Владислав Дорофеев - Сказки Таргистана
А еще лошадки любят ласку. Они любят, когда их чешут за ухом. Тогда они тонко-тонко ржут и мелко-мелко и часто-часто подергивают хвостом от бесконечной благодарности и радости.
Совсем как ты и я, когда мы мечтаем. Потому что почтовые лошадки – это как наши мечты, но их можно потрогать.
Впрочем, потрогать их сложно, потому как их почти невозможно застать на месте, они всегда в пути, всегда в дороге, – телеграммы, письма и посылки с подарочками ждут во всех концах родного Таргистана.
Поэтому-то Ройто знает все и узнает обо всем раньше всех таргистанцев и даже раньше царя Ивана 300.
Какую же он принес новость? Должно быть это очень важное известие, если он это сделал сам, а не послал, как это обычно бывает, с одной из своих почтовых лошадок. И не просто важное известие, это известие касающееся жизни или смерти. И может быть даже таргистанца. И может быть даже страны.
Так думал Чеко. И был прав. Потому что был умен и прозорлив.
Про обед все забыли и про оставшийся на столе морковный чай со снотворным. Конечно, никто из фонарщиков еще не догадывался о снотворном. Поэтому никто тогда еще не знал, что гадкий план черной царицы Холопки повис на волоске.
С чем же пожаловал Ройто? У него тяжело вздымаются бока, он часто и сильно дышит, видно, что маленький конек очень торопился.
Но прежде чем начать свой рассказ, предводитель почтовых лошадок попил из дождевой тучки, затем закусил хлебом и огурцом. Затем Ройто начал рассказывать, изредка прерывая свой рассказ почесыванием копытами задних ног за ушами, из-за чего в нервный лошадиный рассказ вплеталось почти щенячье повизгиванье.
Не так давно его маленькие курьеры, доставляющие почту в западные земли Таргистана, услышали содрогание почвы во всей толще. Вначале на это не обратили внимания, мол, маленькое землетрясение, к которым в Таргистане давно привыкли. Но толчки становились все сильнее и сильнее. Начали содрогаться своды туннелей, даже обрушились несколько самых старых подземных коридоров. По этой причине в некоторых местах прервалось почтовое сообщение. Возникла угроза национальной безопасности.
Но в добавок ко всему маленькие лошадки стали темнеть, из алых стали темно-красными, почти вишневыми.
Маленькие лошадки были настоящей совестью земли.
Когда где-то совершается зло, и даже звезды незримо дребезжат от напряжения, и океан Бурь будто твердеет от горя, и небосвод опрокидывается навзничь, чтобы покрыть зло, тогда маленькие лошадки темнеют.
Об этом сообщили царю Ивану, который мгновенно распорядился проникнуть в отдаленные подземные пещеры, где и была заточена черная царица Холопка. И попросил Ройто возглавить отряд разведчиков.
По заветному слову, которое передают из поколения в поколение предводители маленьких лошадок, разведчики проникли сквозь толщу земли в подземное логово Холопки.
И здесь они нашли причину сотрясения подземных коридоров. В самых отдаленных от поверхности земли пещерах Холопка превращала человеческие души в своих солдат. Для этой цели она использовала черных двойников человеческих душ, которые окончательно переселились в подземное черное царство, потому что прежние владельцы душ наделали столько злых дел, что светлые двойники душ умерли окончательно.
Вначале черная царица превратила в солдата одного черного двойника, чтобы посмотреть. Результат превзошел все ожидания, черный чурбан быстро бегал, громко топал, больно дрался и никого не жалел.
Холопка начала делать ежедневно по одному новому черному солдату. Чем их больше становилось, тем сильнее они топали, а своды подземных пещер сильнее и сильнее сотрясались. И ненависть и зло, исходящие от черного войска, распространялись по всей земле.
Холопка готовилась к войне с Таргистаном и царем Иваном. И вот когда ее подземное войско стало совсем уже большим и страшным, она и отправила Прожорку на землю, превратив ее в плачущую девочку.
Увидев под землей огромное черное войско, разведчики поймали и доставили в Санкт-Таргистан холопкиного черного слугу.
Все слуги Холопки злы и трусливы, а потому этот слуга, – оказавшийся к тому же курьером, несшим холопкино письмо в самую отдаленную пещеру, – все что знал, рассказал о плане черной царицы. Пробраться на облака, чтобы помешать семье фонарщиков чистить небесные светила.
Черный слуга лишь не знал деталей насчет задания Прожорке перемешать всех светлячков, и о сонном порошке в морковном чае, и о том, кому было поручено проникнуть на облака. Но это и не важно. Поскольку было ясно, что семье фонарщиков грозит беда.
Поэтому царь Иван послал на облака Ройто, который едва не опоздал. Прожорка уже насыпала сонный порошок в морковный чай. И если бы Ройто не появился в этот вечерний час, семья фонарщиков как раз бы села пить отравленный чай.
Так окончательно рухнул план царицы Холопки, которая вместе со своим черным воинством и слугами осталась в заточении под землей.
Когда все закончилось, Чеко попросил Ройто, который на глазах собравшихся медленно и верно розовел, спеть любимую песенку. Ты же помнишь, что маленькие лошадки всегда розовеют, отмечая совершающиеся добрые дела.
Ройто сразу согласился спеть. Конечно, предводитель маленьких лошадок во время пения не зависает в воздухе, ведь это умеют делать только фонарщики. Лишь иногда ржет, так тонко, что кажется, будто Ройто смеется, и при этом он еще мерцает словно дальняя звезда, или всполохи огня на солнце.
Мчимся мы скорее мысли
и быстрее,
чем стрела,
мы живем подземной жизнью,
мы —
лошадки без седла,
утром,
вечером
и ночью,
днем,
всегда
и на века,
мы разносим
письма
почтой,
мы надежны,
как земля,
тишиною пахнут стены,
а огнями светит путь,
мы —
почтовые курьеры,
адресат не позабудь,
будто ветер или тени,
мы летим из пустоты,
любим мы родные стены,
мы —
потомки красоты,
ждут нас дети
и отцы,
мамы,
бабушки
и тетки,
потому что мы приносим
счастье в дом
из глубины.
Только теперь вспомнили про неправильную девочку, но ее нигде не было. Ни на кухне, ни в столовой, ни за углом, ни в облачном овражке у дома, ни за облачным поворотом. Прожорка услышала рассказ Ройто, испугалась и убежала. Она так быстро улепетывала, что не удержалась и упала на землю с большой высоты, да так сильно, что от нее осталось только мокрое место. Так черная Холопка лишилась своей самой преданной и самой противной служанки.
Конечно, никто не стал пить чай, заваренный неправильной девочкой, – на всякий случай вылили чай над западными землями, в том месте, где был вход в черные пещеры, запечатанный царской печатью, отчего целая гора обрушилась и окончательно завалила вход в царство царицы Холопки, – а все принялись с аппетитом есть наливные яблоки, которые Ройто, с разрешения царя Ивана, нарвал в царском саду, специально, чтобы угостить семью фонарщиков.
Четырехрукий дядька
По главной таргистанской дороге, которая проложена по границам Таргистана, идет четырехрукий железный дядька, старший брат железного пастуха, охраняющего поле летающих лошадей, у него большие уши, у него глаза размером с колесо от велосипеда, а голова – с обычного бурого медведя. Он делает огромные шаги – он мог бы сразу же перешагнуть трех пап, положенных в длину. У дядьки за спиной большущий черный, перевязанный белыми веревками, и явно тяжелый, мешок – в мешке временами что-то булькает, пыхтит и недовольно вздыхает.
Тогда дядька останавливается, развязывает мешок, засовывает внутрь руку, чем-то щелкает и вновь мешок довольно замолкает, и иногда почмокивает и посапывает, а дядька продолжает идти по горе.
Он уже прошел большую часть пути, и уже много трудностей осталось позади, и уже много знаний он приобрел, но самые трудные знания еще ждут впереди, да и самая гористая часть Таргистана еще не пройдена.
Иногда четырехрукий останавливается, например, когда он видит, что в лесу, который он проходит, вдруг начался пожар. Тогда он прыгает к самой ближней реке, припадает к воде и выпивает всю реку на сто метров вправо и на сто метров влево, затем прыгает назад к горящему лесу и заливает пожар; а уже затем помогает всем зверушкам большим и маленьким, которые потеряли своих родных и близких, найти друг друга и уже никогда не теряться.
Однажды четырехрукий дядька повстречал на дороге войну: два маленьких народа дрались что есть мочи, кровь текла на землю, того и гляди драчуны убьют друг друга насовсем, так, чтобы уже никогда не подняться, так, чтобы уже никогда у них не было детей и внуков, друзей и любимых.
