Эдуард Успенский - Бизнес крокодила Гены и другие сказочные повести
— А можно, я скажу? — попросил Митя.
— Говори!
— Вы вот что сделайте: поймайте зайца обыкновенного или мышку. Можете?
— Могу. А зачем?
— И отнесите к тому озеру, из которого пить нельзя. Выпьешь — козлёночком сделаешься!
— Знаю такое.
— И дайте ему попить из озера. Он в козлёнка и превратится. А козлёнка отдайте бабушке.
— Ай да мальчик! Ну, спасибо тебе, — обрадовался Волк. — Второй раз ты меня выручаешь. Знаешь что, возьми у меня клок шерсти из загривка. Я как раз линять начал. Станет тебе плохо, ты его в воздух подбрось. Я сразу и прибегу. Из любой беды тебя выручу!
И он скрылся в поле. А избушка побежала дальше. Митя с Бабой-Ягой ехали и смотрели в волшебное блюдечко. Их очень беспокоило, что же происходит в сказочном дворце.
А происходило там вот что.
Солнце дробилось в решётчатых окнах, и в тронном зале было празднично. Кощей Бессмертный, гремя доспехами, расхаживал посередине зала, а у стены на лавке разместились Чумичка, прислужник Гаврила и миллиардский Никита с огромным двуручным мечом на коленях.
— Сегодня я походил по вашему царству, — говорил Кощей, — посмотрел вокруг и должен сказать, что царство ваше захудалое! Вот, к примеру, войско. Зашёл я ночью в казарму. Взял трубу и протрубил тревогу. Что, вы думаете, из этого получилось?
— Что? — спросил Гаврила.
— Ничего. Явилось пять стрельцов с котелками и ложками. Они, наверное, решили, что будет учебная раздача пищи! Такое войско мне ни к чему! Врагам моим такое войско! В следующий раз каждого десятого казню! А ну-ка скажите мне, — продолжал Кощей, — какое должно быть войско в государстве?
— Наше, родное, находчивое! — подсказал Гаврила.
Кощей отрицательно покачал головой.
— Нет и не надо! — быстро согласился прислужник.
— Войско должно быть безжалостное! А потом уже родное, находчивое и всё такое прочее. И мы должны срочно позвать Змея Горыныча, Соловья-разбойника и Кота Баюна. Они мои старые друзья, с ними нам никто не будет страшен!
— Ваше величество, — решился вставить слово Чумичка, — может, нам и Лихо Одноглазое пригласить?
— Зачем? Какой от него прок? — спросил Кощей.
— А мы его будем врагам подсылать. У них в хозяйстве такие неполадки пойдут — только радуйся!
— Хорошо придумал! — согласился Кощей. — Стало быть, и его позовём.
Он снова не торопясь прошёлся по залу.
— А теперь вот что. Заглянул тут я в вашу казну и поразился. Ни замка, ни часового. Не казна, а проходной двор. Да у вас так всё золото растащат!
— А наш царь говорил, что людям надо верить! — рискнул сказать Гаврила.
— Да? — обернулся Кощей. — И где теперь ваш царь?
— В подвале сидит.
— Вот то-то!
— Как тонко подмечено! — воскликнул Чумичка. — Я обязательно запишу это в книжечку.
— Приказываю поставить у казны часового! — продолжал Кощей. — И замок врезать, чтобы сам часовой туда не залез. А ключ отдать мне!
— Сделаем, ваше величество!
— И последнее, — сурово сказал Кощей. — Василису Премудрую немедленно взять под стражу! Пусть ковры-самолёты, мечи-кладенцы и луки-самострелы для нас мастерит. Мы с её помощью все царства соседние завоюем!
— Не будет она, — сказал Гаврила. — Я её хорошо знаю, нашу матушку.
— Ты меня плохо знаешь! Не будет, так голову снесём!
— Ваше величество, — вмешался Чумичка. — Я этой Василисы и сам опасаюсь. Уж больно умна! Так ведь нет её. Уехала к Лукоморью за живой водой.
— Значит, засаду устроить! Как появится, немедленно схватить! Понял, миллиардский?!
— Так точно!
— А ты, Чумичка, письма напиши немедленно. И рассылай скороходов, куда нужно. И думу собери мне боярскую. Да поживее. Я только потому стал Бессмертным, что никогда не терял ни минуты!
…А на берегу пересохшего пруда за коровником всё так же ревели Несмеяна и Фёкла. И пруд понемножечку наполнялся.
Глава десятая
Лиха беда
(продолжение)
Бородатые бояре постепенно заполняли зал.
— Зачем нас собрали? — недоумевали они. — Вчера ведь только дума была!
— Я только орех дверью расколол, — говорил боярин Чубаров, — мне уж и кричат: «Давай в думу бегом!» Так и не съел орех-то! Теперь куры склюют!
— А я мёд не допил! — огорчался боярин Демидов. — Тётка мне из деревни привезла!
Вошёл писарь Чумичка, а с ним вооружённый до зубов миллиардский со стрельцами.
— Дорогие вы мои бояре, — начал писарь, — разлюбезные наши соколы! Я пришёл сообщить вам важную новость. К нам прислали нового царя! И скоро у нас в царстве начнётся новая жизнь! Ура, бояре!
— Урра-а-а! — подхватил миллиардский.
— Ура! — неуверенно протянули бояре. — А старого царя куда дели?
— Как — куда? — сам себе объяснил Афонин. — Если нового прислали, значит, старого услали! Верно я говорю?
— Толково, — согласился Чумичка. — Просто и понятно.
— Не хотим нового царя! — вдруг закричал Чубаров. — Отдавайте старого!
— Тоже мне, услали! — поддержал его Демидов. — Кто вас просил? Пришлите обратно!
— Тихо, бояре! — неожиданно раздался властный голос. И в зал, гремя доспехами, вступил Кощей Бессмертный. Его зелёные глаза полыхали. — Слушайте меня внимательно, и я вам открою всю правду! — начал он. — Ваш царь уехал в деревню! Отдыхать. Собирать цветочки и ягодки. А перед отъездом он долго просил меня занять его место. И я согласился. Я ваш новый царь! Посмотрите на меня, бояре! Во всём вашем царстве не найдётся воина, равного мне! Я самый сильный! Я самый смелый! Я самый бессмертный из вас! Я научу вас скакать верхом! Плавать! Рубиться на мечах! И вы будете стрелять из лука точно так же, как и я! А ну, подать мне сюда лук и стрелы!
Миллиардский торопливо выполнил приказ.
— Зажгите свечу в конце зала!
Свеча была зажжена. В полном молчании Кощей поднял тяжёлый боевой лук и, почти не целясь, выстрелил. Стрела молнией пролетела по залу, погасила свечу и наполовину ушла в стену.
— Ух! — восхищённо вздохнули бояре.
— Ура! — закричали Чумичка и миллиардский.
— Ну что? Берёте меня царём?
— А что? Почему бы не взять! — закричали бояре.
— Вот возьмём да и возьмём!
— Пусть поцарствует, раз Макар просил!
— А можно мне стрельнуть? — попросил боярин Морозов.
— И мне, — подхватил его друг Демидов.
— Пожалуйста, — ответил Кощей и кивнул Чумичке.
Писарь бегом пересек зал, выдернул стрелу из стенки и подал бородатым боярам.
Все члены царского совета по очереди стали стрелять. Они шумели. Горячились. Бились об заклад. Бросали шапки оземь. Но всё напрасно. Свеча так и догорела до конца, а её пламя даже ни разу не колыхнулось.
— А мне не надо нового царя! — вдруг заявил боярин Чубаров. — Мне старый больше нравится!
— Я вижу, у меня есть не только сторонники! — спокойно сказал Кощей. — Люблю смелых людей! Эй, Чумичка, принеси с кухни поднос с угольями!
Чумичка выбежал и вскоре вернулся с подносом, полным раскалённых углей. Кощей взял со стола какие-то бумажки, переломил несколько стрел и бросил на поднос. Вспыхнуло яркое пламя. Он протянул руку в огонь и на глазах у изумлённых бояр стал медленно поворачивать её. Рука раскалялась всё больше и больше и наконец засветилась ярким малиновым светом.
— А если я поздороваюсь с тобой вот этой самой рукой? — спросил он у боярина.
Чубаров молчал.
— Неужели ты не понял, боярин, что мне поперёк дороги становиться нельзя?!
Он прошёл через зал и приложил раскалённую ладонь к стене. Послышалось шипение, повалил дым. А когда он отнял руку, на дереве остался чёткий отпечаток его пятерни.
— Поняли? — спросил Кощей и вышел.
И все, кто был в зале: и миллиардский, и Чумичка, и бояре, и стрельцы, — все они долго молчали. И долго ещё у них перед глазами стояла раскалённая рука Кощея Бессмертного. Веселье было испорчено.
Глава одиннадцатая
Финист — ясный сокол
Избушка на курьих ножках бежала вперёд. Митя с Бабой-Ягой всё время торопили её.
— Бабушка, — спрашивал мальчик, — а долго нам ещё ехать? Скоро ли?
— Скоро только сказка сказывается! — говорила Баба-Яга. — И телятина варится! Я, может, больше твоего спешу! Чтобы Василису выручить! Завтра будем там к вечеру.
И вдруг избушка захромала, заскрипела всеми брёвнами и зашаталась. Митя с Бабой-Ягой чуть не упали с табуреток на пол.
Они вскочили и выбежали на крыльцо.
По дороге, недалеко от избушки, брела странная человеческая фигура. В платье и в то же время в брюках, с длинными седыми волосами — не то мужик, не то баба.
— Эй, вы, подвезите меня! — сказала фигура гонким скрипучим голосом. И по голосу тоже было непонятно, кто же это — мужчина или женщина?
