Льюис Кэрролл - Алиса в Зазеркалье
Комар грустно вздохнул и уронил две крупных круглых слезы. Алисе стало жалко его.
– Если вам не до шуток, то и шутить не надо, – сказала она мягко.
Комар так глубоко вздохнул и так сильно выдохнул, что, наверное, выдохнул сам себя: он исчез бесследно. Тут Алиса заметила, что становится свежо. Она поскорее встала и двинулась дальше. И немедленно очутилась на опушке леса. Он показался Алисе таким темным и мрачным, что она немного струсила. Но не остановилась.
– Ты должна дойти до Восьмой Королевской Клетки! – приказала она себе.
«Это как раз тот лес, в котором пропали все имена, – размышляла Алиса. – Неужто и я тут потеряю свое имя? Но я не могу без имени! Значит, мне тут найдут новое, наверняка неподходящее и глупое. А мое имя куда денется? Его найдет кто-нибудь другой? Придется дать объявление: «ПРОПАЛО ИМЯ. ОТКЛИКАЕТСЯ НА ИМЯ «АЛИСА». НАШЕДШЕГО ПРОСИМ ВОЗВРАТИТЬ АЛИСЕ. АЛИСА». Нет, лучше я буду каждого встречного окликать: «АЛИСА!» Только нет дураков возвращать такое прекрасное имя – АЛИСА».
Беседуя сама с собой, она и не заметила, как углубилась в лес. На нее повеяло свежестью и прохладой.
– По крайней мере, здесь не жарко, – сказала Алиса, оказавшись в густой… – Как же она называется? – опешила Алиса. – Ну такая вся приятная… Она еще всегда лежит под этим… Ну которое стоит и бросает ее… В общем, оно стоит, а ты сидишь в ней, и тебе прохладно… – В растерянности она остановилась. – Вот оно что! – сообразила наконец Алиса. – Это же Безымянный Лес! Выходит, и мое имя уже пропало? Как же его зовут? То есть меня? Кажется, на А. Может быть, АУ? АУ!
И тут же перед ней появился Олененок. Он спокойно смотрел на Алису своими большими темными глазами.
– Эй! – позвала Алиса и протянула руку, чтобы его погладить.
Олененок отпрянул, но не убежал и взгляда не отвел.
– Как тебя зовут? – вдруг промолвил он мягким и приятным голосом.
«Хотела бы я знать», – горестно вздохнула Алиса, а вслух ответила:
– Никак.
– Это не имя, – сказал Олененок, – подумай еще.
Алиса подумала еще, но больше ничего в голову ей не приходило.
– Скажи, как тебя зовут, – попросила Алиса. – Может быть, и я тогда вспомню.
– Здесь не выйдет, – сказал Олененок, – выйдем из леса, тогда…
Алиса, обняв Олененка за нежную шею, последовала за ним. Как только они вышли на полянку, Олененок радостно подпрыгнул и крикнул:
– Я Олень! А ты… ты… – Он вдруг испуганно округлил глаза. – Ты Человек!
И с этими словами Олененок стремительно прыснул в глубину леса. Алиса, готовая заплакать, глядела вслед Олененку. Жаль было потерять такого милого спутника.
«Зато я нашла свое имя! – утешилась она. – Как замечательно звучит: А-ЛИ-СА! АЛИСА! Уж теперь-то я его не потеряю по дороге. А кстати, какую дорогу выбрать?»
Это оказалось проще простого: через лес шла всего одна дорога. На ней было всего два Указателя. Оба они указывали в одну сторону. И на каждом было написано по одному слову.
На первом – БРАТИК.
На втором – БРАТЕЦ.
– Думаю, они живут в одном доме, – решила Алиса. – И думаю, что не ошиблась. Но я у них погощу совсем недолго. Скажу только что-нибудь повеселее: «КАК ЖИВЕТЕ? КАК ЖИВОТИК?» Спрошу, как выйти из леса, и побегу дальше. До ночи я непременно должна добраться до Восьмой Клетки.
Она шла по дороге, развлекая себя веселыми разговорами, как вдруг за крутым поворотом наткнулась на двух толстеньких маленьких человечков, просто пузанчиков. От неожиданности Алиса вздрогнула, но тут же сообразила, что эти пузанчики не кто иные, как…
Глава четвертая
Братец и братик
Они стояли обнявшись под деревом. Алиса мгновенно сообразила, кто из них БРАТЕЦ, а кто БРАТИК. Впереди на воротничках у них было вышито: ТЕЦ и ТИК.
«БРА – на оБРАтной стороне воротничков, наверное, – подумала догадливая Алиса, – не уместилось впереди и загибается на спину».
Пузаны стояли совершенно неподвижно, будто деревянные. Алиса даже попыталась повернуть одного, чтобы проверить свою догадку и прочитать вышитое на воротничке слово целиком.
– Если ты думаешь, что мы игрушечные, и хочешь нами поиграть, то выкладывай денежки, – брякнул вдруг ТЕЦ. – Бесплатно не согласны. Понятно?
– А если непонятно, поворачивай обратно, – добавил ТИК. – Мы живые и не играем в молчанку. Говори что-нибудь или прости-прощай!
– Простите, – сказала Алиса. – Извините, – сказала она. – Весьма сожалею…
Алиса замолчала, потому что на языке у нее вертелись слова забавной песенки и она боялась, что они сорвутся с языка. Песенка, похоже, была про этих двух надутых человечков:
Два пузана Тец и Тик
Поднимают страшный крик:
– Ты сломал мою игрушку!
– Ты испортил погремушку!
Два пузана Тик и Тец
Перессорились вконец,
Передрались за игрушку,
За простую погремушку.
Вдруг, откуда ни возьмись,
Тучей вороны взвились.
Каждый ворон черно-черно —
черно-черен, как сапог.
Драчуны проворно-ворно —
ворно-ворно со всех ног
В лес пустились наутек.
– Знаю, о чем ты думаешь! – подозрительно буркнул Тец. – Но все было совсем не так. Ясно?
– А не ясно, то напрасно! – подхватил Тик. – То, что не совсем так, то совсем не так, а то, что совсем не так, то не так совсем. Ясно? И прекрасно!
– Было бы совсем прекрасно, – осторожно вмешалась Алиса, – если бы вы показали мне дорогу из леса. Уже довольно поздно, а я, кажется, заблудилась.
Пузаны в ответ только хитро перемигнулись. Они сейчас были похожи на двух нерадивых учеников у доски, и Алиса вдруг по-учительски наставила палец на Теца и строго сказала:
– Ты отвечай первым!
– Не могу! – гаркнул Тец и даже прищелкнул зубами.
– Тогда ты! – настаивала Алиса.
– Ни гугу! – брякнул Тик.
– Ты неправильно спрашиваешь, – сказал Тец. – Сама же знаешь, сначала нужно спросить: «КАК ЖИВЕТЕ, КАК ЖИВОТИК?» И поздороваться за руку.
И они, снова обнявшись, протянули ей руки. Тец – правую, а Тик – левую. С кем первым поздороваться, чтобы не обидеть другого? Но Алиса не растерялась и протянула им обе руки.
В тот же миг они, ухватив Алису за руки, закружили ее в хороводе. Много позже Алиса вспоминала, что слышала даже музыку. Оркестром были деревья, вокруг которых они вели хоровод. На тоненькой липке-скрипке пели сучки-смычки, гудели ели-виолончели, и громче трубы трубили дубы.
«Самое забавное, – рассказывала потом сестре Алиса, – что они играли нашу детскую песенку: «Каравай, каравай, кого хочешь выбирай!» И я пела, пела, пела…»
Неуклюжие пузаны скоро запыхались.
– Четыре круга для троих слишком много, – пропыхтел Тец.
Как только они остановились, умолкла и музыка. Толстяки опустили руки и снова молча уставились на Алису. Алиса тоже молчала, не зная, что говорят обычно после четырех кругов хоровода. Нельзя же ляпнуть сразу: «КАК ЖИВЕТЕ?» И тем более: «КАК ЖИВОТИК?»
– Надеюсь, танец вас не очень утомил? – вежливо осведомилась Алиса.
– Что ты, какие пустяки! – вежливо поклонился Тец. – Не стоит беспокоиться!
– Благодарим за компанию, – раскланялся Тик. – Хочешь стишок послушать?
– Я бы не прочь, но… – неуверенно сказала Алиса, – но мне пора идти.
– Что бы такое ей прочесть… – тянул свое Тик, задумчиво глядя на брата.
– «Моржа и Плотника», – посоветовал Тец, – длиннее я не знаю.
И Тик немедля завел:
Раз морозным вечерком…
Алиса поскорей перебила его.
– Если стишок и вправду длинный, – как можно мягче сказала она, – то сначала скажите, по какой дороге мне…
Но Тик кротко улыбнулся и начал снова:
Раз морозным вечерком,
На рассвете летом,
Днем луна взошла бочком,
Грея лунным светом.
Стыло в сумраке ночном
Солнышко при этом.
Разобиделась луна:
«Все напутал кто-то!
Вышло солнце вместо сна
Ночью на работу.
Я средь бела дня должна
Превозмочь дремоту!»
Не волнуйтесь, не беда.
Посмотрите лучше:
Все как прежде, как всегда —
Сух песок сыпучий,
Льется мокрая вода
Дождиком из тучи.
Как обычно, вечерком
Праздно, беззаботно
Мелким медленным шажком,
Словно неохотно,
По песку идут пешком
Морж и Плотник плотный.
– Все песок, песок, песок, —
Мямлит Морж уныло, —
Взял бы ты метлу, совок,
Плотник, друг мой милый,
И прибрал бы здесь чуток.
Вот бы славно было!
Плотник глазом покосил
В море равнодушно:
– Скучно что-то, нету сил.
Морж, ты слышишь? Ску-учно!
И тотчас заголосил:
– Устриц! Вызвать! Нужно!
И они давай кричать:
– Устрицы! Подружки!
Выходите погулять,
Древние старушки! —
Помолчали и опять:
– Устрицы! Раку-ушки!
Только устриц не проймешь
Криком или зовом,
Ото дна не оторвешь
Самым громким словом.
Им прогулка – острый нож.
Не выходят, словом.
Но полдюжины из них
(Или даже дюжина)
Самых глупых, молодых
Всколыхнулись дружно,
Поднялись с глубин морских
Погулять до ужина.
Вышли все на белый свет
В платьицах подводных,
В черных шляпках – платью в цвет,
В босоножках модных
(На ногах, которых нет)
И в накидках плотных.
Морж и Плотник бережком
Весело гуляют.
Следом устрицы рядком
Медленно шагают.
Не спеша, о том о сем
Вместе рассуждают.
Час гуляют, два и три,
А в глазах усталость.
Плотник ахнул: – До зари
Полчаса осталось!
Надо, что ни говори,
Отдохнуть бы малость.
В небе бледная луна
Светит еле-еле.
Добрели до валуна,
Плотным кругом сели.
Морж сказал: – Еда нужна,
Мы давно не ели.
И с улыбкой на устах
Плотник крикнул: – Душки!
Потолкуем о делах,
Устрицы-подружки!
Об обеденных столах,
Луке и петрушке.
Морж с улыбкой на усах
Молвил не без грусти:
– Потолкуем о котлах,
О цветной капусте,
О сырах, о сухарях
И о вкусном хрусте.
– Очень странный разговор! —
Устрицы вскричали. —
Слов таких мы до сих пор
В море не встречали… —
Морж глядел на них в упор,
Слезы лил в печали.
Плотник щедро поливал
Шляпки их лимоном,
Густо перцем посыпал
И лучком зеленым,
Все жевал, переживал,
Все жевал со стоном.
Вот и кончился обед.
День пришел к закату.
Глядь – и устриц нет как нет.
Спрятались куда-то?
Молвил Морж: – Увы, сосед,
Тяжела утрата.
– Морж все-таки лучше, – сказала Алиса. – Он хоть слезы лил.
