Миядзава Кэндзи - ЗВЕЗДА КОЗОДОЯ
Когда настала весна, домов было уже два.
Крестьяне посеяли гречиху и просо. На гречихе расцвел белые цветы, а просо выбросило черные колосья. Осенью урожай выдался на славу, мужчины распахали еще одно поле, домов стало уже три. Все были так рады, что даже взрослы скакали, как дети.
Как-то раз грянул утренний заморозок, земля промерзла. Тут выяснилось, что из девяти детишек ночью пропало четверо. Родители искали их и там, и сям, однако детишек и след простыл.
Тогда мужчины, повернувшись в разные стороны, закричали все разом.
— Кто знает, где наши дети?
— Мы не знаем, — ответили хором четыре бора.
— Тогда мы идем искать, — закричали крестьяне.
— Приходите, — ответили им леса.
Крестьяне, прихватив с собой мотыги и косы, направились сначала в Волчий лес, самый ближний. В лесу они сразу ж ощутили влажный прохладный ветер и запах прелой листвы. Но они пошли дальше.
И тут откуда-то из чащобы послышался треск, словно костер горит.
Крестьяне бросились туда — и впрямь костер, ярко-розового цвета. А вокруг кружатся, прыгают и танцуют девять волков.
Подойдя ближе, крестьяне увидели и пропавших детей. Он сидели возле огня и уплетали жареные каштаны и рыжики.
А волки пели свои волчьи песни и водили хоровод вокруг огня:
В самом центре Волчьего леса
Огонь горит, ветки хрусть — хрусть
Огонь горит, ветки хрусть — хрусть
И каштаны шкварчат, хрусть-хрусть
И каштаны шкварчат, хрусть-хрусть.
Крестьяне ка-ак закричат:
— Волки, волки, верните наших детей!
Волки даже оторопели, оборвали песню, морды скривили, на крестьян смотрят.
Сразу огонь погас, воздух стал стылым и синим, наступила мертвая тишина, а дети, сидевшие подле огня, заплакали.
Волки зыркнули влево, вправо — а потом разом пустились наутек, вглубь леса.
Крестьяне, взяв детей за руки, побрели прочь из леса. И вдруг из чащи донеслись голоса волков:
— Не подумайте чего плохого — мы просто ваших детишек каштанами и грибами угощали!
Вернувшись домой, крестьяне приготовили просяные «моти»[7] и в благодарность отнесли их в Волчий лес.
Настала весна. К этому времени детишек было уже одиннадцать. Крестьяне завели лошадей. Поля удобрили прошлогодней травой, перегнившими листьями, да лошадиным навозом, поэтому урожай получился на славу. Да и плодов собрали немало. К концу осени все ликовали и веселились без меры.
Однако как-то раз снова пал заморозок, земля так промерзла, что ледяные иглы на ней появились.
В том году крестьяне распахали новые земли, поэтому утром собрались было работать, но глядь — а в домах пусто. Ни топоров, ни мотыг — ничего!
Искали-искали. Все впустую. Снова пришлось повернуться в разные стороны, и дружно крикнуть.
— Не знает ли кто, где инструменты?
— Не знаем, — ответили хором леса.
— Тогда мы идем искать, — вновь закричали крестьяне.
— Приходите, — ответили хором леса.
И снова крестьяне отправились в лес, уже с пустыми руками. Сначала они пошли в самый ближний лес — Волчий.
Навстречу им тотчас же выбежали девять волков. Они замахали лапами и сказали.
— У нас нет ваших вещей, точно нет! Если не найдете в другом месте, заходите к нам на огонек!
«Похоже, не врут», — решили крестьяне и направились на запад в Лес бамбуковой корзины. Зайдя в самую чащу, они увидели на ветвях старого дуба огромную бамбуковую корзину.
— Подозрительно все это как-то… Ясное дело, раз лес называется Лесом бамбуковой корзины, то и корзина тут непременно должна быть. Вот только что там, внутри? Давайте откроем, — сказали крестьяне. Открыли — и видят, что все пропавшие инструменты аккуратно сложены вместе.
Но там оказались не одни инструменты. В корзине еще сидел красномордый леший с золотыми глазами.
Детишки в ужасе закричали и хотели броситься наутек, а взрослые и бровью не повели.
— Леший, оставь свои проказы. Очень тебя просим. Больше так не делай! — Попросили они. Леший ужасно смутился, даже голову опустил. Крестьяне собрали свои мотыги да тяпки и уже собрались было идти восвояси, а леший как закричит:
— Тогда и мне принесите просяных моти!
Отвернулся, закрыл голову руками и бросился в чащу.
Засмеялись крестьяне и пошли по домам. А затем приготовили просяных моти и отнесли в Волчий лес и в Лес бамбуковой корзины.
Наступило новое лето. Уже на всех окрестных террасах зеленели поля. К домам пристроили деревянные сараи, а также возвели большой амбар. К тому времени у крестьян уже было три лошади. Радости крестьян не было предела, когда они собирали урожай. Зерна было столько, что хватило бы на сколько угодно моти.
Однако тут опять вышла ужасная неприятность.
Как-то утром, когда землю покрыла изморозь, из амбара пропало все просо. Люди просто покой потеряли, обшарили все, — но, увы! — ни единого зернышка.
Расстроились крестьяне вконец, развернулись в разные стороны и закричали.
— Не знаете, где наше просо?
— Не знаем, — ответили хором леса.
— Тогда мы идем искать, — вновь закричали крестьяне.
— Приходите, — ответили хором леса.
Схватив, что попалось под руку, все направились в ближайший Волчий лес.
Их уже поджидали все девять волков. Увидев крестьян, они рассмеялись и сказали.
— А нам опять хочется моти. Но здесь вашего проса нет, нет, точно вам говорим! Если не найдете в другом месте, заходите к нам на огонек!
«Похоже, не врут», — подумали крестьяне, оставили это место и пошли дальше в Лес бамбуковой корзины.
А там леший с красным лесом уже поджидает их на опушке:
— Просяные моти. Хочу просяных моти. Но проса я не брал. За просом нужно идти дальше, на север. — И засмеялся.
«Дело говорит», — подумали крестьяне, и пошли к опушке северного Бора на Черном холме, того самого, в котором я и услышал эту историю.
— Верните нам просо! Верните просо!
А Бор на Черном холме, не приняв никакой формы, ответил лишь одним голосом.
— Я видел, как на закате чьи-то огромные черные ноги пронеслись по небу на север. Вот и вы направляйтесь чуть севернее.
А после этого ничего не добавил бесплотный голос, никаких моти не попросил. Уверен, что все было именно так. А потому, когда Бор поведал мне эту историю, я вытащил из кошелька семь сэнов медными монетами, — все деньги, что были при мне — и хотел вручить ему в знак благодарности, однако он так и не взял ни монеты. Вот такой у него скромный нрав.
Все решили, что Бор на Черном холме не врет, и пошли дальше на север.
Вот там-то они и набрели на черный Воровской лес.
— Судя по названию, воришка здесь, — сказали крестьяне, входя в лес. — Верни нам просо, верни просо! — закричали они.
А затем из чащи появился великан с черными длинными руками и проревел таким оглушительным голосом, что земля и камни покрылись трещинами.
— Что я слышу! Это я-то воришка? Вот раздавлю того, кто осмелился выговорить такое! Какие у вас доказательства?
— Есть свидетель! Есть свидетель! — ответили крестьяне.
— Кто такой? Кто тот негодяй, что посмел так меня оскорбить? — заревел великан.
— Бор на Черном холме, — закричали люди, пытаясь перекричать великана.
— Пусть болтает, что хочет! Но это вранье! Вот скотина! — заревел Воровской лес.
А, может, и правду говорит, подумали крестьяне, и так напугались, что хотели было броситься наутек.
Но тут в вышине послышался ясный торжественный голос:
— Так не пойдет!
Оглянулись крестьяне — и увидели: да это сама гора Иватэ в серебряном венце. Черный великан из Воровского леса схватился за голову и рухнул на землю.
А гора Иватэ спокойно продолжила.
— Воришка здесь, в Воровском лесу. На рассвете, когда небо с востока поголубело, а луна на западе еще ярко светила, я сама видела, как все было. Вы можете идти домой. Просо вам вернут. Не держите зла. Воровской лес ужасно хотел сам попробовать сделать просяные моти. Поэтому и украл ваше просо. Ха-ха-ха!
После чего гора Иватэ вновь гордо уставилась в небо. А великана и след простыл.
Крестьяне, потрясенные случившимся, шумною толпой вернулись домой. Глядь, а просо уже в амбаре. Все рассмеялись, приготовили просяные моти и отнесли всем четверым лесам.
В Воровской лес они отнесли больше всех моти. Говорят, что они в них подмешали немного песку, но, наверное, так и надо было.
После этого леса стали лучшими друзьями крестьян. И каждый год в начале лета крестьяне носили им просяные моти.
Правда, со временем моти стали получаться совсем уж крохотными, но видно так и должно быть, — заключила свой рассказ Большая Черная скала, стоящая в центре Бора на Черном холме.
