Софья Прокофьева - Оставь окно открытым
— Какого «Дальше»? — в недоумении спросила Катя.
— Какого-какого! Того самого! — Веснушка просто захлебывался от обиды, гнева. — Ты сказала «Дальше неинтересно». Кто он такой, этот «Дальше» которому неинтересно, как случилось это ужасное несчастье, как я оторвался от моего Солнышка? Где он?
— А… — вдруг догадалась Катя. — Да нету никакого «Дальше». Дальше — это значит, ну, что было потом, понимаешь?
— Если нет никакого «Дальше», так зачем же ты подняла весь этот шум, устроила скандал? — сердито посмотрел на Катю Веснушка. — Ну и характер у тебя, как я погляжу…
Веснушка неодобрительно покачал головой. Но Катя видела, он уже успокоился. Из красного стал оранжевым, потом желтым.
— Так на чем я кончил? — снова спросил Веснушка.
Но Катя из осторожности промолчала, не стала ему подсказывать.
— Ах, да! — сам вспомнил Веснушка. — Я остался один на темной площади. Не представляешь, как мне было страшно и одиноко. Ведь я совсем не привык к самостоятельной жизни. К тому же, понимаешь, темнота. Липкая, жадная Темнота-Темнотища, Она окружила меня сверху, снизу, со всех сторон. Ты только представь себе: маленький солнечный луч один-одинешенек в полной темноте.
— Смотрите, смотрите! Летающий огонек! — крикнула какая-то женщина и накрыла меня платком.
Можешь не сомневаться, я скорее-быстрее-сейчас же-немедленно прожег платок и вылетел на волю.
Но отовсюду ко мне тянулись руки. Люди кричали, указывали на меня пальцами. Скажу тебе откровенно, я совсем потерял голову, начал метаться по площади.
Я налетел на гладкий щит начальника королевской стражи. Зацепился за чью-то алебарду.
Мне хотелось только одного: куда-нибудь спрятаться, скрыться. Прийти в себя, передохнуть хоть немного, понять, что со мной случилось. И тут мне повезло: я увидел старый глиняный кувшин с отколотым горлышком, валявшийся на земле. Я нырнул в него, скорчился на самом донышке. Кто-то ударил кувшин ногой, и он покатился, дребезжа и подскакивая. Еще счастье, что не развалился.
Наконец все разошлись, и стало тихо. Тогда бездомные кошки со всего города явились на площадь, чтобы погреть лапы и животы возле старого, треснувшего кувшина. Ведь кувшин стал очень теплым и грел не хуже печки.
Кошки так ласково и благодарно мурлыкали, что я немного утешился. С тех пор, по правде говоря, я и люблю кошек…
— А что, все лучи такие же человечки? — спросила Катя.
— Скажешь тоже! — вскинулся было Веснушка, но тут же снова уныло опустил голову. Заговорил совсем тихо: — Нет, я один такой на свете. Ведь все другие лучи крепко держатся за Солнышко. По правде говоря, когда я оторвался, я был просто клубком спутанных золотых ниток. Но это очень скучно, быть каким-то клубком. Все мысли спутаны-перепутаны. Конечно, можешь не сомневаться, я долго думал, выбирал: кем мне стать? Прикидывал и так и эдак. Думал, может быть, мне стать солнечной кошкой или солнечной собакой? Но я к тому времени уже немного разобрался, что к чему тут у вас на земле. Поэтому я и решил стать не кем-нибудь, а солнечным человечком. Это мне показалось лучше всего.
«Правда, лучше», — подумала Катя.
— Мяу!.. — хрипло сказал Кот Ангорский, неожиданно появляясь на подоконнике.
Он пристально и хищно уставился на Веснушку своими плоскими серебряными глазами.
Катя увидела, как на миг из бархатных лап показались острые кривые когти. Показались и скрылись.
— Брысь! — замахнулась на него Катя.
Кот Ангорский оскорбленно мяукнул. Он мягко подпрыгнул, будто в каждой лапе у него было спрятано по пружине, и скрылся за окном.
Катя сразу же забыла о нем. Ее занимало совсем другое.
«Веснушка не ужинал. Да, наверно, и не обедал сегодня, — вот о чем думала Катя, озабоченно хмурясь. — А что он ест? Молоко он пьет, в любом случае. Конечно, если оно без пенки. Ну, уж об этом я позабочусь. А где он будет спать? Ему же обязательно нужна постелька».
Катя представила себе, какой домик она устроит для Веснушки. Кроватка, столик, стулья — все такое крошечное. Вот она в кукольной кастрюльке варит ему суп. Катя, продолжая хмуриться, не смогла сдержать улыбки. Ох, сколько теперь прибавится у нее забот с этим Веснушкой!
— Ну ладно, что ты будешь есть на ужин? — спросила Катя взрослым голосом. И даже сама удивилась: ну совсем как мама!
— А что такое «ужин»? — поднял на нее рассеянные глаза Веснушка.
— Это… — Катя запнулась. — Ну как тебе сказать. Это когда вечером едят.
— Я не ем вечером, — отрезал Веснушка.
— А когда же ты ешь? — удивилась Катя.
— Что? Ем? Кто? Я? Да никогда.
— Как никогда?
— Да так. По-моему, это просто глупая привычка у вас, у людей.
— Значит, ты никогда не ешь… — огорчилась Катя. — Тогда хотя бы ложись спать пораньше.
— А я никогда не сплю, — пожал плечами Веснушка. — Спать? Кому? Мне? Вот уж глупая глупость.
— О!.. — Катя не могла сдержать своего разочарования. Закусила губу.
Значит, ничего, ничего не будет. Не будет маленького домика. Не будет одеяльца, которым бы она заботливо укрывала на ночь Веснушку.
— Но где же ты будешь спа… Где же ты будешь ночью? — упавшим голосом спросила Катя.
— Все равно… Посижу тут, на столе… — Веснушка сел на край учебника, свесил ножки.
Катя потушила свет, нырнула в постель. Подперла голову рукой, стала смотреть на Веснушку. Веснушка слабо светился в темноте. Маленький человечек на учебнике математики.
«Мама придет, обязательно заглянет ко мне в комнату. Что тогда?» с тревогой подумала Катя.
Веснушка сидел, как-то зябко нахохлившись, зажав ладони рук между коленками.
— Ты что? — робко спросила Катя.
— Не знаю, — поежился Веснушка. — Из окна дует.
«Ему холодно…» — почему-то обрадовалась Катя. Босиком дошла до окна, захлопнула форточку. Задернула штору.
— Ночью мне всегда как-то так… — пробормотал Веснушка. — Сам не знаю, ну, в общем, не по себе… Тоска находит. Звезды! Бр-р! Они чужие, колючие… А Солнышко где-то далеко-далеко. Как ты думаешь: Солнышко опять встанет?
— Конечно, — удивилась Катя.
— Честное рыжее? — пристально посмотрел на нее Веснушка.
— Честное… рыжее, — чуть споткнувшись, сказала Катя. Ей еще никогда не приходилось давать «честное рыжее».
— Ты как-то не так сказала «честное рыжее», — забеспокоился Веснушка. — Может, тоже сомневаешься? Может, и не будет Солнышка вовсе?
Веснушка испуганно привстал, беспомощно глядя на Катю.
— Будет, обязательно будет! — убежденно воскликнула Катя.
— Хорошо… — убитым голосом сказал Веснушка. Он глянул через плечо в щель между занавесками, опять повернулся спиной к окну. — Темнота… Ее так много… — прошептал он. — Мне всегда хочется забраться, где ее поменьше. Спрячь меня куда-нибудь. Я хочу к тебе, поближе…
— Хочешь ко мне под одеяло или под подушку? — быстро предложила Катя. Потянула кверху подушку за уголок.
— Все равно, — махнул рукой Веснушка, — лишь бы где-то побыть до Солнышка…
Но Кате показалось, что Веснушка охотно, даже обрадованно соскочил с учебника и перебрался к ней на кровать. Катя накрыла его подушкой.
— Не душно тебе? — спросила она.
— Не-ет, — послышался приглушенный голос Веснушки. Катя осторожно прилегла на другой край подушки. Стало темно и тихо. Вдруг из-под подушки раздался негромкий, протяжный вздох. «Ему там грустно, тоскливо», — подумала Катя! Но под подушкой все затихло. Уже совсем поздно на цыпочках в комнату зашла мама. Она несколько раз потянула носом, принюхалась.
— Что-то паленым пахнет, — задумчиво сказала мама.
Глава 7. Таинственное исчезновение Веснушки
Итак, Говорящий Кот! Сейчас я вам расскажу про Говорящего Кота.
Нет, нет! Только не в этой главе. Хотя мне очень хочется, чтобы вы, как любит выражаться Веснушка, «скорее-быстрее-сейчас же-немедленно» узнали всю эту невероятную, потрясающую историю. Но, однако, все же придется еще немного потерпеть. Потому что лучше все рассказать по порядку.
Итак… Катя сидела за столом и рисовала. Веснушка пристроился на ее плече и давал советы. Катя нарисовала дом, а около него корову.
— Очень хороший домик, — радовался Веснушка. — Пожалуйста, я согласен в нем, как вы это называете? Прописаться. И корова славная. Пожалуйста, я согласен ее доить.
Катя нарисовала зеленую треугольную елку. Потом взяла оранжевый карандаш и нарисовала на верхней ветке оранжевую белку.
— Белка! Белка! — запрыгал от радости на ее плече Веснушка. — Какая пушистая! А теплая! Чувствуешь, какая она вся тепленькая?
Но вдруг Веснушка перестал прыгать. Сбежал по Катиной руке, соскочил на стол. Ткнул пальцем в желтый круг посреди синего неба.
— Постой, постой, — прищурившись, протянул он. — Как это я раньше не заметил. Это что такое?
