Борис Априлов - Морские приключения Лисенка
— Что?
— Я слышу какой-то подозрительный шум. Какой-то зверь воет. Громче ста автомобилей.
— Да, и я слышу. Что бы это могло означать?
— Мне кажется, что за этим холмом — что-то страшное. Давай лучше вернемся.
— Опять начинаешь?
— Но ты же сам слышишь шум!
— К нему я и прислушиваюсь. Странный он какой-то. Что-то мы там увидим?
— Ничего не желаю видеть!
— Мокси, давай спать, а завтра решим, что делать. Может, на этот раз и вернемся, не могу выносить этого шума.
— Не желаю спать! Бежим!
— Бежим!
— Так ты согласен бежать?
— Да!
— Мы остаемся!
— Почему?
— Потому что ты без конца командуешь… Давай спать. Утро вечера мудренее.
— Мне страшно.
— И мне страшно, но мое упрямство сильнее страха.
Лисенок улыбнулся и растянулся на траве. Мокси устроился рядом с ним. Оба сжались, прислушиваясь к страшному реву чудовища.
— Оно за холмом, — прошептал Лисенок. Чудовищу, очевидно, было не до них. Обычно чудовища заняты другими вещами, и только если попадешься им на глаза… Лисенок не мог заснуть. И почему чудовище непрерывно ревет? Ведь чудовище должно хоть на немного замолчать, чтобы перевести дух. Нельзя так реветь…
— Мокси, — снова прошептал Лисенок.
— Что?
— Иди посмотри, что там!..
— Что за шутки? Иди сам!
— Я всего лишь маленький, беспомощный…
— Вот когда ты стал маленьким и беспомощным.
— Спокойной ночи!
Ветер нежно шевелил траву на холме. По небу ползли медведи, раки, собаки — крутились созвездия. По Млечному пути плыли спутники. Все было прекрасно, только вот это чудовище…
— Мокси!
— Что?
— Слышишь?
— По правде сказать, только это и слышу.
— Мокси, почему и ты не заревешь?
— Ч-что?
— Докажи, что и мы можем… Прореви несколько раз… Что он без конца на нас ревет. И мы реветь можем!
— Ничего не получится.
— Почему?
— По двум причинам. Во-первых, я не уверен, что могу реветь громче. Во-вторых… Постой, что же было во-вторых?
— Вспомни.
— Во-вторых, не уверен, что могу бегать быстрее его. И в-третьих…
— Нет никакого в-третьих…
— Есть, притом это самое важное. В-третьих, хоть убей меня, не стану реветь.
— Тогда не будем реветь.
Несмотря на страхи, друзья вскоре заснули и сладко спали до утра. Лисенку снилось, что он читает Шекспира на английском языке, а Мокси всю ночь грыз огромную колючку, которая все не кончалась. Пробудившись, он грустно посмотрел вокруг. Все было лиловатого цвета, холм тонул в сочной оранжевой дымке — округлый, достойный восхищения холм, с которого стекала заря.
Лисенок тоже открыл глаза и первым делом прислушался. Чудовище больше не ревело.
Пели птицы. Над холмом висело красное солнце.
— Пошли, — предложил он, вскакивая.
— Одну минутку, — произнес осел и замолчал.
— Что с тобой? — встревожился Лисенок.
— Думаю.
— Что тебя волнует?
— Не понимаю, почему люди не любят ходить по колючкам. Плохо ли ходить по колючкам?
— Теперь мы можем идти?
— Увы! — вздохнул Мокси. — Я пойду своим скорбным путем, на котором нет ни одной звездочки, ни одной радости.
Осел снова остановился, принюхался.
— Знаешь что? — сказал он.
— Что?
— Мне кажется, что пахнет чертополохом.
— Мираж! — с горечью воскликнул Лисенок. — Обыкновенный мираж… Пошли за холм.
— Знаю, что мираж, — согласился Мокси. — Мне вечно попадаются несъедобные вещи.
Лисенок вскочил ему на спину, и они стали подниматься по склону. Солнце поднялось еще немного. И вдруг оба ахнули… Весь холм — округлый, обширный, прекрасный, был покрыт колючками. Огромными, сочными, аппетитными, со свежими крупными цветами, источающими сладковатый аромат. Даже Лисенку захотелось есть.
Мокси остановился и заревел от восторга. Еда была налицо, оставалось только наклониться и начать жевать.
— Жестокий мираж! — вскричал осел. — Скажи, кому я сделал зло, за что мне такое наказание?
— Может быть…
— Я никого не обидел…
— Может быть…
— Ни над кем не насмехался…
— Но, может быть…
— Что может быть?
— Может быть, это не мираж.
— Оставь, браток!.. Действительность не может быть столь прекрасной!
— Все же попробуй!
— Не смейся надо мной!
— Ешь, тебе говорят!
Мокси наклонился. Сочные стебли чертополоха захрустели у него на зубах. Он замахал хвостом и счастливо улыбнулся.
Лисенок понял, что сегодня ему не удастся вытащить отсюда своего друга. Он соскочил на землю. Осел не обращал на него ни малейшего внимания. Лисенок огляделся и стал подниматься на вершину холма. Ему не терпелось узнать, что же находится за ним.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ. РАЗНЫЕ ЖИВОТНЫЕ — РАЗНЫЕ ИДЕАЛЫ
Вы, конечно, давно догадались, что за чудесным холмом простиралось море. Лисенок увидел его сверху и издал длинное восторженное восклицание, достойное открывшейся картины. Море еще спало, тихое, как котенок. Вы, наверно, знаете, каким тихим и искрящимся может быть море? Смотришь на него, смотришь и невольно воскликнешь: «Какая же это красота! Все в нем радует глаз, все в нем исполнено гармонии, оно словно создано для того, чтобы украшать мир!»
Нечто в этом роде говорил себе и Лисенок. Но потом добавил: «И в самом деле много воды, больше чем в двадцати восьми потоках».
Он пошел сообщить Мокси, что они достигли цели путешествия. Осторожно подойдя к нему, он начал:
— Мокси, можешь представить, ты вот тут ешь, жуешь свой любимый чертополох…
Мокси, подними голову и послушай, что я тебе скажу!.. Я тебе говорю-Хочу спросить тебя, можешь себе представить, что наконец… Ты так долго спрашивал, когда же наконец… Слышишь, Мокси?.. Я хочу сказать, что наше путешествие наконец окончено… Цель достигнута!.. Нам не нужно идти дальше, потому что…
Догадываешься, почему?.. Море, море перед нами, Мокси! Черное море!.. Я ожидал, что увижу довольно черное море или хотя бы частично черное, а оно оказалось голубым, и мы возле него… Слышишь?.. Мокси, подними голову! Осел поднял голову и осведомился:
— Ты оставишь меня наконец в покое?
— Но ведь…
— Насколько…
— Но…
— Насколько я понял, мы дошли до моря!.. Рад за тебя. Поздравляю.
— Мокси…
— Но ты должен знать, что если бы мы и не дошли до него, я дальше не пошел бы.
Этот чудесный холм — мой осуществленный идеал. Всю жизнь я мечтал о таком холме, о таком чертополохе, этот холм даже превзошел мои ожидания… Здесь я могу жевать и реветь… Мой путь окончен. Я остаюсь здесь. И если ты когда-нибудь захочешь увидеть меня снова, ты найдешь меня здесь. Понял?
— Неужели ты даже не взглянешь на море?
— Нет.
— Но ведь мы отправились к морю, потому что оба мечтали о нем?
— Я тебе уже сказал — захочешь увидеть своего верного друга, найдешь его на этом чудесном холме… Мне больше нечего сказать. У тебя есть вопросы?
— Нет… Но все же… я удивлен.
— Удивлен? Чем?
— Удивлен, что у тебя такие низменные идеалы. Разве это идеал — наесться?
— Что значит наесться? Я не собираюсь только наесться… Я стану есть непрерывно. И утром, и в обед, и вечером. Даже во сне. Я буду есть все время.
— Я разочарован, Мокси. Это не идеал.
— Не забывай, что я осел. У каждого животного свои идеалы. Я осел и не могу стать конем. Не сердись, давай расстанемся друзьями. Моя цель — этот чудесный холм, твоя — море. Ступай к морю, порезвись там, найди своего автора, побеседуй с ним. Что касается возвращения, то я довезу тебя до Тихого леса и снова сюда вернусь. Здесь я и умру, понял?
— Почти. Постараюсь тебя понять… Чао! Лисенок стал удаляться, пятясь задом и не отрывая взгляда от своего друга, но тот не смотрел в его сторону. Осел слишком долго разговаривал с ним и теперь наверстывал упущенное, уминая колючки за обе щеки. Тогда Лисенок повернулся лицом к вершине холма. Поднявшись наверх, он снова посмотрел на море. Сейчас оно было другого цвета. Спускаясь к морю, холм распадался на большие и маленькие скалы. Они врезались в воду и образовали несколько заливчиков и два песчаных пляжа. Лисенок спустился вниз и ступил на песок. Его внимание привлекла табличка с какой-то надписью. Он остановился возле нее. Что на ней написано? Наверно, что-то важное. Кто это написал? Лисенок в сотый раз позавидовал тем, кто умеют читать. Что он мог сделать? Он повертелся около таблички, обошел ее, понюхал, даже лизнул…
— Эй! — крикнул Лисенок. И так как ему никто не ответил, снова крикнул:
— Эээй!
— В чем дело? — послышалось откуда-то.
— Ни в чем, я просто так, — испуганно ответил Лисенок и вскарабкался на скалу.
Он осмотрелся, прислушался. Прозрачная вода плескалась между камнями. Сквозь нее были видны песчинки на дне.
