Льюис Кэрролл - Алиса в Стране чудес. Алиса в Зазеркалье (сборник)
– Я не понимаю, о чём вы говорите, – сказала Алиса.
– Я пробовала деревья, пробовала речной песок, пробовала кусты, – продолжала Голубка, не слушая Алису. – Но эти змеи! От них не спасёшься нигде!
Алиса с недоумением слушала её, но думала, что не стоит задавать вопросы, пока Голубка не кончит говорить.
– Как будто мало хлопот с высиживанием яиц! – продолжала Голубка. – А тут ещё изволь день и ночь оберегать гнездо от змей! Вот уже три недели, как я не смыкаю глаз!
– Мне очень жаль, что у вас столько забот и волнений, – сказала Алиса, начиная понимать, о чём тревожится Голубка.
– А теперь, когда я выбрала самое высокое дерево в лесу, – пронзительно прокричала Голубка, – и думала, что наконец избавилась от змей, они начинают спускаться с неба!
– Но я же говорю вам, что никакая я не змея, – сказала Алиса. – Я… я…
– А кто же ты? – спросила Голубка.
– Я девочка, – ответила Алиса.
– Так я и поверю! – воскликнула Голубка. – Я видела много девочек в своей жизни, но не видывала ни одной с такой шеей! Нет, нет, ты змея! И ты напрасно стараешься вывернуться! Ты, пожалуй, станешь уверять меня, что никогда не едала яиц!
– Я, конечно, ела яйца, – сказала Алиса. (Она была правдивая девочка и не стала лгать.) – Но ведь вы, наверное, знаете, что и девочки едят яйца, как змеи?
– Никогда не поверю этому! – воскликнула Голубка. – А если они в самом деле едят яйца, значит, они тоже змеи, только другой породы – вот и всё!
Такая мысль никогда не приходила в голову Алисе, и потому она на минуту замолчала. А Голубка воспользовалась этим и добавила:
– Я знаю одно – ты забралась сюда за яйцами. А девочка ты или змея, мне решительно всё равно.
– Ну, а мне не всё равно, – сказала Алиса. – И никакие яйца мне не нужны. А если бы и были нужны, то уж, во всяком случае, не ваши. Я вообще не люблю сырых яиц.
– Так уходи отсюда! – крикнула Голубка и снова уселась в своё гнездо.
Алиса, как могла, пробиралась между деревьями, стараясь наклонить пониже голову. Но это ей плохо удавалось, потому что шея её постоянно запутывалась в ветках, и Алисе приходилось останавливаться и выпутываться.
Не сразу Алиса вспомнила, что всё ещё держит в руках кусочки гриба, и начала осторожно, понемножку откусывать то от одного, то от другого. Она становилась то меньше, то больше, и наконец ей удалось стать такой, какой она была раньше – дома.
– Половина моего плана выполнена, я стала такого роста, как мне и хотелось! – воскликнула она. – Теперь нужно найти волшебный сад. Но как же мне его отыскать?
Только она успела это сказать, как лес кончился, и Алиса вышла на поляну, на которой стоял маленький домик примерно с неё высотой.
«Кто бы ни жил в этом доме, – подумала Алиса, – я не могу войти в дом вот так запросто – я теперь такая большая, что все они с ума сойдут от страха!»
И, спрятавшись за дерево, Алиса начала откусывать понемногу от того кусочка гриба, который держала в правой руке, и продолжала делать это до тех пор, пока не стала достаточно маленькой.
Глава шестая
Поросёнок и перец
Несколько минут Алиса смотрела на домик, раздумывая, что ей делать дальше, как вдруг из леса выбежал лакей и громко постучал в дверь домика. Алиса приняла его за лакея, потому что он был в ливрее. Если бы не ливрея, Алиса подумала бы, что это рыба.
Ему открыл другой лакей, тоже в ливрее, у него было круглое лицо и выпученные, как у лягушки, глаза. У обоих лакеев на головах были напудренные парики с бу́клями. Алисе любопытно было узнать, что будет дальше. Она выглянула из-за дерева и стала прислушиваться.
Лакей-Рыба извлёк из подмышки огромный конверт размером с него самого. Протянув его другому лакею, он торжественно проговорил:
– Герцогине от Королевы приглашение на крокет.
Лакей-Лягушка торжественно повторил его слова, немного изменив их порядок:
– От Королевы Герцогине приглашение на крокет.
Потом оба лакея поклонились друг другу так низко, что чуть не стукнулись головами.
Алисе всё это показалось до того забавным, что она не могла удержаться от смеха и убежала подальше в лес, чтобы они не услышали, как она смеётся. А когда Алиса вернулась, Лакей-Рыба уже ушёл, а Лакей-Лягушка сидел на земле около двери и с самым глупым видом смотрел на небо.
Алиса робко подошла к двери и постучалась.
– Стучать совершенно бессмысленно, – сказал Лакей, – по двум причинам. Во-первых, мы оба находимся по одну сторону от двери; во-вторых, там внутри такой шум, что тебя всё равно не услышат.
И в самом деле, из домика доносился ужасный шум. Оттуда неслись пронзительные крики, кто-то чихал, не переставая ни на минуту, а время от времени слышался треск и звон, как будто в доме били посуду.
– Скажите, пожалуйста, а как же мне войти? – спросила Алиса.
– Был бы смысл стучаться, – продолжал Лакей, не слушая её, – если бы между нами была дверь. Так, например, если бы ты была внутри, то могла бы постучаться, и я отворил бы дверь и выпустил бы тебя.
Говоря это, он всё время смотрел на небо, что показалось Алисе очень невежливым.
«Ему следовало бы смотреть на меня, раз он со мною говорит. Впрочем, – подумала она, – похоже, он не может не смотреть на небо, ведь у него глаза чуть ли не на макушке. Но отвечать на вопросы он, во всяком случае, может».
– Как же мне войти в дом? – повторила свой вопрос Алиса.
– Я, пожалуй, просижу здесь, – задумчиво проговорил Лакей, – до завтра.
Дверь в это время распахнулась, и из дома вылетела тарелка. Она задела Лакея по носу и разлетелась вдребезги, ударившись о дерево, росшее около домика.
– А может быть, и до послезавтра, – продолжал Лакей невозмутимо, словно ничего не случилось.
– Как же мне войти в дом? – повторила Алиса свой вопрос, повысив голос.
– Необходимо выяснить, нужно ли тебе вообще входить в этот дом, – сказал Лакей.
Лакей был совершенно прав, но Алисе не нравилось, когда с ней так нелюбезно говорили.
«Какие здесь все спорщики! – подумала она. – От одного этого можно с ума сойти».
Так как Алиса молчала, то Лакей поспешил воспользоваться удобным случаем и начал снова:
– Я буду сидеть здесь целыми днями.
– Но что же мне делать? – спросила Алиса.
– Делай, что хочешь, – ответил Лакей и, не обращая больше внимания на Алису, начал что-то насвистывать.
«Без толку говорить с ним, – с отчаянием подумала Алиса. – Он просто-напросто идиот».
И она, не постучавшись, распахнула дверь и вошла в большую, полную дыма кухню.
Герцогиня сидела посредине на трёхногой табуретке и качала ребёнка; Кухарка стояла, нагнувшись над плитой, и помешивала суп в большой кастрюле.
«Она положила в суп слишком много перцу», – подумала Алиса, беспрерывно чихая.
Перцу было слишком много и в супе, и в воздухе. Даже Герцогиня чихала, не переставая, а ребёнок у неё на руках то чихал, то пронзительно вопил. Не чихали только Кухарка да большой кот, который сидел у плиты и улыбался во весь рот.
– Скажите, пожалуйста, – начала Алиса нерешительно, так как не знала, не поступает ли она невежливо, заговорив первая, – почему ваш кот улыбается?
– Это Чеширский Кот, ему лестно быть в нашем обществе, – ответила Герцогиня. – Вот почему он улыбается, поросёнок!
Она произнесла последнее слово с такой яростью, что Алиса вздрогнула. Впрочем, она быстро поняла, что Герцогиня назвала поросёнком не её, а младенца.
– Я никогда не слышала, что Чеширские Коты улыбаются, – сказала Алиса, немного приободрившись. – Я даже не знала, что коты вообще могут улыбаться.
– Ещё как могут! – ответила Герцогиня. – А многие не только могут, но и улыбаются.
– Это для меня новость, – оживилась Алиса, радуясь, что начался настоящий разговор.
– Я вижу, ты мало что знаешь, – заявила Герцогиня уверенно, – в этом всё дело.
Алисе не понравился тон, каким Герцогиня сделала своё замечание, и ей захотелось сменить тему. А пока она пыталась придумать, что бы такое сказать, Кухарка сняла с огня кастрюлю и принялась швырять чем попало в Герцогиню и ребёнка. Сначала полетели кочерга, совок и каминные щипцы, а потом настала очередь посуды – тарелок, блюд, соусников. Герцогиня не обращала на это ни малейшего внимания, даже если что-нибудь попадало в неё; а ребёнок и без того так вопил, что было трудно понять, плачет ли он от боли, когда в него попадают разные предметы, или орёт безо всякой причины, не чувствуя боли.
– Что вы делаете! – воскликнула Алиса в ужасе. – Господи, это блюдо разобьёт малютке носик!
Огромнейшее блюдо пролетело около лица ребёнка и чуть не врезалось ему в нос.
– Если бы каждый занимался своим делом, – сердито проворчала Герцогиня, – то Земля завертелась бы гораздо быстрее, чем вертится теперь.
