Эдуард Успенский - Вниз по волшебной реке
– А он нас не съест?
– Нет, – ответил Кощей. – Он добрый, верно, Горыныч?
Трёхголовый Змей зашевелился.
– Верно, – сказала одна его голова.
– Конечно, – поддержала другая.
А третья ничего не сказала, а только улыбнулась: мол, как же может быть иначе?
– А можно его погладить? – попросил Чубаров.
– Можно, – разрешил Кощей.
Бояре постепенно выбирались из канавы.
– А он нас не покатает? – спросил боярин Демидов.
– Сейчас узнаю. Покатаешь их, Горынушка?
– Могу, – ответил Змей.
И бояре гурьбой стали взбираться ему на спину. Они рассаживались поудобнее, крепко держась друг за друга.
Змей разбежался, взмахнул крыльями и медленно полетел над дворцом.
– Ура! – дружно кричали бояре. – Ура!
Но потом они быстро смолкли, потому что Змей залетел слишком высоко.
Вот он сделал два круга над царскими угодьями и снова приземлился. Притихшие бояре горохом посыпались на землю.
– Спасибо, Горыныч, – сказал Кощей. – А теперь устраивайся. Видишь, коровник у пруда? Там будешь жить… Эй, Гаврила, всё готово в коровнике?
– Всё, ваше величество.
– Тогда накорми гостя, напои и спать уложи. Он, наверное, устал с дороги. Да смотри, корми получше! Тебе же спокойнее будет, понял?
– Как не понять? Понимаю, – грустно ответил Гаврила.
– А мы с боярами пойдём ратное дело изучать.
– А что? Пойдём! – согласились бояре. – Раз велят!
Военные учения начались.
Вечерело, когда к царскому дворцу подъехала телега, запряжённая серой лошадью. В телеге сидел Кот. Огромный чёрный Кот с белой звёздочкой на груди и со страшными стальными когтями. Из глаз Кота били снопы яркого жёлтого света.
Он спрыгнул с телеги и начал подниматься на крыльцо. Дорогу ему преградили два стрельца.
– А ну, брысь отсюда!
Кот молча направил на них жёлтые глаза. Пучки света сузились, и стрельцы стали зевать. Медленно-медленно они опустились на крыльцо и, как по команде, заснули богатырским сном.
Кот перешагнул через них и вошёл во дворец.
Глава 13
Скатерть-самобранка
По дороге к сказочной столице брело Одноглазое Лихо. Брело оно по приглашению Кощея Бессмертного. И там, где оно проходило, цветы вяли и погода портилась. Позади Лиха ехал мужик на телеге.
– Эй, мужик, – сказало Лихо, – а ну, подвези меня!
– Садись, – ответил мужик. – Жалко, что ли?
Лихо уселось позади мужика. Тотчас внизу что-то хрустнуло, и одно колесо отвалилось.
– Вот беда какая! – заохал мужик. – Совсем новое колесо!
А Лихо тихонечко захихикало.
Мужик соскочил с подводы, вынул из-под сена топор и начал постукивать по оси. Размахнулся раз, другой и как тяпнул себя по пальцу!
Лихо засмеялось громче и слезло на дорогу.
– А, чтоб тебя! – разозлился мужик.
Он схватил кнут, размахнулся, хотел ударить Лихо и неожиданно попал по лошадям. Лошади заржали, сорвались с места и понесли трёхколёсную телегу прямо через овсяное поле.
Тут-то Лихо засмеялось в голос.
– Ну, я тебе покажу! – рассвирепел мужик. И, размахивая кнутом, он пустился бежать за Лихом. А оно, подобрав полы платья, помчалось во всю прыть. Вот Лихо перескочило через маленький деревянный мостик над рекой, и он сразу развалился. Бедный мужик прямо с берега бултыхнулся в речку.
– Что – съел? Дурак толстопузый! – кричало Лихо с того берега. – Я тебе ещё покажу! Балда деревенская!
И Лихо ушло. А мокрый мужик ещё долго ходил по берегу и плевался в разные стороны.
Потом, подобрав колесо, он отправился на поиски убежавшей телеги.
Через полчаса к этому же мостику подъехали Митя и Баба Яга.
– Э-ге-ге! – сказала старуха. – Да никак тут Лихо побывало! Весь мост переломан.
– Бабушка, – удивился Митя, – а как же оно могло раньше нас побывать? Мы же обогнали его.
– Оно такое. Где хочет, там и появляется. И спереди, и сзади, и ещё в пяти местах, – отвечала старуха. – А избушке здесь не проехать!
– Значит, пешком пойдём, – сказал Митя.
Они стали выносить из дома то, что могло им пригодиться в дороге. Баба Яга выкатила ступу, положила в неё одеяло и тёплый платок. Осколки блюдечка она завернула в тряпицу и сунула за пазуху. А Митя взял с собой только клок шерсти, что дал ему Серый Волк. Ничего другого у Мити не было.
Они в последний раз осмотрели избушку, и мальчик заметил лоскуток на окне. Тот самый, который Баба Яга отняла у Соловья-разбойника. Митя стал его рассматривать.
В самом углу было вышито: «Скатерть-с…»
– Бабушка! – закричал мальчик. – Это же кусок скатерти-самобранки?
– И то верно! – согласилась старуха.
– Ну-ка, скатерть, дай нам чего-нибудь поесть! – приказал Митя.
– Каши с молоком! – добавила Баба Яга.
Лоскуток свернулся. А когда он развернулся, на нём лежали кусочки чёрного хлеба и половинка солонки с солью.
– Эй, а каша? – сказала Баба Яга. Но больше ничего не появилось. – Обленилась, – решила старуха.
– Может, это тот угол скатерти, на котором хлеб лежит, – проговорил Митя. – А каша в серединке ставится.
– А чай где стоит?
– Не знаю, бабушка. Но мы сейчас по-другому попробуем. Эй, скатерть, – сказал он, – хотим, чтоб хлеб был с маслом!
– И с колбасой! – вставила Баба Яга.
Лоскуток свернулся и развернулся опять. В этот раз хлеб уже был намазан маслом, а сверху лежала колбаса.
– Теперь дело другое! – сказала старуха.
Потом Баба Яга повесила на двери избушки замок и приказала ей:
– Иди к лесу и жди нас там! Да смотри без дела не разгуливай! И посторонних не пускай!
Избушка завздыхала, запыхтела и с неохотой направилась к лесу.
Позади у путешественников была длинная дорога, а впереди мостик. Где-то уже недалеко, за мостиком, лежал стольный город.
И Митя с Бабой Ягой пошли туда.
– Эй, вы! – подбежал к ним какой-то человек в красных сапогах. – Вы Соловья-разбойника не видели?
– А что? – спросила Баба Яга.
– Письмо ему передать велено. Кощей его в помощники зовёт. Нет его на этой дороге?
– Нет его на этой дороге, – ответил Митя.
– И никогда не было! – подхватила старуха.
Скороход задумался:
– Куда ж мне теперь бежать?
– А вы бегите в другую сторону, дяденька.
– Верно. Беги, милок, туда! – сказала Баба Яга.
– Только и остаётся, – согласился скороход. – Вот так всю жизнь и бегаю туда-сюда, туда-сюда! Жену полгода не видел!
Глава 14
Сума, дай ума
Не выполнил Финист – Ясный сокол поручения Василисы Премудрой.
– Я сделал всё, как велено, – рассказывал он на следующий день. – Отыскал дуб у Лукоморья, а на нём сундук, про который ты сказывала. Обернулся я добрым молодцем, стал ветки раскачивать. Сундук упал – и вдребезги! Из него медведь выскочил и бежать! Я в медведя шапкой! Сбил его с ног, смотрю, что дальше будет.
– И что было? – спросил Домовой.
– Из медведя заяц выскочил. И по полям. Я в зайца рукавицей кинул. Подбил его. Из зайца утка вылетела. Что, думаю, за напасть? Оборотился я соколом – и за ней! Ударил утку, а из неё яйцо вывалилось! Я за яйцом. Долбанул его клювом. Ну, думаю, всё – выполнил поручение. Ан нет. Из яйца иголка выпала – и вниз. Прямо в стог сена. Искал я, искал – не вижу иголки. Так и осталась она в стогу. Ты уж не сердись, Василиса!
Василиса Премудрая задумалась.
– Обидно, что так вышло. Ну что же, Финист, облети всех богатырей наших. Скажи им – беда пришла. Всем нам несдобровать: Кощей на трон сел. Воевать с ним надо.
– Понял.
– Пусть каждый дружину возьмёт. И пусть подойдут все к Плещееву озеру.
– А как ты сама, Василиса? – спросил богатырь. – Может, мне сначала тебя вызволить?
– О себе я сама позабочусь. Ну, прощай.
Финист снова превратился в сокола и вылетел в окно, так никем из кощеевой охраны и не замеченный. А через полчаса из терема Василисы Премудрой вышла древняя, согнутая старушка.
– Ты это куда, бабка? – забеспокоились стрельцы. – А ну, назад!
– Так мне ж на рынок нужно! Овощей к обеду купить. Накормить Василисушку, – отвечала старушка.
– Выпускать никого не велено! – упёрлись стрельцы. – Только впускать.
– Вам же хуже будет, как умрёт она с голоду! – пригрозила бабка.
Часовые почесали в затылке.
– Ладно, – сказал один из них, – постой пока тут, а я за Чумичкой сбегаю.
Чумичка в это время крутился на берегу пересохшего пруда. Там сидели и плакали Несмеяна с Фёклой.
– Всё плачете, Несмеяна Макаровна?
– Плачу-у. А что?
– А ничего. Плачьте, плачьте на здоровье. Я вам мешать не стану. Только напрасно вы стараетесь!
