Ян Бжехва - Академия пана Кляксы
— Глупенький, разве ты не видишь? Я читаю. Пропускаю буквы сквозь пальцы, зрение от этого не портится, а книга прочитана. Вот перемотаете всю библиотеку, я вас тоже научу так читать.
После урока буквовязания пан Клякса повел нас на третий этаж и открыл одну из дверей.
— Проходите осторожно, мальчики, — предупредил он нас, — это лечебница больных вещей. Помните, как я вылечил трамвай? Теперь я научу вас лечить поломанные вещи.
Комната была завалена рухлядью. Здесь были кресла без ножек, диваны без пружин, разбитые зеркала, испорченные часы, поцарапанные столы, перекосившиеся шкафы, дырявые стулья и другие пришедшие в негодность предметы.
Пан Клякса велел нам стать в сторонку, а сам взялся за работу.
Вещи подняли невообразимый треск, скрип, скрежет. Табуретки и стулья от радости затопали ножками, а пружина в часах даже ойкнула.
Затаив дыхание, мы следили за работой пана Кляксы. Сначала он подошел к столику в углу комнаты, обстукал его со всех сторон, взял за ножку, пощупал пульс и ласково сказал:
— Ну, малыш, сегодня тебе полегче, правда? Температура резко упала, доски срослись. Дня через два ты будешь совсем здоров!
Столик что-то простонал в ответ. Тогда пан Клякса натер ему столешницу мазью и посыпал щели зеленым порошком.
Потом пан Клякса подошел к шкафу, жалобно скрипевшему дверцами.
— Ну как? — поинтересовался пан Клякса. — Прошел кашель? Нет? Ну ничего, не горюй, скоро поправишься!
Он прислонил ухо к стенке шкафа, послушал, потом пипеткой накапал в щели касторки.
Шкаф облегченно вздохнул и благодарно приник к пану Кляксе.
— Завтра я тебя еще раз проведаю, — успокоил его пан Клякса. — Будь молодцом!
На стене висело треснутое зеркало. Пан Клякса взглянул в него, поправил на носу веснушки, потом достал из кармана черный пластырь и заклеил трещину.
— Вот, мальчики, учитесь чинить разбитые стекла! — сказал он весело.
Он потер фланелевой тряпочкой зеркало и снял пластырь. Трещины как не бывало.
— Все в порядке! Анастази и Артур, отнесите его потом в столовую.
С часами было больше возни. Пришлось промыть и протереть все винтики, сжать растянувшуюся пружину, прижечь маятник йодом.
— Бедняжки! — пожалел их пан Клякса. — Натерпелись! Ну ничего, скоро начнете ходить.
Он поцеловал часы в циферблат и дружески похлопал по футляру. Часы сразу зазвонили, стрелки закрутились, маятник закачался, и на всю лечебницу раздалось звонкое: тик-так, тик-так, тик-так!
Нам было очень приятно, что больные вещи так любят пана Кляксу.
Перед самым уходом из лечебницы пан Клякса вдруг обнаружил пропажу своей любимой золотой зубочистки.
— Никто отсюда не выйдет, пока она не найдется, — заявил он.
Начались поиски. Мы облазили на четвереньках весь пол, заглянули во все углы. Матеуш совал клюв во все дырки. А пан Клякса, расстроенный, сидел в воздухе, закинув ногу на ногу, и принимал таблетки для ращения волос, потому что от горя у него выпали два волоска.
Тогда больные вещи сами принялись за поиски. Стулья и табуретки, хромая и подпрыгивая, носились по комнате. Замочные скважины всюду заглядывали. Ящики комодов и столов, кряхтя и охая, высовывались и вытряхивали свое содержимое прямо на пол. Зеркала все отражали. Даже печка не пожелала оставаться в стороне и без умолку причитала:
— Холодно… холодно… тепло. Холодно… тепло… тепло!
Часы шли медленно, но, как только они приблизились к окну, печь завопила:
— Тепло!… Очень тепло!
Часы окинули взглядом подоконник и стали ощупывать гардины.
— Горячо! Горячо! — закричала печь.
Зубочистка нашлась. Она воткнулась в гардину, почти у самого пола.
Так больные вещи нашли пропажу.
Мы провозились в лечебнице почти до полудня. Обычно в это время пан Клякса улетал на охоту за бабочками, а мы шли к пруду или на площадку, где у нас один урок всегда проходил на свежем воздухе.
Так было и на этот раз. Пан Клякса выпорхнул через окно в сад и полетел на охоту, а мы с Матеушем отправились во двор на урок географии. Первый раз в жизни я видел такой урок географии, хотя до этого учился в двух школах.
Матеуш выкатил на поле большой глобус и разделил нас на две команды, как при игре в футбол. Матеуш был судьей. Он без устали носился за мячом и свистел, если кто-нибудь допускал промах. Игра заключалась в том, чтобы одновременно с ударом по глобусу назвать местность, куда угодил носок башмака.
Матеуш засвистел, и игра началась. Мы носились по полю как угорелые и изо всех сил били по мячу.
При каждом ударе раздавался голос кого-нибудь из игроков:
— Краков!
— Австралия!
— Лондон!
— Татры!
— Кунцево!
— Висла!
— Берлин!
— Греция!
Всякий раз Матеуш свистел. То оказывалось, что Антоний спутал Кельцы с Китаем, то — что Альберт принял Африку за Балтийское море, то еще что-нибудь.
Мы играли с большим увлечением: толкались, падали, поднимались, выкрикивали названия городов, стран, морей. У Матеуша с клюва стекал пот, я пыхтел, как кузнечные мехи, и все-таки лучше узнал географию, чем за три года в двух предыдущих школах.
Под конец игры произошло неожиданное событие: один из Александров так сильно ударил по глобусу, что тот взлетел очень высоко и упал не на площадку, а по ту сторону ограды, в какую-то соседнюю сказку. Мы не знали, что делать. Где искать мяч? То ли в сказке про Мальчика с пальчик, то ли в сказке про Синдбада-морехода.
Наши размышления прервал радостный крик Матеуша:
— Чики, рите!
Это значило: «Мальчики, смотрите!»
Мы взглянули и обомлели от восторга: прямо к нам приближалась прекрасная Снежная королева, а за ней Двенадцать гномов тащили на плечах наш глобус.
Мы радостно бросились им навстречу.
Снежная королева лукаво улыбнулась и сказала:
— Ваш мяч разбил несколько моих игрушек, но я готова вернуть его вам, если вы научите моих гномов географии.
— Пожалуйста! С превеликим удовольствием! — бойко отозвался Анастази. Он был самый смелый из нас.
Но случилось невероятное. Снежная королева и ее двенадцать подданных под лучами августовского солнца вдруг стали таять.
— Я забыла, что у вас лето! — пролепетала королева, сгорая от стыда.
Пока мы гадали, что предпринять, Снежная королева совсем растаяла и превратилась в маленький прозрачный ручеек. Этот ручеек соединился с двенадцатью другими ручейками поменьше, и они бурным потоком устремились к ограде, напевая знаменитую песенку гномов:
Гей-га! Гей-го!
Домой идти легко!
«Как хорошо, что я не из снега!» — пронеслось у меня в голове.
Так окончилось посещение Снежной королевой академии пана Кляксы.
Раздавшийся звонок вывел меня из оцепенения.
Это Матеуш звал нас к обеду.
Кухня пана Кляксы
В академии пана Кляксы прислуги нет, и все, что нужно, мы делаем сами. Обязанности распределены между нами таким образом, что у каждого есть свои хозяйственные заботы. Анастази открывает и закрывает ворота и, кроме того, ведает воздушными шарами пана Кляксы; пять Александров следят за одеждой и бельем, то есть стирают и гладят, штопают чулки и пришивают пуговицы; Альберт и один из Антониев наводят порядок в парке и на площадке; Альфред и второй Антоний прислуживают за столом; второй Альфред и третий Антоний моют посуду; Артур убирает школьный зал; три Анджея поддерживают чистоту в спальне, столовой и на лестнице; три Адама приготавливают сиропы для купания и соусы для обеда; остальные ученики заняты другими хозяйственными делами, и только на кухне пан Клякса хозяйничает сам.
Мы всегда удивлялись, как это пану Кляксе одному удается приготовлять для всех еду, но вход на кухню был воспрещен. И вот на позапрошлой неделе пан Клякса назначил меня своим помощником по кухне. Я возгордился и ходил важный, как индюк.
Когда раздался звонок к обеду, ребята побежали в столовую, где Альфред и Антоний давно поставили приборы, а я отправился на кухню.
Я должен рассказать, как она выглядит и какие пан Клякса завел там порядки.
Вдоль стены тянется длинный стол, на нем стоят банки с цветными стекляшками, а на другом столе, у противоположной стены, стоят краски, кисточки и помазки. На подоконниках в больших деревянных ящиках цветут настурции и герань. Посреди кухни стоит большой стол, обитый жестью, а на нем — большая пузатая бутыль с огоньками и несколько банок с порошками разных цветов.
Пан Клякса надел фартук и принялся за работу.
Он насыпал в кастрюлю три кружки оранжевых стекляшек, добавил белого порошка, налил воды, тонкой кисточкой нарисовал сверху зеленый горошек и положил в кастрюлю несколько огоньков; вода в кастрюле сразу закипела. Тогда пан Клякса помешал содержимое ложкой, перелил в огромную миску и сказал мне:
