Коллектив авторов - Сказки о животных и волшебные сказки
Идут на базар, покупают ещё пять пудов овса. Ещё раз сеют на том же поле. Сеют и через неделю идут смотреть. Овёс опять не взошёл. У соседей взошёл и стоит зелёный–презелёный, а у них черным–черно. Приходят и говорят отцу:
— Отец, наш овёс не взошёл.
Теперь старик верит.
— Сынок, на нашем поле есть, наверное, какая–то тайна, может, ночью пойдёшь сторожить? — говорит отец.
Посылает самого старшего сына сторожить поле.
— Сынок, сторожи всю ночь, не спи, — напутствует его.
Этот сын, хочет–не хочет, но идёт сторожить. Их поле было на опушке леса. Появившись в поле, он немного стоит и уходит. Недалеко был кордон, идёт на кордон и там спит. Рано утром встаёт и идёт домой.
— Так, сынок, что же там есть, на поле, что ты там увидел? — спрашивает отец.
— Хи, — говорит сын, — что там может быть, даже соловьи там не поют, всю ночь не спал.
Теперь отец посылает среднего сына.
— Ну, сынок, теперь ты иди, может, у тебя что–нибудь получится, — говорит.
Теперь идёт средний сын. Как только средний сын выходит, чтобы пойти на поле, вслед за ним выбегает его старший брат.
— Братец, ты, наверное, один побоишься, я пошёл на кордон и там проспал, ты тоже спи, — говорит.
— Ладно, абый, раз так, — говорит этот и уходит.
Этот даже не заходит на поле. Прямо идёт на кордон, ложится и спит.
Утром приходит. Отец опять спрашивает:
— Ну, улым, что же было?
— Нет, отец, там ничего не было, — говорит малай.
— Взошёл овёс? — спрашивает отец.
— Нет, не взошёл, — отвечает сын.
Теперь дошла очередь до младшего сына. Этому сыну житья уж не было. На одной ноге Таза носок и лапоть, на другой старый валенок. Теперь Тазу говорит отец:
— Ну, улым, теперь уж ты иди. Может быть, у тебя что–нибудь получится, у тех ничего не получилось.
Таз говорит:
— Пойти–то я пойду, но мне нужен будет один корык[91], вдруг появится какой–нибудь зверь.
Дают Тазу то, что он просил и посылают его. Уходит он.
Приходит в поле. С двух сторон поля остались, оказывается, огрехи, там выросла очень густая полынь. Таз заходит в заросли и ложится. Вот время доходит до восьми часов, до девяти, ничего не видать. Доходит двенадцать часов, ему уж хочется спать. Как он ни старался, начинает потихоньку засыпать.
Тут неожиданно поднимается ветер–ураган. Только по его полю проходит этот ураган. Он крутится то на одном конце поля, то на другом, ходит ходуном по полю, будто его боронит. Таз растерялся: «Что же это?» — думает. Испугался, конечно. Когда этот ураган приближается к нему, он вскакивает и поднимает корык, думая: «Будь что будет». Как только он взмахивает корыком, перед ним появляется длинноволосая женщина. Таз начинает её беспощадно бить, и женщина начинает умолять его:
— Ты не бей меня, я до утра взращу твой овёс, — говорит, — Потом у тебя, может, появится какая–нибудь нужда, я дам тебе один свой волос, подожжёшь этот волос и что угодно твоей душе, то и появится.
Так, договорившись, взяв один волос, джигит уходит домой. Приходит домой и ложится спать. Ни отцу, никому другому ни о чём не говорит.
Смотрят утром, Таз спит на печке.
— Ну, Таз–шайтан, когда он успел прийти и лечь, — говорит отец. — Не сторожил, видимо, Таз–шайтан.
Будят его. Тот встаёт.
— Давайте, собирайтесь, овёс нашёлся, пойдём убирать, — говорит Таз.
— Гей, Таз–дуралей! Разве за ночь овёс может созреть? — говорят.
— Тоже мне, хранители поля! Я сторожил и всё сделал, — говорит Таз.
Не поверив словам Таза, старшие братья идут смотреть. Когда дошли и увидели, обнаружили, что их овёс на четверть выше соседских и настолько густой, что нельзя просунуть серп. Теперь они собираются всей семьёй и идут на уборку урожая. Два старших брата, две невестки, Таз — все идут убирать урожай. За день еле–еле убрали весь урожай овса. Приходят домой лишь после захода солнца, такой богатый был урожай овса. Три дня они проветривали этот овёс. На четвёртый день привозят домой одну телегу и молотят. На пятый день просушивают. На шестой день увозят на мельницу. На седьмой день перемололи на муку и привезли домой. На восьмой день, в пятницу утром, сделали из неё блины. Замесили они теста для блинов аж целое квасное ведро.
Две невестки пекут блины, старик и два сына всё это съедают. Таз лежит на печке. Ему не дают ни одного блина. Отец говорит:
— Дайте и Тазу тарелку блинов с маслом, ведь урожай овса он сберёг.
Старший сын говорит:
— Хи, ни к чему беспокоиться, останется, — покушает, не останется, так нет, ты позаботься о своём брюхе.
Они всё едят и едят, блинов остаётся мало. Женщины тоже принимаются есть. Теперь на дне тарелки остаётся пять–шесть блинов. Вот их и относит на печку невестка. Таз, конечно, был очень обижен этим. Берёт тарелку и с размаху бросает, тарелка разбивается и блины рассыпаются. «Эх, мне и поесть–то не дали», — говорит, плачет–заливается и лежит, скорчившись, на печке.
Наступает вечер, приходит ночь. Таз лежит и думает: «Вот и сбылись слова той женщины, будь что будет, сделаю–ка, как она велела». Когда отец и старшие братья уснули, выходит он во двор и поджигает тот волос. В тот же миг появляется перед ним оседланный тай. На седле есть и камча.
Жеребёнок этот говорит:
— Садись, абый, ударь в правый бок, чтобы с левого выступила кровь, уезжаем.
Бьёт он по правому боку жеребёнка, да так, что с левой стороны выступает кровь. Уезжают они. Летят и летят и вовсе исчезают с глаз. Три дня они летят. Через три дня оказались они в каком–то городе. На окраине города был один небольшой домик. Заходят они в этот дом. В этом доме жила одна старуха. Таз спрашивает у этой старухи:
— Эби, живёт ли в этом городе падишах?
— Живёт, улым, — говорит старуха.
— Эби, не сходишь ли ты к падишаху, не нужен ли ему работник? — просит Таз.
— Можно, птенчик мой, схожу я, — говорит старуха.
Старуха идёт к падишаху. Просит разрешения и заходит.
— Падишах мой, — говорит, — я слышала, что тебе нужен работник, у меня вот есть один человек.
— Пусть приходит сам, — говорит падишах.
Старуха возвращается и говорит об этом Тазу. Сел Таз на жеребёнка и поскакал. Жеребёнок останавливается у ворот.
— Ты меня привяжи здесь, а сам зайди, — говорит жеребёнок. — Устраивайся на работу, только если возьмёт и меня, если меня не сможет взять, то не нанимайся.
Таз спрашивает разрешения и заходит:
— Падишах мой, не нужен ли тебе работник? — спрашивает Таз.
Падишах отвечает:
— Нужен, у меня есть шесть коней, сможешь ли ты прокормить их один? — спрашивает.
— Смогу, — отвечает Таз, — у меня есть один маленький жеребёнок, если разрешишь взять и этого жеребёнка, то смогу прокормить.
— Ладно, возьмёшь, — говорит падишах, — вон маленькая конюшня, загонишь своего жеребёнка туда.
Раньше он на шесть лошадей держал шесть работников. Теперь он решил уволить всех шестерых, и поставить на их место лишь одного Таза.
День ходит Таз за лошадьми, а на второй день утром жеребёнок даёт ему золотое перо:
— Проведи по лошадям этим пером, — говорит.
Тот, прежде чем выйдет падишах, проводит по лошадям этим золотым пером и они начинают сверкать так, будто их только что вымыли. Выводит и привязывает все шесть лошадей. Выходит падишах, смотрит и поражается. «Что же он сделал с этими конями, — думает, — держал шестерых работников, они никак не могли такого сделать», — и ругает тех.
Эти работники и сами были поражены, говорят между собой:
— Нет, здесь, видать, есть какая–то хитрость, иначе он никак не смог бы этого сделать, давайте мы понаблюдаем за ним, — говорят.
И решают однажды ночью проследить за ним. Следят. Таз выходит, всем шестерым в шести местах бросает сена и идёт спать, даже не выходит смотреть. Наутро выходит Таз и опять тем золотым пером проводит по лошадям, выводит лошадей и привязывает. Один из спрятавшихся работников видит это золотое перо. «Э, — думает, — вон что у него есть, оказывается». Идёт и говорит об этом падишаху. Падишах запоминает это: «Ладно», — говорит. Тем всем шестерым работникам даёт расчёт и прогоняет их, оставляет только Таза. Так довольно долго ухаживает Таз за лошадьми. Теперь все в округе удивляются выезду падишаха: такие красивые, такие ухоженные кони, как картинка они у него.
Жили они так, жили, и однажды умерла старуха–жена падишаха. Когда скончалась старуха, конечно, загрустил падишах. Приглашает он к себе Таза, сидят они и разговаривают. Падишах говорит ему:
— Вот, работник мой, у тебя, оказывается, есть золотое перо. Я сам видел. Раз есть перо, значит, должна быть и птица с золотыми перьями. Не достанешь ли ты мне эту птицу?
— Не знаю уж, падишах мой, — говорит Таз, — пойду я подумаю.
Выходит, обнимает жеребёнка и плачет.
— Эх, мой тай, ведь золотое перо, оказывается, увидели, что же мы теперь будем делать? Падишах велит принести ту самую птицу с золотыми перьями, где же мы её достанем? — говорит Таз.
