Памела Трэверс - Мэри Поппинс открывает дверь
— Осторожней, Фред! — предупредила Мэри Поппинс.
Мистер Твигли зажал рот руками.
— Да-да-да… Я всегда должен помнить об этом! Я и так уже использовал два желания!
— А сколько их у вас всего? — поинтересовалась Джейн.
— Семь, — ответил мистер Твигли, вздыхая. — Моя Крестная считала, что это счастливое число. Бедная старушка хотела мне добра. Лучше бы она подарила мне Серебряную Чашу, как это все делают. Намного полезней и хлопот меньше.
— А я думаю, что желания все-таки лучше, — решительно заявил Майкл.
— Это только так кажется, — воскликнул мистер Твигли. — Желаниями очень трудно управлять! Вы придумываете прекрасные вещи, собираетесь загадать желание… Но подходит время ужина, вам хочется есть, и вместо всех этих прекрасных вещей вы получаете сосиски с картофельным пюре!
— А те два желания, которые вы уже использовали, были хорошими? — спросил Майкл.
— Ну, теперь мне кажется, что они были не так уж плохи. Я чинил птичку, — мистер Твигли кивнул на табуретку, — когда услышал, что по лестнице поднимается она. «О, Боже! — подумал я. — Как бы мне хотелось исчезнуть!» И в следующий момент я действительно исчез! Вначале это ошеломило меня. Не удивительно, что она сказала вам, будто меня нет дома!
Мистер Твигли, взмахнув фалдами сюртука, довольно захихикал. Дети еще никогда не видели такого сияющего человека. И вообще мистер Твигли гораздо больше напоминал несколько крупноватую звезду, спустившуюся с небес, чем почтенного джентльмена средних лет.
— Правда, потом, — продолжал Мистер Твигли, — мне пришлось пожелать вернуться обратно, чтобы встретить Мэри Поппинс! Ну, Мэри, чем могу быть полезен?
— Миссис Бэнкс хотела бы настроить свое пианино, Фред. Дом Номер Семнадцать по Вишневой улице, напротив Парка, — важно сообщила Мэри Поппинс.
— А! Миссис Бэнкс! Тогда это, наверное… — мистер Твигли кивнул в сторону детей.
— Джейн и Майкл Бэнкс, — представила Мэри Поппинс, неприязненно посмотрев на них.
— Восхищен. Для меня это огромная честь! — мистер Твигли поклонился и сердечно пожал им руки. — Мне бы очень хотелось вас чем-нибудь угостить, но у меня сегодня все вверх дном!
Мансарда огласилась веселым звоном.
— Что это? — отшатнулся мистер Твигли. В каждой из его протянутых рук оказалось по тарелке с персиковым мороженым. Мистер Твигли вытаращил глаза. Затем — понюхал персики.
— Вот и третье мое желание! — уныло сказал он, вручая тарелки детям. — Ничего не поделаешь. Но у меня осталось еще четыре! Теперь мне придется быть по-настоящему осторожным!
— Если уж вы решили потратить на них желание, кузен Фред, было бы намного полезнее заказать бутерброды. Вы испортите им ужин! — сердито заметила Мэри Поппинс.
Джейн и Майкл поспешно воткнули ложки в мороженое. Они не собирались предоставлять мистеру Твигли возможность исправиться..
— А теперь, — сказала Мэри Поппинс, когда от мороженого не осталось и следа, — поблагодарите мистера Твигли и пойдемте домой.
— О, нет, Мэри! Вы ведь только что пришли! — в отчаянии вскричал мистер Твигли.
— Мэри Поппинс, ну давайте побудем еще немного! — взмолились Джейн с Майклом. Им очень хотелось узнать, что мистер Твигли будет делать с оставшимися четырьмя желаниями.
Мистер Твигли взял Мэри Поппинс за руку.
— Я чувствую себя гораздо безопаснее, когда ты здесь, Мэри! И кроме того — мы так давно не виделись! Почеши бы вам не побыть еще немного? Мне бы так хотелось…
— Фьють-фьють-фьють! — разнеслась по комнате птичья трель. И в ту же минуту непреклонное выражение на лице Мэри Поппинс сменилось вежливой улыбкой. Она послушно сняла шляпку и положила ее на стол рядом с баночкой клея.
— О, Боже! — глаза мистера Твигли наполнились ужасом. — Я снова, снова сделал это!
— Это уже четвертое! — воскликнули Джейн с Майклом и весело рассмеялись — слишком уж испуганным был вид у мистера Твигли.
— Четвертое, четвертое, четвертое! — будто эхо, подхватил птичий голосок.
— Боже мой! Как неосторожно, Фред! Мне стыдно за тебя!
С минуту мистер Твигли выглядел почти печальным. Однако скоро он вновь принял свой прежний сияющий вид.
— Ну, нечего плакать над истраченными желаниями. Лучше позаботиться о тех, которые еще остались. Иду, моя уточка! Иду, мой цыпленочек! — крикнул он в ту сторону, откуда только что донеслась трель.
Подскочив к табурету, он взял в руки маленькую лакированную шкатулку. Его пальцы нажали на секретную пружину. Крышка откинулась, и самая маленькая, самая яркая птичка из всех, каких дети когда-либо видели, выскочила из золотого гнездышка. Чудесные трели разлились, по комнате.
— Фьють-фьють-фьють-фьють! — самозабвенно пела она. Скоро, однако, песенка кончилась, и птичка тихо опустилась в золотое гнездышко.
— Ой, что это за птичка, мистер Твигли? — Джейн не сводила со шкатулки восторженного взгляда.
— Соловей, — ответил мистер Твигли. — Я как раз работал над этой шкатулкой, когда вы пришли. Ее обязательно надо к вечеру закончить. Сегодня такая чудесная соловьиная погода!
— А вы загадайте желание! — предложил Майкл. — И вам не надо будет больше работать.
— Что? Загадать желание о моей птичке? Ну, нет! Вы же видите, что случается, когда я начинаю загадывать желания. А вдруг она превратится в Лысоголового орла?
— Теперь она всегда будет вам петь? — спросила Джейн с завистью. Ей вдруг захотелось иметь точно такую же птичку.
— Что? Всегда? Конечно же, нет! Я не могу захламлять комнату уже законченной работой! У меня и без то го достаточно дел! Во-первых, надо приделать фигурки сюда, — он кивнул на незаконченные шкатулки. — А во-вторых, у меня срочный заказ — музыкальная шкатулка, называющаяся «День в Парке».
— День в Парке? — не поняли дети.
— О, это целый оркестр! — объяснил мистер Твигли. — Там есть все — плеск фонтанов, крики грачей, смех ребятишек, тихий шепот растущих деревьев и даже голоса сплетничающих женщин!
Глаза мистера Твигли ярко блестели за стеклами очков, когда он думал о том, что поместит в музыкальную шкатулку.
— Но разве можно услышать, как растут деревья? — запротестовал Майкл. — Такой музыки не бывает!
— Ерунда! — нетерпеливо перебил мистер Твигли. — Конечно, бывает! Музыка есть во всем! Неужели вы ни разу не слышали, как крутится Земля? Она жужжит, словно волчок. Бэкингемский Дворец играет «Правь Британия», а Темза звучит, как флейта. Бог мой! Да у всего на свете — и у деревьев, и у камней, и у звезд, и у людей — есть своя музыка!
Сказав это, мистер Твигли поднял с пола одну из шкатулок и завел. Тут же маленькое колесико на крышке начало вращаться, и изнутри полилась чудесная мелодия.
— Это моя! — гордо сообщил мистер Твигли. Он завел вторую музыкальную шкатулку, и дети услышали другой мотив.
— Это же «Лондонский Мост»! — воскликнул Майкл, — моя любимая песня!
— А что я вам говорил? — улыбнулся мистер Твигли, поворачивая ручку на третьей шкатулке.
— Это моя! — вскрикнула Джейн и запрыгала от восторга. — «Апельсины и лимоны»!
— Апельсины, лимоны, атласная лента! —
Колокол бьет у Святого Клемента.
— Ну, конечно! — просиял мистер Твигли и, радостно схватив детей за руки, закружил по комнате.
Три колесика на шкатулках тоже завертелись, и мелодии слились воедино:
Новость вам эту скажу по секрету:
Лондонский мост обвалился!
Да-да, моя прелесть,
Да-да, моя прелесть,
Взял, да вдруг обвалился!
— пел Майкл.
«Апельсины, лимоны, атласная лента!» —
Слышится звон у Святого Клемента!
— пела Джейн.
Мистер Твигли заливался, будто счастливый черный дрозд.
Ноги у детей были легкими, как пух, когда они танцевали под свою собственную музыку. Еще никогда раньше они не чувствовали такой легкости и веселья!
Буме! — парадная дверь хлопнула так, что дом задрожал. Мистер Твигли остановился и прислушался.
Бах! Бах! — загрохотали шаги на лестнице. Трубный голос загудел на площадке.
Мистер Твигли в ужасе накрыл голову фалдами сюртука.
— Она идет! — завопил он. — О, боже! О, боже! Как я хотел бы оказаться в тихом безопасном местечке!
Трубы мелодично зазвенели. А затем произошла очень странная вещь. Мистер Твигли взлетел с пола и, словно подхваченный невидимой рукой, со свистом промчался мимо детей, как семечко чертополоха, несомое ветром. Через минуту, кашляя и отдуваясь, он приземлился на свою музыкальную шкатулку. Его рост, казалось, остался прежним, да и шкатулка не увеличилась ни на дюйм. И все же они удивительно подходили друг другу. Мистер Твигли кружился на миниатюрной подставке, а на его лице застыла торжествующая улыбка.
