Турмуд Хауген - Семь царских камней
— Ты плохо слушал. — Он снова опустил голову.
— Значит, больше ничего не было?
— По-моему, и того, что было достаточно.
Светловолосый молчал. Огонь почти погас. Сквозь прорезь в потолке палатки тянуло свежим ночным воздухом. Когда Дай-Ши начал свой рассказ, в палатке было почти жарко, теперь же стало прохладно. Дай-Ши сидел в темноте. Луна больше не заглядывала в прорезь. Стояла тишина. Дай-Ши удивлялся, что в таком большом лагере может быть так тихо.
Светловолосый зажмурился, суставы его пальцев, сжимавших рюмку, побелели.
— Ты меня не обманываешь? — спросил он, и в его голосе почувствовался холод.
— Зачем мне тебя обманывать? — с достоинством ответил Дай-Ши. — Я рассказал тебе старинную легенду. В ней говорится, что именно так в мире появилась первая жемчужина и что она единственная в своем роде.
Светловолосый откинулся в кресле и сдвинул шляпу на глаза, чтобы Дай-Ши не видел его лица.
— Я жду продолжения, — сказал он. — Теперь расскажи о другом камне.
Дай-Ши поднял голову. Где-то яростно залаяла собака, но они, в палатке, не знали, на кого она лает. Снова заблеяли козы. Испуганно заржала лошадь.
Светловолосый напряженно прислушался. Ему вдруг показалось, что волнение в лагере было вызвано его словами. Он поежился, потому что не признавал необъяснимых явлений.
Ты просто не понимаешь, что эти легенды требуют уважения и пренебрегать их законами опасно. Случись это несколько поколений назад, твои слова стоили бы тебе жизни.
— Но мы живем в другое время и в другом месте, поэтому смерть мне не грозит, — заметил светловолосый, он напрягся и стиснул зубы.
— Кто знает? — так внятно произнес Дай-Ши, что светловолосый вздрогнул. — Если ты после этих слов остался жив, это еще не значит, что ты не умрешь завтра.
— Я не желаю слушать этот бред! — сердито крикнул светловолосый. — Продолжай!
— Не могу. Я уже говорил, что ты плохо знаешь обычаи, связанные с этими камнями. За один раз можно рассказать только одну легенду, и притом луна непременно должна стоять в зените. Сегодня она уже миновала зенит. Теперь надо ждать до завтра.
— Ты хочешь сказать, что мне придется торчать здесь целую неделю? Да у меня нет столько времени!
— Камни не подчиняются твоему времени, чужестранец. — с насмешкой произнес Дай-Ши. — У них свое время.
— Может, это всего лишь уловка? Не надейся, что я отпущу тебя или сниму веревки, пока ты не расскажешь мне все легенды.
— Это я уже понял, — сказал Дай-Ши. — Но ты не можешь целую неделю держать меня связанным. Ведь тогда ты вряд ли узнаешь то, ради чего приехал сюда.
— Если все твои рассказы будут похожи на сегодняшний, я этого все равно не узнаю.
Дай-Ши молчал.
— Ты получишь и воду, и пищу, — сказал вдруг светловолосый. — Но если я замечу, что ты пытаешься провести меня, я буду держать тебя в плену, пока ты не умрешь от жажды под своей любимой холодной Луной.
Светловолосый хотел еще что-то прибавить, но передумал, увидев вздрагивающие плечи Дай-Ши и услыхав тихий, подозрительный звук. Неужели этот связанный, лишенный воды служитель Луны смеется над его угрозами?
Светловолосый вскочил и толкнул ногой стол — графин с вином, рюмка и блюдо с виноградом полетели на пол. Выбежав из палатки, он крикнул стражнику, чтобы тот не спускал с Дай-Ши глаз. Потом позвал служанку и велел ей напоить и накормить пленника.
— Итак, мы продолжим завтра, — сказал он, вернувшись в палатку. — Какой камень на очереди?
— Ты меня проверяешь? — спросил Дай-Ши. — Тебе многое известно об этих семи камнях. Выбери сам.
— Хочешь перехитрить меня?
— Какая же хитрость в том, что я предлагаю тебе самому выбрать следующий камень?
Не сказав ни слова, светловолосый покинул палатку. Дай-Ши закрыл глаза. Он знал, что опасность не миновала, но не мог понять, что именно ему угрожает. Ночь была полна необъяснимых знамений. Воздух дрожал от непонятного напряжения, слышался треск невидимых молний. Животные тоже ощущали это и беспокоились.
Глава 6
Николай не понимал, что происходит.
Лидия вернулась домой около трех. Она почти беззвучно открыла входную дверь, но короткий щелчок замка достиг комнаты Николая.
Она поднялась наверх и прошла к себе, не заглянув к нему. Он был готов к этому, но все-таки надеялся, что она приоткроет его дверь и шепнет: «Николай, ты спишь?» Он сонно буркнет что-нибудь в ответ, тогда она войдет, сядет к нему на кровать и расскажет, где была, что делала и как беспокоилась за него, потому что задержалась так поздно.
Впрочем, с чего бы она зашла к нему сегодня, если никогда не делала этого раньше. Когда она бывала дома, она желала ему доброй ночи, лишь приоткрыв дверь, но, как правило, по вечерам она куда-то уходила. Где, интересно, она пропадает? С кем проводит время?
Иногда она говорила о каких-то комитетах и совещаниях, но Николай плохо понимал, о чем идет речь. Сама она ничего не объясняла, а он и не задавал лишних вопросов.
Сегодня она к тому же обманула его.
Лидия еще не вставала, когда Николай собрался уходить в школу. Он тихонько заглянул к ней в темную спальню. Она не спала.
— Доброе утро, Николай, — сказала она. — К сожалению, я вчера задержалась. Заглянула к тебе, но ты так сладко спал, что я не решилась будить тебя.
Он знал, что она к нему не заглядывала, иначе увидела бы, что он лежит на кровати одетый, а она этого не переносила. Она тут же безжалостно бы разбудила его и велела раздеться.
Николай ушел, ничего не сказав ей. Она что-то крикнула ему вслед, но он притворился, будто не слышит.
Надо было идти в школу. Николай остановился у калитки. Еще не совсем рассвело. Небо было озарено красным светом, что обещало ясную погоду. Лужайку покрывал иней. Ветки кустов и деревьев застыли.
Николай оглянулся на дом. Посыпанная гравием дорожка, ведущая от калитки к крыльцу, вдруг показалась ему очень длинной и белой от инея. На ней серели оставленные им следы.
«Мой дом, — подумал Николай. — Я живу в нем с рождения. Я младший в семье, но я провел в этом доме больше времени, чем мои родители вместе взятые. Я почти всегда был здесь один».
Его взгляд скользнул по окнам. Со второго этажа на улицу смотрело одиннадцать окон, с первого — десять и входная дверь. Дом был белый, он светился в утренних сумерках. Большой сад. Фруктовые деревья, голые кусты. Николай вдруг подумал, что не помнит, как дом выглядит с задней стороны. «Мой дом», — подумал он и вздрогнул.
На улице сердито гудели моторы, мимо пролетели несколько машин. На противоположной стороне улицы во многих окнах горел свет.
В кухне у фру Ли перед окном сновали тени. Господин Стенерсен торопливо вышел из своей калитки и осмотрел «вольво», стоявший у тротуара. Лобовое стекло было покрыто инеем.
К почтовому ящику расхлябанной походкой медленно шел Стефан.
Громкоголосая фру Карлсен выбежала с детьми из дому — ей предстояло отвезти их в детский сад, прежде чем она отправится к судовладельцу, у которого работает секретаршей.
Николай видел всех, но никто не заметил, что он стоит у калитки.
«Куда бы пойти?» — размышлял Николай. Он понимал, что не может идти в школу, но и остаться дома он тоже не мог.
Флоринда заснула на удивление быстро и проспала всю ночь без сновидений. Однако утром у нее в ушах почему-то звучала песня. Только на кухне, за чашкой чая, она вспомнила слова:
Не остановится река,
И ветер не устанет,
Лишь сердце свой отслужит срок
И биться перестанет.
Эту песню раньше пела мать, когда к дому подступало одиночество: отец уезжал навещать больных, а луна еще не показывалась.
Флоринда не могла усидеть на месте и обошла всю квартиру. Первым делом она осмотрела длинный коридор, куда выходили все комнаты, потом прошла через них, оставляя за собой открытые двери. Так она и ходила круг за кругом. Ей было грустно. В гостиной она остановилась у окна и схватилась рукой за раму, словно для того, чтобы удержать себя на месте.
— Почему мне так хочется вернуться домой, в Россию? — спросила она вслух, с удивлением отметив, что впервые за все годы, прожитые в Норвегии, произнесла слова: «Домой, в Россию».
— Ведь мой дом здесь, — прошептала она.
— Идун! — проговорила она, помолчав. — О, Идун!
Когда она ждала ребенка, они с Артуром провели вместе летний отпуск. Ранним утром они ехали на машине мимо большого болота. Солнце только что взошло, и все болото золотилось. По нему ходила девушка и собирала пушицу. У нее были длинные светлые косы. Неожиданно девушка выпрямилась и посмотрела на них. Флоринда встретилась с ней глазами. Девушка улыбнулась, хотя лицо у нее было грустное. Передник, который она придерживала рукой, был полон пушицы.
— Я думаю, ее зовут Идун, — сказал Артур, немного притормозив.
