Антология - Новые сказки. Том 1
– Нет, она не может быть ведьмой, – ой, смешно мне стало! – Я это точно знаю.
– Ну спасибо, успокоила, – обрадовался Алексей. – А скажи-ка, Оленька, а она красива?
Этим вопросом поставил он меня в тупик. Призадумалась я. Что ему сказать? Правду иль пусть ещё помучается? Наверно, лучше не лгать.
– А смерть красива? – спросила я.
– Не может смертушка красной девицей быть!
– Вот и Ольга-царевна прекрасна, как смерть.
Пригорюнился Алексей. Что-то расхотелось ему жениться, опустил он головушку да шаг замедлил. Жаль мне его стало безмерно, решила я с ним побеседовать.
– Что ж ты жениться собрался, а на невесту прежде не посмотрел? – спросила я укоризненно.
– Молодой я ещё, глупый, наверное. Вот, послушался мага-волшебника и исполняю наказ его. Он-то говорил, что жить мне с Ольгой-царевной счастливо да долго. Поверил я, а теперь-то и отступать некуда.
– Бежать-то пока не поздно. Не знает ещё Ольга, что ты её суженый.
– Не могу, я слово дал. Не хочу лжецом прослыть.
– А коли так, – улыбнулась я, – то ждёт тебя в конце пути награда великая, свобода молодецкая.
Посмотрел не меня Алексей с надеждою. Хороший он, честное слово. Первый раз в жизни жалею я, что не уродилась красавицей. А не то прибрала бы парня к рукам, да не отпускала бы. Жизнь моя тяжёлая! В монахини, что ли, податься? Да только не приживусь я с таким буйным нравом среди сестёр и настоятельниц. Значит, надо требовать у батюшки край Тьмутараканский, а то от скуки и помереть недолго. А ежели я в распоряжение земли получу, то смогу такую там политику развести, что и скучать-то некогда будет. Правда, батюшка станет отнекиваться, говорить, что негоже девице без мужа землями командовать, но тут-то я на него управу найду, или не будь я Ольга-царевна!
Молча мы путь продолжали. Ни сил, ни желания не было беседовать. Умаялись мы за три часа пути. А клубок всё катится и катится! Сколько же в нём ниток? Ох, не доверяю я этим колдовским штучкам! А не попробовать ли…
– Клубок-клубочек, ты, конечно, катись, но сейчас остановись! Трудно уж бедненькой Оленьке свои ноженьки передвигать, – начала канючить я, даже не надеясь на то, что красные нитки меня послушаются. А клубок вдруг взял да и престал катиться. Остановился у поваленного дерева. И что же это означает? Есть ли здесь какой-то подвох? Это окончательная остановка или временная передышка? С этими вопросами я и обратилась к Алексею. Он тоже ничего не понимал. Тогда мы решили, что коли уж так, надобно отдохнуть часок, а потом уж решать, что дальше делать.
Сидим мы на дереве поваленном да и помалкиваем. Царевич Алексей даже засыпать начал. Я его в бок пихаю, а он на меня волком поглядывает, не нравится ему, что я поспать не даю.
– Скажи, что ж ты так не весел? – спросила я.
– Грустно мне, что жениться надобно на нелюбимой.
– А если с Богом она тебя отпустит на все четыре стороны, рад будешь?
– Нет, не смогу я уйти, слово я дал, что только на ней женюсь.
– А если в тереме у неё милый-ненаглядный есть, а ты ей даром не нужен? – разозлилась я не на шутку. Ишь ты, какой благородный! Подарки судьбы (т. е. мои) не принимает.
– Коли так, то пойду я и утоплюсь. Не будет для меня места на этом свете.
Это что же получается: либо век с нелюбимой, либо век русалок развлекать? Не знаю, что и лучше! Только по царевичу этому лекари давно уже плачут, горючими слезами заливаются, а он всё лечиться не идёт.
Вздохнула я тяжко да и положила русую голову на плечо Алексея. Вот он, суженый мой, а замуж почему-то расхотелось. Погладил меня по голове «жених» да и говорит:
– Вот почему нельзя царевичу на простой крестьянке жениться?
– А что, у тебя на примете крестьянка есть? – полюбопытствовала я. – Как её звать?
– Есть девушка одна, красивая да добрая. А звать её Олей, кухаркиной дочкой.
– Ой, – улыбнулась я, – заметил ли ты, сколько Оль на белом свете? Я думала, что редкое это имя. А теперь вот есть Ольга-царевна, я – Олька, да твоя Оля!.. А она умная?
– Сейчас мне уже кажется, что нет!
Подивилась я ответу царевича. Вот только глупая я, глупая! Сама забыла, что представилась дочкой кухаркиной, а когда вспомнила, поздно было. Да и мало ли на свете совпадений? Тем более что я некрасивая.
Вдруг, смотрю я, клубочек подпрыгнул и покатился. Всё, закончилась передышка. Вскочили мы с Алексеем и бегом за клубком. Эх, что же дальше-то с нами будет?
Долго ли, коротко ли – добрались мы до нужной пещеры. Хотя пещерой-то смех назвать! Много-много каменюк навалено, а посередине дыра выдолблена – вот и вся пещера. Невольно улыбнулась я, да рано радовалась. Как вылетит из-за каменюк чудище крылатое да чешуйчатое, как опалит огнём из пасти три дерева, как заговорит человеческим голосом:
– Ух ты, девка красная, крестьянка небось! Давно к нам красавицы не захаживали! Хотя… не крестьянка ты! Ага! Знаю я, кто ты!
Художник: Оленька Реутова
Огляделась я по сторонам. Где оно девку-то красную увидело? Нету здесь никаких красавиц. Так я и сказала Змею Горынычу недоделанному, а оно давай смеяться.
– Ну Ольга, ну уморила. Так от хохота и помереть можно. Ты уж больше так не шути, царевна.
– Слушай, Горыныч, хватит со мной так беседовать. Мой батюшка говорит, что своенравна я без меры. Стукну чем-нибудь больно – мало не покажется!
– Царевны пошли – страх Божий. Вот раньше кроткие были, при виде такого чудища, как я, в обморок хлопались. Что за молодёжь пошла? И ещё, не Горыныч я, а Горыновна.
– Что?
– Змей Горыныч братец мой старшой, а я сестрёнка маленькая.
– Ничего себе маленькая, – усмехнулась я. – А что ты всех красавицами-то обзываешь? Я-то завсегдатая уродина.
– Крепко же тебя зачаровали. Неймётся этой Бабе Яге! Ты, Ольга-царевна, вовсе не уродина.
– Да как же так? С детства самого…
– Говорю же, Яга постаралась.
– А ей-то зачем?
– Уж чего не знаю, того не знаю. Догадываюсь, конечно, но точно не знаю. Привыкай теперь, Оленька, к новой роли. Раньше папенька тебя женихам не казал, а теперь от них отбоя не будет, хоть соли их.
– Я чего-то не понимаю? – подал вдруг голос Алексей.
И не он один! Какая-то Баба Яга мне вовсю мешает, сделала меня некрасивой, а я на самом деле не уродина. Как же ей это удалось? Ничего я не понимаю.
А царевича Алексея я, похоже, зря обманывала. И как же мне теперь оправдаться? Не знаю.
– А где имя человека написано, который враг земель наших? – спросила я.
– Ну, земель – это сильно сказано. Против тебя, Ольга, вражина заговор плетёт. И долго уж. Неполных осьмнадцать лет. Но не может зло тайком работать, для добра всегда лазейка есть. Вот как камень для тебя.
Указала Горыновна на каменюку огромную, на которой имя выдолблено. Вглядываемся мы с Алексеем, вглядываемся, да вдруг как увидим: Лизавета-царевна. Охнула я. Уж кого не подозревала я, так это Лизоньку. Всегда она доброй со мной была да ласковой. Уродиной никогда не называла, казалось, что любила меня. А тут такое дело. Неужто могла Лиза?
– Лизонька это. Сестра.
– Ну, так я и думала, что из сестрёнок кто-то напакостил. А теперь пусти клубок, укажет он путь короткий до терема твоего. Давно уж пора вражину разоблачить, а то ходит она безнаказанная.
– Но как же так?
– Слушай, Оленька, историю интересную, ходит-бродит она по лесу нашему, из уст в уста передаётся. Да скажи спасибо кикиморе, она первая подслушала.
Без малого осьмнадцать годков назад появилась на свет Ольга-царевна, до того хорошенькая, что даже люди завидовали. А у Оленьки сестрицы есть, три девицы. Спустя год собрались Баба Яга и две другие колдуньи обсуждать судьбы девочек. Решили колдуньи, что быть Ольге невестой царевича Алексея. Но Ёжка против была. Она его для другой царевны присмотрела. Как выяснилось теперь, для Лизаветы, которая старше Ольги ровно на четыре года. Хитро поступила старуха, с колдуньями спорить не стала, но в тот же день заявилась к Лизоньке с колдовской настойкой. Велела она девочке напоить Оленьку этой настойкой. Лиза, сверх меры не любившая сестрёнку, за то, что та теперь младшенькая, согласилась. Наутро батюшка, матушка, Софья и Настасья поняли, что девочка у них уродина. Так настойка колдовская работала.
Спустя десять лет решила Яга сказать Лизоньке Олиного суженого. Стоит ли говорить, что она его тут же полюбила? Порадовалась старуха и стала рассказывать Лизе план хитроумный…
– Погоди-ка, погоди! – я замахала руками. – Получается, эта настойка сделала меня некрасивой?
– Ты неправильно поняла. Ничто не может лишить человека природной красоты. Есть только настойка, способная затуманить взор определённому человеку. Наговорила Баба Яга имена твоих родственников, вот они и поверили, что ты некрасива. А слуги просто перечить не смели, хоть и видели, что ты красивая. Поняла?
– Да.
– Слушай тогда дальше, – Горыновна вздохнула (три дерева рухнули!). – Придумала Яга вот как сделать. Когда явится в терем царский Алексей и объявит себя суженым Ольги, будет Лиза родных запугивать: Ольга-то некрасивая, оскорбится, скажет, что обманывают его. Согласились бы родичи. И Лизавета предложила бы выдать себя за Оленьку и самой к Алексею спуститься. Всё бы так и вышло, не подслушай сей план кикимора.
