Алексей Кирносов - Страна Мудрецов. Повесть-сказка
Петька долго думал, чесал в затылке, но никакого доказательства вращения Земли так и не вспомнил. Мы, кстати говоря, тоже…
— Чудеса… — прошептала Лидка. — А может, она и не вертится?
В ее синих глазах появился страх, а изумление Аркадиуса прошло. Он снова посмотрел на нас свысока и заявил:
— Не может Земля вертеться. Ты в уме ли, житель Петька? Представь себе только, что Земля чуть-чуть повернулась. Мы бы все покатились, как по косогору.
— Верно… — ужаснулась Лидка.
— Море вместе с рыбаками выплеснуло небо, как похлебка из перевернутой миски.
— Правда… — пискнула Лидка.
— Развалились бы дома, покатились камни, бревна и лошади, сметая все на своем пути. Одни только птицы летали бы в небе… Впрочем, куда они будут садиться на ночь, если Земля перевернется вверх тормашками? Теперь ты понял свою глупость, Петька?
— Понял, — сказал Петька, ошеломленный картиной катастрофы.
— А все-таки она вертится! — прошептал я в сторонку.
— Земля стоит незыблемо, — заявил Аркадиус, — а Солнце ходит по небу своими путями. От каждой елки и от каждой палки падает тень, и ползет она по земле с равномерной скоростью…
Возле Аркадиуса было воткнуто в землю несколько палок.
— Если Солнце восходит в шесть утра, а заходит в шесть вечера, то тень от палки ползет по земле двенадцать часов, — продолжал умный Аркадиус. — Я намечаю эту линию колышками, а потом делю ее на двенадцать частей. Вот тебе и час! Мудро?
Я думал, Петька закричит, что солнечные часы изобрели еще древние греки, но он, посрамленный, молчал. Тогда я сказал:
— Это называется «солнечные часы».
— Подходящее название, — одобрил Аркадиус. — Спасибо, Миша, что подсказал. Все умею, а вот названия не умею выдумывать…
Не стоило объяснять, что название придумал не я…
— Теперь, — сказал Аркадиус, — я знаю, что такое час. А вот который час, — этого я еще не знаю.
— Мудри дальше, — буркнул обиженный Петька. — Может, когда и узнаешь…
— Аркадиус, — сказала Лидка. — Объясните нам, как жители ловят муравьев? Штучками, или есть какой-нибудь способ?
Мудрый Аркадиус рассказал нам:
— Они собирают муравьев очень непроизводительным способом. Тыкают палкой в муравейник, а потом стряхивают муравьев с падки в баночку. Много ли их вцепится в палку? От силы три десятка. У меня нет времени так собирать муравьев…
— И что ты изобрел? — спросил я, уверовав в Аркадиуса.
— Это моя тайна. Но за то, что ты мне подкинул название, могу сообщить. Только не рассказывайте жителям! — попросил Аркадиус.
— Ни за что! — поклялись мы.
— Тогда слушайте… Я заметил, что у муравьев очень развито чувство дружбы. Если один попадает в беду, остальные бросаются его выручать.
— Какие хорошие муравьи! — воскликнула Лидка.
— Очень хорошие, — согласился Аркадиус. — Но умный и хитрый враг может употребить твои добрые качества в своих интересах. Так часто бывает…
— И ты употребил? — спросила Лидка с укоризной.
— Что поделаешь, — вздохнул Аркадиус. — И вот — я вставляю банку в муравейник и бросаю в нее одного муравья. Он пищит, зовет на помощь. Приятели бегут выручать и друг за дружкой валятся в банку. Когда банка наполнится, я беру ее и, посвистывая, отношу в Лабаз. Это ли не мудро?
— Гениально! — воскликнул Петька. — Теперь мы обеспечены!
Лидка всхлипнула и сказала:
— Это безнравственно. Как не стыдно!
— Аркадиус прав, — решил я. — Пошли искать муравейники. Не все ли равно, каким образом попадет муравей в мою банку.
— Браконьеры безжалостные, — простонала Лидка, но все-таки пошла вслед за нами.
Мы нашли три муравейника и вставили в них баночки. Дружные, но глупые муравьи посыпались туда водопадом. Банки наполнялись, а нам делать пока было нечего.
— Есть охота, — пожаловался Петька.
— Пожуй кончик одеяла, — предложил я.
— Дубина, — выразился Петька. — Я страдаю, а ему хоть бы что. Лидочка, у тебя не осталось конфетки?
— Ты больше всех моих конфет слопал! — сказала Лидка.
Петька притих и стал жевать веточку. А банки скоро наполнились.
У костра около волшебной пещеры сидел симпатичный доктор Клизман. С уважением посмотрев на наши полные банки, он дал нам по факелу и похвалил за старательность, потому что знал, каким мудрым способом мы собрали муравьев.
— А как вы на них охотитесь? — ядовито спросил Петька.
— А я и не охочусь, — покачал головой доктор Клизман. — Потому что я занят в сфере медицинского обслуживания жителей.
— А материальные блага из пещеры вы получаете? — спросил я.
— Когда все здоровы, тогда получаю. Но если кто так серьезно заболеет, что не сможет собирать муравьев, тогда не получаю, пока не вылечу жителя.
— Значит, когда не работаете, тогда получаете, а когда работаете, тогда не получаете? — удивился Петька.
— Вот именно, — сказал доктор Клизман и потряс бородкой.
— Поразительная страна! — воскликнул Петька и пошел в пещеру.
Мы спустились в сырое подземелье, и снова стало жутковато. Но теперь мы знали, что волшебник работает честно.
Петька сунул банку в камеру и произнес замогильным голосом:
— Дорогой Лабаз! Я со вчера ничего не ел, у меня живот к спине прилип и кишка кишке бьет по башке. Я набрал полную банку муравьев, затратив необыкновенное количество труда и усилий. Дай мне за это кило колбасы, полкило сыру, кило вареного мяса, кило шоколадных конфет «Мишка на севере», три пачки печенья «Мария» и жареную курицу. Не очень много за полную банку, да? Завтра я тебе еще наберу. Спасибо, добрый Лабаз.
— Это ты на всех попросил? — поинтересовалась Лидка.
— Вот еще! — сказал Петька. — У вас свои языки есть.
Поставив баночку в камеру, Лидка сказала:
— Дорогой волшебник Лабаз! Я очень люблю вкусные вещи, но я понимаю, что ты все даешь даром, и мне стыдно только за одно спасибо просить слишком много. Дай только большую сладкую булку, еще конфет «Золотой ключик», немножко чернослива и пачку чая. Спасибо, добрый Лабаз!
— С такой пищи ноги протянешь, — сказал Петька.
— Как бы кому-то из нас не пришлось протягивать руку! — сказал я, поставил в камеру банку и, подумав, попросил: — Добрый Лабаз, во-первых, дай мне спичек. А из пищи: картошку, сахар, хлеб и помидоры. Я их очень люблю. Дай еще мяса и лопату. Все. Спасибо.
Переночевали мы опять у Митьки. Голод терзал жестоко, потому что вечером съели только по две картофелины и одну лепешку на троих. Утром кое-как сполоснулись в ручье и отправились в волшебную пещеру. Было тепло и тихо. Приветливо светило невысокое еще солнышко, и настроение у нас было, в общем, хорошее. Даже шкодник Петька подобрел и не сломал по пути ни одной ветки. Он свистел красивые песни, а когда уставали губы, мечтал вслух, как вынесет из пещеры всю еду, разложит вокруг себя на полянке и будет лопать, лопать и лопать, пока живот не раздуется шире дивана. Слушая его завлекательные речи, мы глотали слюнки и начинали жалеть, что попросили так скромно. Конечно, мы не надеялись, что Петька с нами поделится.
Около костра никого не было, он едва тлел. Петька опять удивил нас: набрал хворосту и подкинул в костер.
После этого мы запалили факелы и спустились в подземелье. Петька сунул руку в свою камеру, долго там шарил — мы подумали, что ему никак не вытащить, и вдруг заорал:
— Нету!!!
Он повернулся к нам. Оранжевый огонь факела освещал растерянное лицо и трясущуюся нижнюю губу.
— Надувательство… — пробормотал Петька. — Так не игра!
— Сейчас я посмотрю, — сказала Лидка и вытащила из своей камеры пачку чая и кулек с конфетами «Золотой ключик». — Больше ничего. Ни булки, ни чернослива.
Миша, а у тебя что.
Мне повезло больше всех. Волшебник дал мне корзину с картошкой, пакеты с сахаром, мукой и солью и еще лопату.
— Вот так! — сказал я, очень довольный. — Волшебник не одобряет баронские замашки. Жареные курицы в Мурлындии не полагаются. Удовлетворюсь жареной картошкой!
— А я что буду есть? — завыл Петька, поднял глаза кверху. По его лицу катились крупные слезы. — Ребята, вы не дадите мне умереть с голоду? Мне ведь еще только тринадцать лет!
— Конечно, не дадим, Петенька! — воскликнула Лидка. — На, родной, съешь конфетку!
— Ладно, от голодной смерти мы тебя спасем, — сказал я. — Поделимся всем, что имеем. Но в другой раз будь скромнее.
— Еще бы! — обрадовался Петька, и слезы его высохли. — Теперь я знаю, чем тут кормят.
Он засунул в рот две конфеты и даже улыбнулся.
Вот так мы и узнали, что добрый Лабаз ограничивает свои дары самыми простыми продуктами и предметами первой необходимости самого низкого качества — из тех, что лежат у нас на прилавках под вывеской «уцененные товары». Покладистые жители не обижались. Только мой нож внес в мурлындские умы некоторую сумятицу: все знакомые в один голос заявили, что с ножом мне здорово повезло. Многие пытались повторить операцию, но красивых ножей с двумя лезвиями из нержавеющей стали добрый Лабаз никому не выдал. По Мурлындии разнесся слух, что я любимец волшебника. Благосклонность великих персон окружает тех, на кого она падает, некоторым ореолом. Жители издалека кидались, чтобы со мной поздороваться.
