Витезлав Незвал - Анечка-Невеличка и Соломенный Губерт
— Мне прекрасно ходится! — сказала она.
— Надо полагать, вы уже нагулялись! — крикнул Соломенный Губерт и хотел топнуть от злости, но тут же потерял равновесие и стал раскачиваться, точно паяц на ниточках. Анечка подошла к нему, придержала обеими руками, и он перестал раскачиваться.
— Надеюсь, вы не плачете? — спросила она, так как ей показалось, что он плачет.
— Никогда! И никому бы не советовал так думать!
— Я бы тоже никому не советовала.
— Однако вы советуете мне кое-что похуже! — крикнул Соломенный Губерт. — Вам угодно, чтобы мои ноги не отлеплялись от пола, пока вы танцуете, прохаживаетесь взад-вперёд и дразните меня.
— Вовсе я вас не дразню!
— Тогда могли бы принести мне сапожки!
Анечка принесла ему сапожки, и Соломенный Губерт спросил:
— Который правый, а который левый?
— Оба правые и оба левые.
Стоило Соломенному Губерту обуться, и он высоко подпрыгнул от радости, а когда опустился, опять подпрыгнул. Он подпрыгивал и опускался, а между тем где-то забарабанил барабан, и Соломенный Губерт, подпрыгивая и опускаясь, стал приговаривать:
Потом Соломенный Губерт перестал подпрыгивать и опускаться, но зато с удовольствием принялся расхаживать взад-вперёд, топая и приговаривая:
Топ-топ-топ, сапожки!
Пять грибов в лукошке:
Первый звался мухомором,
Мухи дохнут на котором,
А второй — волнушкой,
Розовой ракушкой.
Третий был груздь.
Груздь? Какая грусть!
А четвёртый — рыжик,
Он вкусней коврижек.
Пятый — боровик.
К этим я привык!
Потом Соломенный Губерт заявил, что, когда топаешь, неплохо ещё и притопывать. Он топнул, а потом проговорил:
Топ с одним притопом —
Тьма перед потопом!
И один раз притопнул. Едва он притопнул, стеклянный шар, висевший под потолком, загорелся и тут же погас. Соломенный Губерт снова топнул, снова притопнул и снова проговорил:
Топ ещё с притопом —
Рысью и галопом!
Не успел он сказать это, как послышался голос, словно где-то заговорило радио, только громче, намного громче. Голос приказал:
— Включить ток!
Что-то щёлкнуло, и сразу все сапожки — до колена, не выше — понеслись рысью и галопом, а с ними вместе и сапожки, в которые была обута Анечка-Невеличка, и те, в которые был обут Соломенный Губерт.
Стало быть, Анечка тоже припустилась рысью и галопом, и Соломенный Губерт — тоже. Бежали они, не зная куда.
Куда же они бежали?
Куда же они всё-таки бежали?
Глава пятнадцатая, в которой появляется непонятный Страж Дверей
БЕЖАЛИ ОНИ ДОЛГО. Сперва по ровному месту, потом по лестнице, потом снова по ровному месту. Потом был поворот, за которым оказались большие двери.
— Ворота после поворота! — крикнул Соломенный Губерт и вместе с Анечкой-Невеличкой внезапно остановился.
Большие двери сразу же распахнулись, и в них появился высокий человек. По виду этот человек не совсем был человеком, потому что вместо рук у него были рачьи клешни.
— Приготовьте входные билеты! — сказал странный человек.
— У вас есть билет? — спросил Соломенный Губерт Анечку.
— Я не знаю, что это такое.
— Бумажка, по которой разрешается войти.
— Приготовьте билеты! — снова сказал высокий человек, у которого были рачьи клешни.
— Нам придётся вернуться за ними, — ответил Соломенный Губерт.
— И не думайте! — сказал непонятный человек и добавил: — Приготовьте, пожалуйста, билеты в Зоологический Сад!
Соломенный Губерт стал шарить по карманам. Входного билета он не нашёл, зато нашёл носовой платок.
— Не задерживайте публику и предъявите билет! — сказал строгий человек. Соломенный Губерт протянул платок, и человек пробил платок клешнёй, а затем спросил:
— На одно лицо или на два?
— На два! — ответил Соломенный Губерт.
Человек ещё раз пробил рачьей клешнёй носовой платок и пропустил Соломенного Губерта, а за ним Анечку-Невеличку.
Соломенный Губерт так обрадовался этому, что стал распевать:
Жук-олень
На ствол осины
Вполз почти до середины
И вовсю жужжит,
А она дрожит.
И дрожащая осина
Гостя грозного
Спросила:
«Кто ты, господин?
Что за паладин?»
«Рыцарь я —
Рогдай Дубравный,
Забияка своенравный.
Выиграл я турнир
И приполз на пир».
Но дрожит осина всё же:
«Твой удел в лесу, похоже?»
«Верно, Возле пня Замок у меня».
Знаем этот край разбойный
Раз, ты рыцарь,
Любишь войны
Марш отсюда в лес!
Ишь куда залез!"
И давай трястись осина —
Ходуном пошла вершина!
Жук
Сидел-сидел,
Взял и улетел.
— Вернитесь! — сказал Человек С Клешнями.
— Я? — спросил Соломенный Губерт и перестал петь.
— Вы!
— Почему? — спросил Соломенный Губерт.
— Потому что пели!
— Но здесь нигде не написано, что петь запрещается.
— Петь не запрещается.
— Почему же я должен вернуться?
— Вы пели против Ветра!
— Я не знал, что петь против ветра запрещается!
— Я не сказал вам «запрещается», я сказал, что вы пели против Ветра.
— Ну и что?
— А это не рекомендуется, потом узнаете почему! Скажите «а-а-а»!
— Зачем это мне говорить «а-а-а»?
— Чтобы я мог удалить вам гланды! — сказал непонятный человек и защёлкал клешнями.
— Не трудитесь. Мне их уже удалили.
— Раз так, можете пройти!
Раз так, Соломенный Губерт прошёл.
— И всё-таки вернитесь! — приказал высокий человек.
— Я? — спросил Соломенный Губерт.
— Я? — спросила Анечка-Невеличка, испугавшись, что Человек С Клешнями захочет удалить ей гланды.
— Оба!
— Зачем?
— Я забыл вас отключить!
— Не позволю, чтоб меня отключали! — гордо сказал Соломенный Губерт.
— Иначе вы ничего не увидите!
— Почему?
— Потому что будете то бежать, то останавливаться.
— А меня отключите, — сказала Анечка-Невеличка. — Я не хочу то бежать, то останавливаться. Мне хочется всё увидеть.
Человек С Клешнями — чик-чик! — и отключил Анечку. Сделал он это, прокусив клешнёй печать на каблуке сапожка, обутого на ее правую ногу.
А поскольку — чик-чик! — и всё было готово, причём Анечка-Невеличка даже не пикнула, Соломенный Губерт захотел, чтобы и его отключили. Тогда странный Человек С Клешнями отключил и его. Сделал он это, прокусив клешнёй печать на каблуке сапожка, обутого на его левую ногу.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
В ЗООлогическом саду
Глава шестнадцатая, в которой Соломенный Губерт с Анечкой-Невеличкой попадают в Зоологический Сад
ТАК СОЛОМЕННЫЙ ГУБЕРТ С Анечкой-Невеличкой попали в Зоологический Сад. Сразу же за воротами они увидели Верблюда, на шее которого висела грифельная доска. На доске было написано:
РАССТЕГНИТЕ МНЕ ГОРБ!
Соломенный Губерт трижды прочитал надпись слева направо и трижды справа налево. Не обнаружив ничего подозрительного, он объявил Анечке, что Верблюд просит расстегнуть горб.
— А как он расстёгивается? — спросила Анечка-Невеличка.
— Про это не написано.
— А застёгивается как? Может быть, на пуговицы?
— Скорее на пряжку. Ведь сумки из верблюжьей кожи всегда застёгиваются на пряжку.
— А вы умеете пряжки расстёгивать? — спросила Анечка.
— Не приходилось пока.
— А я умею.
— Когда это вы научились?
— Когда волов запрягала.
— Да Верблюд же вон какой громадный! До горба не дотянешься!
Тут Анечка трижды хлопнула в ладоши, и Верблюд, подогнув колени, улёгся.
— Вот и не громадный! — сказала Анечка-Невеличка и стала ощупывать верблюжью спину, отыскивая застёжки.
— Глядите-ка, у него на спине три больших собачки! — воскликнула она.
— Какие такие «собачки»? — удивился Соломенный Губерт.
— Которые на чертополохе растут и в подол вцепляются.
— Понятно! — сказал Соломенный Губерт. — Клубочки такие с крючочками!
Анечка-Невеличка вытащила из верблюжьей шерсти все три «собачки», и горб сразу же расстегнулся.
— У него тут радио! — удивился Соломенный Губерт.
— А зачем? — едва успела спросить Анечка, потому что послышался голос:
— Благодарю вас!
