Владимир Аникин - Русские народные сказки
О щуке зубастой
(В обработке А. Н. Толстого)
ночь на Иванов день родилась щука в Шексне, да такая зубастая, что боже упаси.
Лещи, окуни, ерши собрались глазеть на нее и дивовались такому чуду:
— Экая щука уродилась зубастая!
И стала она расти не по дням — по часам: что ни день, то на вершок прибавится.
И стала щука в Шексне похаживать да лещей, окуней полавливать: издали увидит леща да и хватит его — леща как не бывало, только косточки на зубах хрустят.
Экая оказия случилась на Шексне!
Что делать лещам да окуням? Тошно приходится: щука всех приест, прикорнает.
Собралась вся мелкая рыбица, и стали думу думать: как перевести щуку зубастую да такую тороватую.
Пришел Ерш Ершович и так наскоро проговорил:
— Полноте думу думать да голову ломать, а вот послушайте, что я буду баять. Тошно нам всем теперь в Шексне, переберемтесь-ка лучше в мелкие речки жить — в Сизму, Коному да Славенку, там нас никто не тронет, будем жить припеваючи.
И поднялись все ерши, лещи, окуни из Шексны в мелкие речки — Сизму, Коному да Славенку.
По дороге как шли, хитрый рыбарь многих из ихней братьи изловил на удочку и сварил ушицу.
С тех пор в Шексне совсем мало стало мелкой рыбицы. Много наделала хлопот щука зубастая, да после и сама несдобровала.
Как не стало мелкой рыбицы, пошла щука хватать червяков и попалась сама на крючок. Рыбарь сварил из нее уху, хлебал да хвалил: такая уха была жирная.
Я там был, вместе уху хлебал, по усам текло, да в рот не попало.
Репа
(Из сборника А. Н. Афанасьева «Народные русские сказки»)
ыла репа важная, дивилась старуха каждая: одним днем кругом не обойдешь! У той репы половину мы с семьей целую неделю ели, а другую половину — другую неделю. Корку навалили да кобылу надсадили и телегу обломили.
Вот какая была мудрость недавно утресь!
О ваське-Муське
(Из сборника «Перстенек — двенадцать ставешков»)
некотором царстве, некотором государстве, а именно в том, в котором мы живем, жил-был досюль помещик. У помещика был кот, звали его Васька-Муська.
Помещик любил Ваську-Муську, и кот свою кошачью работу работал хорошо — в хлебных лабазах ловил крыс и мышей. Когда хозяин прогуливался, Васька-Муська мог нести во рту до фунта весом гостинец из лавки домой, и крепко любил его за это помещик — двадцать лет держал кота Ваську-Муську.
Наконец Васька-Муська стал старый, усы у него выпали, глаза у него стали худые, сила стала у него мала, не может крыс ловить и мышей давить. Надоел помещику Васька-Муська, схватил его за загривок, выбросил на задворок и пнул ногой.
Побежал Васька-Муська и заплакал, стал думать, как жить до смерти, потом придумал:
— Давай-ка я помру у лабаза, пойдут крысы да мыши пить, так и меня увидят.
Взял да и помер Васька-Муська.
Увидали крысы да мыши, обрадовались, что Васька-Муська помер, стали мыши свистать, крысы кричать:
— Помер наш неприятель!
Сбежались все крысы и мыши к Ваське-Муське и решили, что надо бы схоронить Ваську-Муську, чтобы он не ожил. Было их около десяти тысяч. Притянули они артелью дровни, закатили Ваську-Муську на дровни, а он лежит не шевелится. Привязали штук семь веревок, стали на лапки, веревки взяли через плечо, а около двухсот мышей и крыс сзади с лопатками да кирками. Все идут радуются, присвистывают. Притянули Ваську-Муську на песочное место, на боровинку на сухую и начали копать яму всей силой.
А Васька-Муська лежит и маленько смотрит: выкопали яму очень глубокую, метра на три.
Вылезли копари из ямы. Теперь надо Ваську-Муську в яму толкнуть. Взялись — кто за шею, кто за хвост.
Как зашевелился тут Васька — мыши прочь. Как вскочил Васька-Муська, да давай-ка их ловить, да в эту яму складывать. Бегают по песку, а скрыться некуда ни мышам, ни крысам. Набил ими Васька полную яму. Досталась ему еще музыка да сотни полторы лопат.
Богато стал жить кот. Лопаты продает, себе рыбы покупает, да в музыку играет, да из ямы мышей добывает. Живет ни в сказке сказать, ни пером написать, лучше, чем у помещика, и сам стал себе хозяин Васька-Муська.
Тем и кончилось.
Пузырь, соломинка и лапоть
(В обработке А. Н. Толстого)
или-были пузырь, соломинка и лапоть.
Пошли они в лес дрова рубить. Дошли до реки и не знают, как перейти через реку.
Лапоть говорит пузырю:
— Пузырь, давай на тебе переплывем!
— Нет, лапоть! Пусть лучше соломинка перетянется с берега на берег, мы по ней перейдем.
Соломинка перетянулась с берега на берег. Лапоть пошел по соломинке, она и переломилась. Лапоть упал в воду.
А пузырь хохотал, хохотал, да и лопнул.
Теремок
(В обработке А. Н. Толстого)
хал мужик с горшками и потерял один горшок. Прилетела муха-горюха и спрашивает:
— Чей домок-теремок? Кто в тереме живет? Видит — никого нет. Она залетела в горшок и стала там жить-поживать.
Прилетел комар-пискун и спрашивает:
— Чей домок-теремок? Кто в тереме живет?
— Я, муха-горюха. А ты кто?
— Я комар-пискун.
— Ступай ко мне жить.
Вот они стали жить вдвоем.
Прибежала мышка-погрызуха и спрашивает:
— Чей домок-теремок? Кто в тереме живет?
— Я, муха-горюха.
— Я, комар-пискун. А ты кто?
— Я мышка-погрызуха.
— Ступай к нам жить.
Стали они жить втроем.
Прискакала лягушка-квакушка и спрашивает:
— Чей домок-теремок? Кто в тереме живет?
— Я, муха-горюха.
— Я, комар-пискун.
— Я, мышка-погрызуха. А ты кто?
— Я лягушка-квакушка.
— Ступай к нам жить.
Стали они жить вчетвером.
Бежит зайчик и спрашивает:
— Чей домок-теремок? Кто в тереме живет?
— Я, муха-горюха.
— Я, комар-пискун.
— Я, мышка-погрызуха.
— Я, лягушка-квакушка. А ты кто?
— Я заюнок-кривоног, по горке скок.
— Ступай к нам жить.
Стали они жить впятером.
Бежала мимо лиса и спрашивает:
— Чей домок-теремок? Кто в тереме живет?
— Я, муха-горюха.
— Я, комар-пискун.
— Я, мышка-погрызуха.
— Я, лягушка-квакушка.
— Я, заюнок-кривоног, по горке скок. А ты кто?
— Я лиса — при беседе краса.
— Ступай к нам жить.
Стали они жить вшестером.
Прибежал волк:
— Чей домок-теремок? Кто в тереме живет?
— Я, муха-горюха.
— Я, комар-пискун.
— Я, мышка-погрызуха.
— Я, лягушка-квакушка.
— Я, заюнок-кривоног, по горке скок.
— Я, лиса — при беседе краса. А ты кто?
— Я волк-волчище — из-за куста хватыш.
— Ступай к нам жить.
Вот живут они семеро все вместе — и горя мало.
Пришел медведь и стучится:
— Чей домок-теремок? Кто в тереме живет?
— Я, муха-горюха.
— Я, комар-пискун.
— Я, мышка-погрызуха.
— Я, лягушка-квакушка.
— Я, заюнок-кривоног, по горке скок.
— Я, лиса — при беседе краса.
— Я, волк-волчище — из-за куста хватыш. А ты кто?
— Я вам всем пригнетыш.
Сел медведь на горшок, горшок раздавил и всех зверей распугал.
Колобок
(В обработке А. Н. Толстого)
или-были старик со старухой.
Вот и говорит старик старухе:
— Поди-ка, старуха, по коробу поскреби, по сусеку помети, не наскребешь ли муки на колобок.
Взяла старуха крылышко, по коробу поскребла, по сусеку помела и наскребла муки горсти две.
Замесила муку на сметане, состряпала колобок, изжарила в масле и на окошко студить положила.
Колобок полежал, полежал, взял да и покатился — с окна на лавку, с лавки на пол, по полу к двери, прыг через порог — да в сени, из сеней на крыльцо, с крыльца на двор, со двора за ворота, дальше и дальше.
Катится колобок по дороге, навстречу ему заяц:
— Колобок, колобок, я тебя съем!
— Не ешь меня, заяц, я тебе песенку спою:
Я колобок, колобок,
Я по коробу скребен,
По сусеку метен,
На сметане мешон
Да в масле пряжон,
На окошке стужон.
Я от дедушки ушел,
Я от бабушки ушел,
От тебя, зайца, подавно уйду!
И покатился по дороге — только заяц его и видел!
Катится колобок, навстречу ему волк:
— Колобок, колобок, я тебя съем!
— Не ешь меня, серый волк, я тебе песенку спою:
Я колобок, колобок,
Я по коробу скребен,
По сусеку метен,
На сметане мешон
Да в масле пряжон,
На окошке стужон.
Я от дедушки ушел,
Я от бабушки ушел,
Я от зайца ушел,
От тебя, волк, подавно уйду!
И покатился по дороге — только волк его и видел!
