цепи черных людей и будут тебя спрашивать, что ты здесь делаешь, а ты молчи и не отвечай и предоставь им делать с тобою все, что им вздумается; станут они тебя мучить, бить и колоть — и ты не мешай им, только не говори; в полночь все исчезнет. Во вторую ночь придут двенадцать других, а в третью ночь даже и двадцать четыре, которые тебе и голову отрубят; но в полночь их власть минует, и если ты все это вытерпишь и ни словечка не вымолвишь, то я буду от чар избавлена. Тогда я приду к тебе и принесу в склянке живую воду, опрысну тебя ею, и ты опять станешь живой и здоровый, как прежде». На это юноша сказал: «Охотно готов тебя от чар избавить».
