Тринадцать заколдованных котов. Сказки и легенды Британских островов - Автор Неизвестен

Глянул Роберт, куда сестра махнула, и вскрикнул от изумления. Посреди реки торчит из воды скала, и обвивает ее черными кольцами чудовище, похожее на громадного змея. Вот оно задрало голову, задышало шумно, из пасти пламя вырвалось.

— Это оно есть хочет, — прошептала Джейн. — Надеюсь, ему хватит молока сегодня. Каждый день мы носим ему молоко от девяти коров. Налакается змей молока и никого не трогает. А не найдется девяти коров — беда! Ползает он по окрестностям, изрыгает из пасти пламя. Что попадется на пути — сжигает дотла. Ты видел, все кругом мертвое — и поля, и деревья. Наша земля больше не может нас прокормить, и многие люди ушли из этих мест. А те, кто остался, умирают голодной смертью.

— Откуда он взялся? — спросил Роберт.

Джейн посмотрела на брата долгим взглядом и говорит:

— Это ведь змей, Роберт, тот самый змей.

— Какой змей?

— Помнишь, мы были маленькие, пошел ты удить рыбу и поймал черную змейку. А потом бросил ее в старый колодец.

— Но ведь она была совсем крошечная, — возразил он.

— Я еще сказала, какие у нее глаза злые. А ты ответил: глупости, это просто маленькая змейка. Потом вы уехали, иду я как-то мимо колодца, заглянула в него, а из темноты на меня кто-то злобные глаза таращит. Вгляделась — на дне колодца большой змей кольцами свился, но я сразу его узнала, по глазам. Потом я часто к этому колодцу подходила. Змей рос и рос. Мне было так страшно, но я никому ничего не говорила. Скоро стало ему в колодце тесно. И вот однажды вылез он оттуда и уполз назад в реку. С тех пор он и не дает нам покоя.

— Не долго ему осталось мучить людей! — воскликнул Роберт. — Я выудил его из реки, я его и порешу.

А змей тем временем скользнул со скалы в воду и поплыл к берегу. Вылез на землю и пополз, извиваясь, к зеленому холму, а как дополз до вершины, обвил склоны своим длинным телом девять раз.

— Как же сражаться с ним на верхушке холма? — растерялся Роберт.

Тут к холму подошли три деревенских парня, бледные от страха, и у каждого в руках по тяжелой бадье.

— Видишь, принесли змею молоко от девяти коров.

Медленно пополз змей с холма.

— Пусть пьет, тут-то я его и убью, — прошептал Роберт.

Подождал он, пока змей опустит голову в ведро, и, неслышно ступая, приблизился к нему. Джейн отошла подальше, боится пальцем пошевельнуть. А змей пьет и ничего не замечает. Занес над ним Роберт свой булатный меч, ударил изо всех сил и рассек пополам мягкое тело змея.

— Ах, Роберт! — воскликнула Джейн. — Ты убил чудовище!

Но не тут-то было. Из одного змея стало два, и обе половинки так сильно бились на земле, что Роберт поспешно отбежал в сторону. Подползли две половинки друг к дружке, и — о чудо! — змей опять цел-целехонек. Задрал свою ужасную голову и задышал жарким пламенем. Опалились волосы на голове у Роберта, и пришлось ему отступить ни с чем.

На другой день Роберт опять напал на змея. Выждал, когда тот уснет, и разрубил его на три части. Куски тут же срослись, и огнедышащий змей двинулся на храбреца. Отважно сражался Роберт с чудовищем, но пришлось и на этот раз отступить. Хорошо, что живым домой вернулся.

— Все тщетно! — в отчаянии воскликнул Роберт. — Разруби я его хоть на тысячу кусков, они все равно срастутся. Кто может победить такое чудовище!

— Силой тут не возьмешь, — сказала Джейн. — Надо что-то придумать. В деревне осталась одна старуха-вещунья, на дальнем конце деревни живет. Может, она что посоветует?

В тот же вечер пошел Роберт к старухе-вещунье. Вошел к ней в дом и видит: сидит старуха у очага, один черный кот на плече у нее мурлычет, другой у ног трется. Выслушала старуха Роберта, долго думала, глядя на огонь, и наконец говорит:

Сказала эти слова и снова умолкла. С тем Роберт и ушел от нее.

— Как же это в речке вести бой? — спросил Роберт сестру. — Течение такое быстрое, да и глубоко на середине. Я там и дна не достану.

— А что, если встать на скалу? Доплыви до нее, пока змей молоко лакает. А как он вернется, сразись с ним и убей.

Послушался Роберт сестру. Пошел утром на берег, а змей лежит посреди реки как ни в чем не бывало, обвил скалу черными кольцами. В полдень развил кольца и поплыл к берегу молоко пить, которое у подножия холма деревенские парни оставили.

Прыгнул Роберт в воду и, не теряя времени, поплыл к скале. Течение быстрое, вода холодная, боится Роберт — не доплыть ему до скалы. Но руки у него сильные, одолел он течение. Вылез на скалу и ждет с бьющимся сердцем возвращения змея.

Вот наконец появилось на берегу длинное черное тело — ползет, извиваясь, к воде спешит. Увидел змей, что скала человеком занята, остановился. Злобные глаза засверкали, из ноздрей огонь вырвался. Нырнул он в реку и поплыл к скале. Тут Роберт обнажил меч, приготовился вступить с чудовищем в бой. А змей не хочет на скалу лезть, знай себе кружит около, да так быстро, что не разберешь, где у него голова, где хвост.

Высунулась вдруг из воды огнедышащая голова, взмахнул Роберт мечом, а змей обвил хвостом его ногу и давай тянуть. «Ну, — думает Роберт, — пришел мой последний час». Поднатужился, махнул мечом да и отсек змею кончик хвоста.

Тут-то и понял Роберт, почему старуха велела в реке со змеем биться. Упал кончик хвоста в воду, и унесла его быстрина, не успел обратно прирасти.

Злобно зашипел змей и ринулся на Роберта, дыша пламенем. А Роберт занес меч с новой силой и давай рубить черное тело змея; отрубит кусок, а течение унесет его, отрубит — опять унесет.

Так уничтожил Роберт ужасного змея. Вернулись лэмтонцы в свои дома и зажили без страха. Земля скоро опять зазеленела. Только на самой верхушке круглого холма так и осталось голое место — память о змее. С тех пор и зовут люди холм Змеиным. Говорят, еще лет сто назад видны были борозды — следы от девяти колец, которыми змей этот холм обвивал.

РОДЕРИК — ОТЕЦ МОРЖЕЙ

Шотландская легенда

В море у западных берегов Шотландии в былые времена плавали и резвились тысячи моржей. Говорят, моржи эти имели когда-то человеческий облик и были красивыми кареглазыми детьми Морского царя, который жил на дне моря; целыми днями резвились они, смеялись и пели в морских пещерах. Но умерла мать, и женился царь на другой; люто возненавидела мачеха его детей за красоту и колдовством превратила их в моржей. Исчезла их грация, туловище стало толстое, а красивая смуглая кожа оделась шелковистой шкуркой — у кого серой, у кого черной, а у кого золотистокоричневой. Не изменились у них только глаза — карие, лучистые, — и еще не разучились они петь песни, которые так любили.

Плавали моржи по всем морям-океанам, но раз в год принимали они опять человеческий облик. В какой-нибудь день на закате найдут тихий укромный берег, сбросят моржовые шкуры — серые, черные и золотисто-коричневые — и станут красивыми юношами и девушками, какими когда-то были. Всю ночь и весь день резвятся на берегу, а как начнет смеркаться, наденут на себя моржовые шкуры и уплывут в море.

И люди на Гебридских островах верили, что раз в году можно увидеть детей Морского царя, как играют они на берегу от заката до заката, послушать их дивное пение.

Рассказывают, что жил на одном острове рыбак по имени Родерик. Шел он однажды по берегу, где сохла его лодка, вдруг слышит, неподалеку за скалами кто-то поет. Подкрался к одной скале, глянул на ее гребень, а на песке у самых волн дети Морского царя играют. Длинные волосы на ветру развеваются, карие глаза весело и озорно блестят. Недолго любовался ими рыбак, побоялся, не заметили бы.

Пошел было прочь, вдруг видит, шелковистые шкурки лежат — серые, черные и золотистые. Наверное, дети царя сняли их и здесь бросили. Взял он золотистую, самую красивую. «Вот это добыча, — думает, — отнесу-ка я ее домой!». Сказано — сделано, принес рыбак шкурку домой и спрятал на полку, что над входной дверью.