Сергей Сухинов - Дочь Гингемы
Но Корина в ответ только улыбнулась, да так, что на ее розовых щеках появились очень симпатичные ямочки. Злость Гингемы сразу же прошла. Да и Нарк тоже перестал пожирать нежданную гостью злобным взглядом. Он уселся на землю и, высунув язык, стал насмешливо наблюдать за девочкой.
– Ладно, – поразмыслив, согласилась Гингема. – Пожалуй, не стану тебя есть. Хочешь, отвезу на помеле обратно в Дарум? Родители, небось, уже с ног сбились, разыскивая тебя по всему лесу.
Корина задумалась, а потом упрямо замотала головой.
– Нет уж, не стану я возвращаться! – заявила она. – Я чародейкой стать хочу. А мама с папой погорюют немного, да забудут обо мне. Им травы да грибы дороже, чем родная дочка!
Гингема довольно расхохоталась.
– Молодец, девчонка! – молвила она. – Вижу, есть в тебе зло. Значит, из тебя может выйти толк. Не было у меня детей, а на старости лет вдруг появилась красивая дочка. Хочешь стать моей приемной дочкой, Корина? В пещере жить куда приятнее, чем в Даруме, это я точно говорю! И мне будет кому оставить в наследство Голубую страну, когда стану совсем старой. Ну ладно, пошли в пещеру, я накормлю тебя супом из уток. А потом поспи немного, отдохни с дороги.
Корина решила остаться жить в пещере Гингемы. «Наверное, Дило вместе с Гоной с ног сбились, пытаясь найти меня в лесу, – думала Корина, укладываясь после сытного обеда спать на мягкой медвежьей шкуре. – Так им и надо! Сами виноваты, что я заблудилась. Нечего было надо мной измываться и заставлять такую красавицу да умницу бродить по лугам и лесам на радость противным комарам!»
Но на следующее утро Гингема ее разбудила ни свет ни заря.
Девочка сладко зевнула и, повернувшись на другой бок, натянула на голову теплую овчину, которая служила ей одеялом.
– Ой, мамочка, можно я еще немного посплю? – пробормотала она.
– Какая я тебе мамочка? – зло ощерилась Гингема. – Ты же звала меня бабушкой! А бабушки бывают очень даже вредными, особенно если их внучки начинают лениться. Ну-ка, Нарк, помоги девочке проснуться!
Волк завыл и заклацал клыками, да так громко и страшно, что Корина мигом вскочила на ноги.
– Вот так то лучше, – хохотнула довольно Гингема. – Ишь ты, чародейкой стать она хочет… А спит целыми днями, словно сурок. Во сне разве колдовским заклинаниям научишься? Ну-ка, лентяйка, иди умываться!
Девочка растерянно огляделась.
– А где же здесь умывальник?
– А ты выйди из пещеры и увидишь, что со склона горы течет ручеек. Вот он и будет твоим умывальником, – ухмыльнулась Гингема.
Корина вздохнула и умылась из ручейка. До чего же вода была в нем холодная! Но Нарк следил на ней такими свирепыми глазами, что девочка не посмела даже пикнуть.
– Бр-р-р… а где полотенце? – стуча зубами, спросила она.
– Видишь, среди валунов растут лопухи? Вот они и будут твоим полотенцем – выбирай любое! – молвила Гингема. – А захочешь почистить зубы, то можешь взять на палец немного пепла из остывшего костра.
– А чем расчесывать мои чудесные волосы, пятерней что ли? – съязвила Корина.
– Ну почему же, я дам тебя свой костяной гребень, – усмехнулась Гингема. – Для такой красавицы ничего не жалко! А вот зеркала у меня нет, уж не обессудь. Ничего, в луже вода чистая, в нее и смотрись, когда будешь расчесываться.
Корине ничего не оставалось делать, как последовать советам колдуньи. Приведя себя в порядок, она с упреком посмотрела на Гингему.
– Вот уж не думала, что колдуньи так живут, – фыркнула она.
– На что вам тогда чародейская сила, мамочка, если вы даже зубной порошок сотворить не можете?
Гингеме очень понравилось, что Корина назвала ее не бабушкой, а мамочкой, и потому она не стала сердиться.
– Очень надо тратить чародейскую силу на такие пустяки! – молвила она. – У меня есть дела поважнее.
– Какие такие дела? – заинтересовалась Корина.
– Потом узнаешь, – махнула рукой Гингема. – Ну, девочка, пошли завтракать. Вчера я собрала в лесу такие сладкие коренья, пальчики оближешь!.. А потом так и быть, я с тобой позанимаюсь. Но немного, потому что у меня дел невпроворот. Думаешь, легко править целой страной? За этими Жевунами нужен глаз да глаз!
Корина вслед за Гингемой и Нарком вернулась в пещеру. И только сейчас, при утреннем свете, смогла как следует рассмотреть ее. То, что увидела девочка, заставило ее позеленеть от страха.
Посреди пещеры на очаге, сложенном из камней, стоял большой чугунный котел с желто-зеленым варевом. От него пахло так дурно, что у девочки даже закружилась голова. Со стен пещеры свисали гроздья сушеных мышей, лягушек и змей. На полках стояли глиняные горшки, доверху наполненные сухими пауками. А над головой девочки висело чучело здоровенного зеленого крокодила с длинной зубастой пастью.
– Ой! – выдохнула Корина и от испуга села на земляной пол.
Нарк рыкнул.
– А ведь она трусиха, эта девчонка! Из такой колдуньи не получится.
– Получится, получится! – торопливо закричала Корина и вскочила вновь на ноги. – Подумаешь, сухие мыши, какая невидаль! Я у себя в Даруме и живых-то ни чуточки не боялась. А змей и вовсе за хвост таскала, словно котят… Ой-ой-ой!
Корина завизжала, увидев неподалеку большую пятнистую змею, обвивавшую деревянный столб.
Гингема подошла к змее и ласково погладила ее по большой плоской голове. Та от удовольствия даже высунула из пасти длинный раздвоенный язык.
– Это Лашка, удав, а вернее, удавиха, – тепло молвила старуха. – Лашку подарила мне одноглазая уродина Бастинда, правительница Фиолетовой страны. Мы с Бастиндой сестры, и обе – колдуньи, но не больно-то любим друг друга. Небось, Бастинда надеялась, что Лашка меня удавит, и тогда Голубая страна достанется ей! Но мы с Лашкой подружились. Я скармливаю ей самых лучших лягушек да мышей, которых приносят к пещере раз в неделю Жевуны.
– Выходит, Лашка добрая? – робко спросила Корина.
– Добрая? – расхохоталась колдунья. – А ты дай Лашке обнять себя за плечи, тогда увидишь, какая она добрая! Только косточки твои затрещат! Но вообще-то она смирная, на своих не бросается. А вот Жевуны при виде ее трясутся, словно листья на ветру. Иди, доченька, погладь мою удавиху!
Корина зажмурила глаза и вытянула дрожащую руку. Лашка сама потерлась о нее головой и зашипела от удовольствия.
– Похоже, вы скоро подружитесь, – довольно улыбнулась Гингема. – Ну, девонька, а теперь хватит отдыхать. Ты ведь хочешь учиться волшебству, верно?
– Еще как хочу! – закричала Корина, забыв о своих страхах.
– Ну, тогда принимайся за работу. Мне надо сейчас улетать по делу в другой конец Голубой страны. К вечеру я вернусь. А ты бери метлу да подмети пол в пещере как следует. А потом перебери связки с сухими мышами, выброси тех, что испортились. Когда закончишь, набери у ручья в ведерко песка, возьми тряпки и почисти снаружи котел – уж больно он закоптился вчера, когда я варила колдовское зелье.
Корина даже глаза выпучила от возмущения.
– Что-о-о? Разве так учатся волшебству?
– Именно так, – кивнула Гингема. – Придется тебе потрудиться как следует, доченька. И не только сегодня, но и завтра, и послезавтра. Запомни: колдовское ремесло – самое трудное на свете! Лентяям здесь делать нечего. Подумай еще раз, Корина – может, я все-таки отвезу тебя в Дарум?
Корина задумалась, а затем мотнула головой.
– Не-а, не хочу! Ладно, уберу твою противную пещеру и переберу твоих гадких мышей. Чего только не сделаешь, чтобы стать настоящей чародейкой!
– Молодец, дочка! – одобрительно молвила Гингема. Она села в ступу, взяла в руку колдовскую метлу и взмыла в небо. Вскоре она скрылась за вершинами деревьев.
Корина завистливо проводила ее взглядом. Вот бы ей так пролететь над Дарумом на ступе! Все девчонки просто умерли бы на месте от зависти. А мальчишки, наоборот, стали бы восхищаться ею еще больше. И особенно рыжий, веснушчатый Тим. Он и так прежде не сводил с нее, Корины, восхищенных глаз. А когда она станет колдуньей, то, наверное, влюбится в нее на всю жизнь!
Корина даже улыбнулась, представив вытаращенные, восхищенные глаза Тима. Но когда Нарк поднес ей в зубах метлу, то улыбка сбежала с лица девочки.
– Это что, колдовская метла? – подозрительно спросила она.
Волк положил метлу на пол и мотнул головой.
– Нет, самая что ни на есть обыкновенная. За дело, Корина!
Глава четвертая
Добро и зло
К вечеру Гингема вернулась, усталая но довольная. В руках она держала большой сверток. Выбравшись из ступы, колдунья пошла к пещере, что-то весело напевая себе под крючковатый нос.
Подойдя к горе, она даже охнула от изумления и выронила сверток из рук.
В пещере стояла пыль столбом. Это Нарк, держа в зубах древко метлы, неумело мел пол. А удавиха Лашка, высоко подняв голову, внимательно осматривала свисающие со стен гроздья сушеных мышей. Если она видела мышь, покрытую плесенью, то откусывала ее и выплевывала, да так ловко, что та попадала прямо в большой глиняный горшок. А вокруг чугунного котла с обреченным видом прохаживались три больших барсука и чистили копоть тряпками.
