Юлия Евграфова - Щенок Питер и Несгрызаемая Кость
– Что у тебя за пирожки, если их даже собака есть не хочет? – удивился первый полицейский.
– Не знаю, сказали, что свежие. Я их лучше выброшу, вдруг они действительно испорченные.
И полицейский выбросил пакет в урну.
– Куда ж его деть? – спросил полицейский, кивая на Питера. – Он ведь точно домашний, чистый и с ошейником. Давайте заберём и отвезём в приют, ему там найдут новых хозяев.
«Ну вот, началось! – рассердился Питер. – Я перед ними плясал, а они, вместо спасибо, в приют хотят забрать. Не хочу туда! Я домой хочу».
Недолго думая, он развернулся и бросился наутёк, не забыв прихватить валявшийся на земле пирожок.
В это время полицейским позвонили и вызвали на другое, более важное происшествие.
– Поехали, ребята, – скомандовал первый, – потом будем собак искать.
Они сели в машину и уехали, а Филька с Лаской смогли выбраться из кустов.
– Ну ты даёшь! – восхищённо обратился Филька к подбежавшему Питеру. – Никогда не видел, чтобы собака выделывала такие фортели! Может, за это самым лучшим и называют?
Питер хотел похвастаться, что он ещё не такое может, но вспомнил о дружбе и ответил честно:
– Сам не думал. Первый раз получилось. Нате, у меня есть для вас пирожок. Кстати, Филя, посмотри в урне – там должны быть пирожки в пакете.
Филя не заставил себя упрашивать, залез носом в урну и выудил пакет. На каждого получилось по вкуснющему пирожку с мясом, а четвёртый они разделили на троих.
– Хорошо, но мало, – мечтательно заметил Филька. – Но ничего, скоро у нас будет Несгрызаемая Кость. Только, чур, я грызу первый!
Вдруг Филька вспомнил об опасности, которая окончательно не исчезла.
– Давайте убираться отсюда, пока за нами не вернулись. Только в какую сторону?
– Побежим туда, куда уехал поезд, – сообразила Ласка.
Глава 7,
в которой Питер очень опасно ошибается
Они бежали до тех пор, пока не начало темнеть. Очень устали. Нужно было найти место для ночлега.
Впереди показалась маленькая деревушка. О том, чтобы зайти к кому-то во двор, не могло идти и речи – с местными собаками они не были знакомы. Их грозно облаивали из-за заборов.
– Надо отыскать двор, где нет собаки, и забраться сзади, через огород, – предложил Филька. – А там можно устроиться на сеновале.
Они зашли со стороны огородов и снова наткнулись на сплошную стену из заборов.
– Так дело не пойдёт, – заметил Филя. – Сейчас стемнеет, а мы ничего не нашли. Давайте разделимся, и каждый поищет дыру в заборе, так быстрее будет.
Питеру очень хотелось сказать, что он не двинется с места, потому что выбился из сил и опять хочет есть, но понимал – товарищам не легче. Ласка уколола лапу и хромала, а Филька, должно быть, был ещё голоднее: что такое один пирожок для большого пса? Питер молча кивнул и покорно побрёл вдоль дощатого забора в поисках лаза. Ему досталось осмотреть всего один дом в деревне, самый крайний.
Он шёл, повесив уши и опустив хвост, в который раз жалея о том, что у магазина выскочил из хозяйской машины. Уже приготовился громко зареветь от жалости к себе, как вдруг забор кончился, и перед ним открылась полянка, на которой стояли аккуратные маленькие домики. Чужих собак поблизости не было. «Пустые будки!» – обрадовался Питер. Но, прежде чем бежать обратно и радовать друзей, он решил внимательно обследовать находку. Странно, но к каждой будке зачем-то были прибиты ножки, а вход сделан маленький-премаленький. В такой даже самая крохотная собачка не пролезет!
Питер подошел вплотную, засунул нос в непонятное отверстие-вход и понюхал. Чужой собакой не пахло, зато изнутри шёл какой-то сладкий аромат. Питер засунул мордочку подальше и подышал внутрь. Из будки послышалось жужжание, потом ещё одно, и ещё… Вдруг нос пронзила такая острая боль, словно кто-то злой и глупый ткнул в него иголкой. Питер зажмурился и выдернул морду, а навстречу ему из будки вылетело множество злющих, рассерженных насекомых, которые принялись кружить вокруг и оглушительно жужжать. Питер затряс головой так, что уши разлетались в разные стороны, и забил хвостом по бокам, пытаясь отогнать навязчивый рой. Он не знал, что это были пчёлы, а будки с маленькими отверстиями – ульи. Он попал прямиком на пасеку. Одна из пчёл вцепилась ему в лапу, а вторая цапнула за ухо.
– Эй, мухи! Что я вам сделал? Ой! Мне же больно! – Питер взвыл и принялся изо всех сил отбиваться.
Пчёлы же ещё сильнее разозлились и начали кусать пёсика во все места без разбора. Питер признал поражение, развернулся и стал спасаться бегством. Он думал, что пчёлы вернутся в свой домик, но они устремились вслед за ним, кусая ещё сильнее.
– Филя! Ласка! Спасайте меня! Здесь живут злые мухи! – кричал он на бегу.
Ласка первой бросилась на крики о помощи, но и Филька не отстал.
– Три тысячи блох! – только и смог воскликнуть Филька. Уж он-то отлично знал, как опасны рассерженные пчёлы. – Ох, как больно!
– Питер! Что ты наделал! Ты потревожил пчёл! – пришла в ужас Ласка.
Пчёлы быстро разделились на три отряда и атаковали теперь трёх собак. Как вражеские истребители, они пикировали вниз и с размаху жалили. Подбадривали себя жужжанием и жалили опять. Это было нисколько не лучше разгневанных коз, а в сто раз больнее.
– Я видела пруд! – закричала на бегу Ласка. – Срочно туда! Ай!
Вслед за Лаской Филя и Питер с разбегу с головой нырнули в маленький прудик, заросший ряской. Пчёлы покружили-покружили, никого не обнаружили и улетели в улей.
Глава 8,
в которой Питеру становится стыдно
Искусанные пчёлами собаки лежали в сарае на сеновале и дружно стонали. У Фильки распухли лапы и повисло ухо, а морда раздулась так, что по размеру напоминала маленький чемодан. Ласку спасла длинная шерсть, её жалили только в нос, поэтому морда походила на спелую грушу. Питеру досталось больше всех: у него болели и уши, и лапы, и нос, и спина. Казалось, что болит даже хвост. Питер горько ревел от боли и обиды, а Ласка вылизывала ему больные места языком.
– Что ты с ним возишься! – возмущался Филька. Ему было завидно, что его никто не лижет и не утешает. – От него одни только неприятности. А ещё путешественник! Каждая собака знает, что нельзя лезть в улей.
– Я не зна-а-ал! – плакал Питер. – Я их раньше никогда не встречал. Я просто искал для нас ночлег и увидел их будки.
– Он не виноват, – защищала Ласка, – он городской пёсик. И он хотел как лучше. Просто перепутал будки с ульями.
– Да ну вас всех, – гавкнул Филя.
Встал и обиженно поплёлся подальше – самостоятельно зализывать раны.
Питер с Лаской остались вдвоём.
– Ласочка, родненькая, не бросай меня, пожалуйста, – стонал Питер.
– Как я могу тебя бросить, малыш! – Ласка лизнула его в заплывший глаз, а потом принялась за больное ухо.
Когда она лизала, становилось не так больно. Не так обидно и страшно. Питер был очень благодарен ей за заботу. Хотелось сделать ей что-нибудь приятное. Малыш закряхтел и лизнул Ласку в ответ.
– Лежи спокойно, скоро всё пройдет, – улыбнулась она.
– Ласочка, давай я тебе свой ошейник с косточкой подарю? Он, правда, немножко испачкался, но я помою.
Ошейник с косточкой – единственное, что осталось у Питера от прежней, счастливой, жизни. И самое ценное, потому что напоминало о доме. А косточка вообще была Алинкиным подарком.
Ласка это поняла и чуть не прослезилась от предложения.
– Что ты, малыш! Он на меня и не налезет. Но всё равно спасибо. – Она принялась лизать Питера в нос как-то особенно нежно. – Я бы хотела, чтобы у меня был такой сын, как ты. Ты – храбрый и хороший товарищ, твоя мама может тобою гордиться.
К ним приковылял Филька и с возмущением заявил, обращаясь к Питеру:
– Я подозреваю, что ты не самый лучший на свете! Скорее, просто глупый хвастун! И если ты наврал мне про Несгрызаемую Кость, я тебя самого сгрызу вместо косточки…
Он всё ещё сердился, ему не спалось одному и хотелось поругаться.
– Филя, перестань, – перебила Ласка, – ты так говоришь потому, что тебе больно и ты разозлился. Завтра утром тебе будет стыдно!
– Ладно, простите, я неправ, – виновато признал Филька и, вздохнув, ушёл обратно на нагретую кучу сена. Он лёг и быстро заснул, а во сне смешно перебирал лапами и поскуливал. Наверно, ему снился бой с пчёлами.
Питеру стало совсем плохо – намного хуже, чем было раньше. Ведь он обманул друзей, а те ещё извиняются. Очень хотелось вернуться домой, вот он и придумал глупую Несгрызаемую Кость, а про Филю с Лаской не подумал. Они спасли его от коз и пчёл, делились едой, а в поезде Филька даже кусаться из-за него собирался. А как он поступил с друзьями? И что они будут делать в городе, когда Питер найдёт свой дом? Даже то, что в самом начале на ферме они ещё не были товарищами, сейчас не имело никакого значения. Как быть? Питеру стало так стыдно, что он горько заплакал, уткнувшись распухшим носом в искусанные лапы.
