Майкл Бонд - Медвежонок Паддингтон. Новые приключения
Раздался звон бьющейся посуды. Мистер Бригс вскочил как ужаленный и вытянул дрожащую руку в сторону окна.
– Мать честная! – завопил он. – Привидение!
Остальные повернулись на его крик и моментально разинули рты. Паддингтон насладился видом четырёх побелевших физиономий, а потом, цепляясь всеми четырьмя лапами, соскользнул вниз и спрятался за штабелем кирпичей. Сверху до него долетали перепуганные голоса.
– Как в воду канул, – сказал один из строителей. – Сразу видать, нечистая сила.
– Мать честная! – повторил мистер Бригс, вытирая лоб носовым платком в горошек. – Не приведи господи ещё раз такое увидеть! Экая пакость! Башка, что твоя тыква!
Паддингтон, притаившийся за кирпичами, с трудом поверил своим ушам. Кто бы мог подумать, что мистер Бригс и его друзья причастны к преступлению! Но не мог же он ослышаться, мистер Бригс действительно сказал «твоя тыква»!
Паддингтон снял очки, отцепил бороду, уселся под штабелем кирпичей и принялся записывать новые факты симпатическими чернилами. Потом он медленно и задумчиво побрёл в сторону продуктового магазина.
Расследование началось очень удачно, и Паддингтон решил ещё раз наведаться на стройплощадку, когда стемнеет.
* * *Настала ночь. Все Брауны давным‑давно разошлись по своим комнатам.
– Знаешь, – сказала миссис Браун, когда часы пробили двенадцать, – у меня какое-то странное предчувствие. Будто наш мишка опять что-то затевает.
– Чего же тут странного? – сонно отозвался мистер Браун. – Он вечно что-то затевает. И что на этот раз?
– В том-то и дело, что не знаю. Всё утро он бродил по дому, нацепив фальшивую бороду. Напугал бедную миссис Бёрд до полусмерти. А ещё он весь вечер что-то писал в своём блокноте, и ты представляешь…
– Не представляю. – Мистер Браун подавил зевок. – Так что же?
– Когда я заглянула ему через плечо, на бумаге ничего не было!
– Ну, медведь он и есть медведь, – философски изрёк мистер Браун и потянулся к выключателю. – Вот странно, – сказал он вдруг, – я, кажется, слышал полицейский свисток!
– Глупости, Генри, – отозвалась миссис Браун. – Тебе приснилось.
Мистер Браун пожал плечами и погасил свет. Он готов был поклясться, что действительно слышал свисток, но слишком устал, чтобы спорить, поэтому просто повернулся на другой бок и закрыл глаза. Ему и в голову не пришло, что это опять были проделки их неугомонного мишутки!
С тех пор как Паддингтон под покровом темноты выбрался из дому и кружным путём отправился на стройплощадку, приключения на него так и сыпались. Их было даже чересчур много, и он уже почти пожалел, что решил стать сыщиком. Поэтому он страшно обрадовался, когда в ответ на долгую пронзительную трель его свистка из темноты примчалась длинная чёрная машина, из которой выскочили двое полицейских в форме.
– Эт-то ещё что такое? – удивился первый полицейский, строго глядя на медвежонка. – Что здесь происходит?
Паддингтон победоносно махнул лапой в сторону недостроенного дома.
– Я поймал грабителя! – возвестил он гордо.
– Поймал кого? – Второй полицейский недоверчиво вгляделся в медвежонка.
За годы службы ему многое довелось перевидать, но чтобы глухой ночью поступил вызов от медведя! Да ещё от какого медведя – с длинной чёрной бородой, в синем пальтишке! Это не лезло ни в какие ворота.
– Я поймал грабителя, – повторил Паддингтон. – Это он, наверное, украл тыкву мистера Брауна!
– Тыкву мистера Брауна? – растерянно переспросил первый полицейский.
– Угу, – подтвердил Паддингтон, направляясь к секретному лазу. – А теперь у него ещё и вся моя булка с мармеладом. Я захватил её на случай, если проголодаюсь, пока его караулю.
– А, ну конечно… – понимающе кивнул второй полицейский. – Булка с мармеладом. – Он переглянулся с коллегой и постучал пальцем по лбу. – Ну а где же теперь этот твой грабитель – уплетает мармелад?
– Наверное, – сказал Паддингтон. – Я закрыл его в комнате и подпёр дверь дощечкой, чтобы ему было не выйти. Понимаете, у меня борода случайно прилипла к мармеладу, я зажёг фонарик, чтобы её отлепить, и тут-то всё и случилось!
– Что случилось? – хором выкрикнули полицейские.
Несмотря на все старания, они никак не могли взять в толк, что к чему.
– Я заметил, что за окном кто-то тоже мигает фонариком, – терпеливо пояснил Паддингтон. – Потом я услышал шаги на лестнице и притаился. – Он подошёл к дверям на верхней площадке. – Вот он где!
Полицейские не успели задать больше ни одного вопроса, потому что из‑за двери раздался громкий стук и вопль:
– ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ!
– Чтоб я провалился! – вскричал первый полицейский. – Там и правда кто-то есть! – Он посмотрел на медвежонка куда более уважительно. – Вы могли бы его описать, сэр?
– Ростом метра три, – не задумываясь, ответил Паддингтон, – и сердитый-пресердитый. Особенно с тех пор, как понял, что ему не выбраться.
– Гм… – протянул второй полицейский. – Ну ладно, сейчас разберёмся. Отойди-ка в сторону.
Он отшвырнул доску, распахнул дверь и осветил комнату фонариком.
Все прижались к стене и приготовились к самому худшему. Каково же было их удивление, когда из комнаты вышел… третий полицейский!
– Заперли! – проговорил он горестно. – Я иду мимо, вижу свет в пустом доме, хочу разобраться… и что же? Меня взяли и заперли! И кто? Медведь! – Он указал на Паддингтона. – Вот этот, если не ошибаюсь!
Паддингтон вдруг почувствовал себя очень-очень маленьким. Все трое полицейских не сводили с него глаз, и от волнения у него даже борода свалилась с уха.
– Так-так… – сказал наконец первый полицейский. – А скажи-ка мне, друг мой косолапый, что это ты делал в пустом доме среди ночи? Да ещё в таком наряде? Придётся, пожалуй, отвезти тебя в участок и допросить.
– Не так-то просто всё объяснить, – грустно отозвался Паддингтон. – Понимаете, это довольно длинная история… Ну… У мистера Брауна была тыква… Такая большая, специально для выставки…
Полицейские так ничего и не поняли. И не только они. Когда Паддингтона доставили из участка под родную крышу, мистер Браун ещё долго не мог разобраться, что к чему.
– Чепуха какая-то! Почему из‑за того, что у меня пропала тыква, Паддингтон попал под арест? – восклицал он сотый раз кряду.
– Вовсе не под арест, – поправляла миссис Браун. – Просто его задержали, чтобы допросить. И вообще, он всего лишь старался отыскать твою тыкву: ты должен быть ему благодарен.
Она вздохнула. Рано или поздно всё равно придётся открыть правду… Паддингтону она уже сказала.
– На самом деле это я во всём виновата, – проговорила она. – Понимаешь, я… я случайно срезала твою тыкву…
– ТЫ? – подскочил мистер Браун. – Ты срезала мою рекордсменку?
– Я не думала, что это и есть рекордсменка, – оправдывалась миссис Браун. – Ты ведь так любишь тыквенные оладьи! Мы съели её вчера за ужином…
Оставшись один у себя в комнате, Паддингтон залез в постель. Он был страшно горд собой. Будет что рассказать утром мистеру Круберу! Например, о том, что, когда инспектор в полицейском участке услышал всю историю от начала до конца, он похвалил его за храбрость и приказал немедленно освободить!
– Такие медведи, как вы, мистер Браун, – просто находка для полиции, – сказал он на прощание и подарил Паддингтону настоящий свисток! Даже полицейский, которого заперли, перестал обижаться и заявил, что на службе ещё и не такое бывает.
А главное, Паддингтон наконец-то раскрыл тайну непонятных вспышек. На самом деле никого в саду не было, просто его собственный ночник отражался в оконном стекле. Паддингтон специально встал в полный рост на кровати и увидел себя, точно в зеркале.
Конечно, ему очень жалко было тыкву. А награду – тем более. Зато он был ужасно рад, что мистер Бригс оказался не преступником, а честным и славным человеком, как он всегда и думал. И кстати, мистер Бригс пообещал ещё раз прокатить его в ведре. Жалко было бы упустить такую возможность.
Глава четвёртая
День Гая Фокса
Вскоре после того, как Паддингтон не поймал грабителя, погода изменилась. Подул холодный ветер. Деревья облетели, дни становились всё короче и короче. Джонатан и Джуди уехали в школу, и Паддингтон остался в одиночестве.
Но вот однажды, в самом конце октября, почтальон принёс ему письмо. Оно было адресовано «мистеру Паддингтону Брауну в собственные лапы» и помечено «Сверхсрочно!!!». Паддингтон узнал почерк Джонатана и страшно обрадовался – он ведь редко получал письма, разве что открытки от тёти Люси из Перу.
