Биргитта Гедин - Чинуша на груше
Они пошли по направлению к автобусной остановке на улице Новой Заставы. Мелина широко раскрытыми глазами смотрела на поток машин. Со своим дядей она добиралась только до улицы Старой Заставы, где они покупали ей платья. У нее появилось много обновок, но лучше всего она чувствовала себя в майке Линуса. Она и сегодня была в ней. А в волосах у нее была желтая ленточка, которая очень подходила к майке.
Когда подъехал автобус, Линус сначала запихнул Мелину, а затем вспрыгнул сам. В самом конце они нашли два свободных места. Мелина смотрела в окно и не произносила ни слова, а Линус показывал ей самые важные улицы и дома. Но она тут же все забывала. Повсюду были автобусы и машины. Они одновременно срывались с места, потом внезапно останавливались у светофоров. Пешеходы испуганно перебегали через улицу, чтобы успеть добежать до противоположного тротуара. Иногда люди застревали на маленьких островках среди всей этой толкотни, и казалось, что они вот-вот закричат о помощи, чтобы выбраться оттуда.
Наконец автобус поехал по большому кругу, в который машины вливались со всех сторон, с разных улиц. На следующей остановке они сошли. У Мелины страшно кружилась голова. Она наморщила нос:
— Как плохо пахнет!
— Да, — сказал Линус. — В Сити всегда так. Все эти дома заняты чиновниками. А вот Дворец чиновников! Давай сядем на ступеньки, я расскажу тебе кое-что. Я здесь каждый день бываю, разведываю. Кое-что узнал. Вчера здорово повезло: зашел в табачную лавку, а там чинуша, помнишь — тот, что был на нашей улице. Он по телефону говорил. Я отвернулся, чтоб он меня не узнал, ну, сделал вид, что выбираю открытки. А сам слушал, о чем он там болтал. Знаешь, кажется, он докладывал самому Гнуллингу!
Мелина так заслушалась!.. Чтобы произвести на нее еще большее впечатление, Линус сделал паузу.
— И что же потом? — нетерпеливо спросила Мелина.
— Ну… та карта… что хранят в подвале Дворца чиновников… Нет никакой надежды достать ее оттуда, — сказал Линус медленно. — Но сегодня, понимаешь, сегодня ее принесут в комнату Гнуллинга! Это я понял из их разговора. Чинуша, который был у нас — оказывается его зовут Книрком, — не очень-то этого хотел. Он все толковал про девятнадцать собак. Но Гнуллинг уперся: нет, говорит, хочу проверить кой-какие детали. И вот сегодня карту принесут! Мы должны узнать, что они думают делать с улицей Мармеландер и с остальным городом. Теперь или никогда!
— А вдруг мы там найдем тот самый портфель… — оживилась Мелина.
— Очень возможно, — ответил Линус. — Мы должны проникнуть в самые тайные их тайники! Я знаю, где комната Гнуллинга!
Он указал на дворец, окутанный густой мглой. Сквозь туман поблескивал холодный металл. Дворец выглядел зловеще. Они оба закашлялись.
— Почему здесь нет ни одного дерева? — удивилась Мелина. — Выл пожар? Как-то я видела лесной пожар. Когда его потушили, вырубили все-все деревья, даже пенёчка не оставили.
— Чинуши не любят деревьев, — сказал Линус. — Когда я был маленьким, всюду в городе росли деревья. На улице Старой Заставы они тянулись длинной шеренгой. А теперь их там нет ни одного. Вот я и волнуюсь. Что-то будет с нашим грушевым деревом?.. Ты только посмотри вон туда!
Он показал на тощее деревце. Оно росло в глубокой яме, покрытой тяжелой решеткой с отверстием для ствола.
— Почему его посадили в клетку? — удивилась Мелина. — Разве это опасное дерево?
— Нет, что ты! — сказал Линус. — Хотя, видя, как его упрятали, можно подумать и так!
Если бы Мелина спросила господина Гнуллинга, она получила бы совсем другой ответ: он до смерти боялся деревьев!
«Они ненадежны, — говорил он. — Всегда от них масса неприятностей. Никогда не знаешь, что с ними делать. А люди о них заботятся — когда мы срубаем деревья, всегда поднимается шум. Деревья надо контролировать и вовремя пересаживать. Нельзя допускать, чтобы они вырастали слишком большими. Старые деревья обладают удивительной властью: они заставляют людей помнить и тосковать. А это вредно для нового города».
Могучего Гнуллинга всегда пробирала дрожь, когда он говорил о деревьях. И он совершенно не выносил, чтобы они вырастали выше домов. Тогда он просто заболевал. То ли дело дома из стекла и бетона — с ними никакого риска.
Было что-то странное в его отвращении. Его мама говорила, что ребенком он однажды заблудился в лесу. Правда, сам он этого не хотел вспоминать.
А поскольку великий Гнуллинг ненавидел деревья, ему подражали и все остальные чиновники. Они просто соревновались в ненависти. Обнаружив новое дерево, они тут же бежали во дворец и сообщали об этом.
Гнуллинг приказал посадить тощее деревцо под окном, чтобы по-настоящему чувствовать свою власть. Когда он видел, как оно сидит в своей тюрьме, это подбадривало Гнуллинга, придавало ему энергии, он становился терпимей и снисходительней. Линус имел все основания беспокоиться за судьбу их одинокого грушевого дерева.
— Пойдем, — сказал он Мелине. — Пора!
Они сошли со ступеней и вышли на пустынную площадку перед дворцом, делая вид, что просто слоняются от нечего делать. Эскалатор понес их вверх к большой входной стеклянной двери. Перед ней стоял здоровенный страж и старательно разглядывал всех, желавших войти. Линус взял Мелину за руку и шагнул прямо к нему.
— Кто вы такие? — гаркнул тот.
— Мы к дяде Гнуллингу, — сказал Линус.
— Вот как! — произнес страж и отдал честь.
Слева у входа стояла огромная копилка — белый мраморный поросенок с желтым латунным обручем вокруг толстого брюха. Поросенок уперся в тяжелый бетонный пьедестал и казался очень страшным — того и гляди, проглотит. Так что Мелина поторопила Линуса, и по следующему эскалатору они поднялись в большой вестибюль.
— Великолепно, — прошептал Линус. — Первый этап позади!
Мелина только кивнула, ибо была слишком испугана, чтобы что-то сказать. Через одну из пяти дверей они осторожно вошли в огромный зал. Чиновников не было видно.
— В это время они едят в ресторане, — объяснил Линус. — Это у них называется «ленч». Давай осмотримся.
У Мелины закружилась голова, когда она взглянула вверх, на потолок, откуда с двадцатиметровой высоты гигантскими глазами смотрели круглые, сверкающие люстры. Стены были одеты в светлое полированное дерево. Такие же светлые скамьи ряд за рядом спускались к трибуне, над которой висел огромный телевизионный экран. Пол был сплошь устлан мягким ковром. Мелина нагнулась и дотронулась до него рукой.
— Как мох, — сказала она.
— Мелина! — воскликнул Линус взволнованно. — Вот где они спрятали деревья! Видишь? Конечно, это деревья!
Повсюду они видели одинаковые светлые деревянные стены — в холле, в зале, в маленьких комнатах и в коридоре, уходящем вдаль. На всем пространстве между полом и потолком прожилки рисовали меняющийся узор, напоминавший светлые ветви большого леса.
— Деревья! — прошептал Линус. — Убитые и приколоченные!
Вдруг они услышали чьи-то мягкие шаги. Линус бросился на пол между скамьями и притянул к себе Мелину. Появился человек в синей форме с блестящей пряжкой на форменной фуражке. В руках у него был радиопередатчик с длинной антенной. Проходом между рядами он спустился к трибуне, время от времени останавливаясь, чтобы прислушаться. Наконец, он поднес ко рту микрофон:
— В Говорильном зале все в порядке!
Линус и Мелина вздохнули с облегчением и вскоре отважились подняться.
— А теперь нам надо спешить, — сказал Линус. — Скоро обеденный перерыв кончится.
Он взял Мелину за руку и быстро повел ее через холл к маленькой невзрачной лестнице. Выло видно, что он хорошо подготовился и точно знал, куда ему идти: на одной выставке Линус видел макет Дворца чиновников (конечно, за исключением тайных подвалов) и тщательно изучил.
Они продолжали свой путь вверх и вверх. Мелина насчитала восемь этажей, прежде чем Линус позволил ей остановиться отдохнуть. Оба запыхались. Они уселись на подоконник за толстой занавеской — тут можно было передохнуть довольно спокойно. В щелку им был виден длинный коридор с массой одинаковых дверей. Только одна, самая дальняя дверь была окрашена в ярко-красный цвет.
— Там комната Гнуллинга, — прошептал Линус.
Одна из дверей распахнулась. Послышались голоса:
— Можно было бы сказать так: улучшить использование пространства, поскольку коммуникации усложняются.
— Да, а если говорить о кредитах на постройку жилья, малоимущие горожане могли бы воспользоваться банками.
— Что они говорят? — прошептала Мелина. — Они хотят, чтобы люди жили в банках?
— Не знаю, — тихо ответил Линус. — От них всего можно ожидать. Конечно, они готовы загнать людей куда угодно, лишь бы они жили не вместе, а врозь, чтобы нельзя было и поговорить друг с другом.
