Евгений Енин - Девочка-мебель
– Мууу! – сказала корова.
– Аааа! – заорала Белочка.
Она выпустила верёвочку и поставила рекорд по прыжкам вбок.
– Ты что делаешь? – схватил верёвку Малыш. – Улетит, ищи её потом. Да не бойся, не упадёт она на тебя.
Белочка ещё раз посмотрела на корову и ещё раз заорала.
Корова замычала и удивлённо моргнула.
* * *– Так это всё ты!
Профессор ходил по комнате, в которой собрались все четверо. Малыш сидел на табуретке в центре.
– Я! – гордо признался Малыш.
– Ну, зачем?
В голосе Профессора слышалось страдание.
– Как это зачем? Чтобы летали, – удивился непонятливости Профессора Малыш.
– А зачем им летать?
– Да как же? – растерялся Малыш. – Они же хотели!
– А ты их спрашивал? – вскочила Белочка. – Спрашивал?
– Спрашивал, – честно сказал Малыш.
– Вот я тебе сейчас за враньё! – размахнулась Белочка.
Но Малыш не врал. Он действительно верил в то, что все вокруг него, включая животных, хотели летать. А если не хотели, то только потому, что ещё не знали, что хотят.
– Тихо, тихо ты, – поймал её руку Толстый. Он на Малыша не ругался, потому что страшно Малышу завидовал. – А что случилось-то? Ну, крылья, ну, летают. Вам жалко, что ли? Кому от этого плохо?
И в самом деле, плохо животным от крыльев, кажется, не было. Когда гномы поняли, наконец, что происходит, и попыталась освободить от крыльев тех же кошек, кошки исцарапали им всё что могли, но крылья снять не дали.
– Хорошо-хорошо, – убрала руку Белочка. – Но объясните мне, зачем нам летающая корова?
– Здрасьте, – начал объяснять Толстый, – который уже оценил все удобства улучшенной бурёнки. – По земле её на пастбище гнать замучаешься. Она то в болото залезет. То к кусту какому-нибудь пристанет. А так идёшь себе, она за тобой на верёвочке летит. На пастбище верёвочку привязал, она пасётся.
– Пасётся она, – буркнула Белочка. – Допасётся.
На общем собрании всех гномов деревни Малыша решили не бить. Даже наоборот, похвалить его за изобретательность. Но его предложение – выдать ему какую-нибудь премию, ну, там, банку варенья – отвергли. Как сказал Толстый:
– Разбалуем, он и не до того додумается.
До поздней осени Малыш ходил в деревенских героях. Сами летать гномы так и не начали, но животным крылья привязывали по первому мяву или муву. Но коров запретили над деревней на верёвках таскать. Коровы, они, знаете ли, не только молоко производят, и когда на тебя это сверху неожиданно падает… В общем, многие были недовольны.
Ранним утром, в начале октября, Малыша, Белочку, Профессора и Толстого разбудил шум. Гномы с криками бегали по деревенским улицам.
– Что случилось-то? – открыв окно, высунулся Толстый.
– Коровы! Коровы! – кричали ему бегающие гномы.
– Что коровы? – не понял Толстый. – Они там «коровы» кричат, – сообщил он, всунувшись обратно в комнату. – Профессор, проверь как там наша, на всякий случай.
– Нету! – заорал Профессор через две минуты.
А ещё через полчаса гномы собрались на деревенском пастбище. Все коровы были здесь. Они стояли, задрав морды в небо и пошевеливая крыльями. То одна, то другая корова, глядя куда-то на облака, протяжно мычала.
Гномы топтались на кромке пастбища, не зная, что им делать. Наконец кто-то потихоньку, бочком, подошёл к своей корове.
– Пеструшка, ты чего? Пойдём назад, в коровник!
– Му!
Пеструшка так мукнула, что гном убежал назад, спотыкаясь.
Коровы зашевелились и, потоптавшись, перестроившись в подобие треугольника. Наконец, самый большой бык так замычал, что с деревьев осыпались последние сухие листья и начал размахивать крыльями. За ним – всё стадо. Коровы махали всё сильнее, гномы прикрывали лица от пыли, листьев, веток и сухой травы, летевших с пастбища. Самый большой бык оторвался от земли. Коровы, одна за другой, взлетали. Они кружили над пастбищем, пока не поднялись все. Тогда они выстроились клином и полетели, куда-то, оглашая поля и леса протяжным мычаньем.
– На юг подались. Зимовать, – мрачно заключил кто-то.
– Точно! Зимовать!
Это Малыш сделал очередное открытие. Он открыл, что эту зиму хочет провести в лесу, в землянке. В размышлениях. Но главное – в одиночестве. То есть, подальше от всех. И начинать рыть эту землянку ему необходимо прямо сейчас. Жизненно необходимо. А вот прощаться, наоборот, ни с кем не нужно. Пока все стояли, задрав головы и провожая взглядами улетающих коров, Малыш очень тихо, но очень быстро побежал в сторону леса.
* * *– А они вернулись? – спросила загрустившая Янка Фёдора.
Ей стало жалко коров – как они там устроились на юге? И гномов тоже жалко: как они без коров?
– А как же! Вернулись. Весной, как снег сошёл, трава пробилась. Вот такие бока наели! И сами по своим коровникам разошлись. Теперь у нас два новых праздника: проводы коров на юг, осенью, и встреча коров весной. Весной мы венки плетём, встречаем всей деревней. Осенью провожаем – ленточки на рога привязываем. Зато теперь сена не надо на зиму запасать.
– А молоко? Как вы зимой без молока?
– А для молока у нас козы есть. Только коровы улетели, сразу у коз крылья отобрали.
Фёдор помолчал.
– Кстати. А у тебя мороженого нет? Я пока в холодильнике сидел, пошарил, не нашёл.
– Есть. Оно в морозилке. Ладно хоть ты туда не залез. Сам бы стал мороженым.
Янка хлопнула дверцей морозилки.
– Держи.
Она вывернула из обёртки целый брикет. Сначала хотела отрезать половину, потом выложила всё, чтобы лишний раз не лезть в холодильник.
– Ммм, шоколадное!
Фёдор быстро-быстро зашкрябал ложечкой по тарелке.
– Помедленнее, простынешь.
– Ыостыну, – отмахнулся тот ложкой. – А у тебя что тут ещё было?
– Ну, – Янка подумала, вспоминая, – ну, я тут выросла.
– Тоже мне приключение, – фыркнул Фёдор, – человеческие дети всё время растут.
– Растут, – согласилась Янка немного грустно. – Но не так же…
3
– Какая ты у меня уже большая, – поцеловала мама Янку в макушку, уходя на работу.
Янка позавтракала, сходила в школу, вернулась, пообедала, сходила в фейскую школу, вернулась.
– Какая ты у меня большая, – поцеловала мама Янку в лоб, придя с работы. – Как дети быстро растут, – вздохнула она, повязывая кухонный фартук.
– Спокойной ночи, милая, – поцеловала мама Янку на ночь, зайдя к ней в спальню. В подбородок. Встав на цыпочки. – Подожди. – Она положила руки Янке на плечи и посмотрела ей в глаза. Снизу вверх. – Ой. – Мама нажала руками на плечи, пытаясь сделать её пониже. – Ну-ка. – Она надавила сильнее, начиная сердиться.
Янка присела на кровать. Мама задумчиво побарабанила пальцами ей по плечам.
– Нет, встань. Распрями ноги, не сгибай колени. Ой. Ой-ёй.
Мама смотрела на то, что получилось, и сердитость на её лице сменил испуг. Потому что первая мысль – Янка это нарочно – внутри её головы покрутила пальцем у виска и вытолкнула из-за спины вторую мысль: нарочно она так не может. А если не нарочно, то что же это?.. Что вообще происходит?
Для верности мама положила руку себе на голову, и, стараясь держать её горизонтально, провела к лицу Янки. Ребро ладони упёрлось Янке в губы. Мама бухнулась на кровать, так и продолжая держать руку над собой. Некоторое время посидела, глядя то на свою руку, то на Янкины губы. Осторожно пощупала свою макушку.
– Что-то я второй день неважно себя чувствую. Янка, принеси мне водички попить. Да-да. Надо больше пить. Надо пить, насыщать организм влагой, чтобы он… Чтобы он… – мама всхлипнула, – чтобы он не ссыхался.
И только когда Янка вошла в спальню, пригнув голову, едва не стукнувшись об косяк, мама зарыдала в полный голос.
* * *– Не понимаю.
Вызванный среди ночи доктор считал пульс, держа запястье Янки обеими руками: одной рукой он обхватить его не мог.
– Пульс нормальный. Остальное тоже. Деточка, открой ротик.
Янка открыла. Доктор засунул голову ей в рот, высунул, вздохнул, протёр очки кончиком галстука.
– Гланды не воспалённые, – сообщил он.
– Доктор, ну при чём тут гланды! – завыла мама.
– Действительно, при чём тут гланды? – покладисто согласился доктор. – Гланды тут совершенно ни при чём.
– А что при чём? – Мама вцепилась ему в руку. – Доктор, сделайте что-нибудь!
– Да? А что вы предлагаете мне сделать, милочка?
Доктор наконец-то ударился в истерику. Но, молодец, долго сдерживался.
– Ваш ребёнок здоров как… как…
Доктор краснел и надувался, пытаясь подобрать сравнение. Сначала он хотел сказать «как бык», но успел подумать, что психованной мамаше это не понравится. И выпалил:
– Как слон!
Мама посмотрела на дочь и завыла громче. Доктор сорвал с красного лица очки и размахивал ими, будто отбивался от пчёл.
