Н. Долидзе - Грузинские народные сказки. Сто сказок.
Было да и не было ничего – жил один царь. Был у царя слуга. Очень был ловкий слуга и хорошо знал он свое дело.
Вот однажды решил слуга: «Дай-ка научусь еще какому-либо ремеслу». Думал, думал, искал, выбирал – и выбрал воровство. Оставит шапку в царских покоях, потом подкрадется и унесет.
Увидел царь, как он шапку ворует, позвал его и говорит:
– Эй, парень, ты что там делаешь?
– Государь, – ответил слуга, – служить тебе я хорошо научился, хочу еще научиться воровать.
– Хорошо, – сказал царь, – у меня есть белый конь; выкрадешь его – получишь две тысячи, не выкрадешь – голову сниму.
– Очень хорошо, – сказал вор.
Царь велел ввести коня в конюшню, одного человека на коня посадил, другому дал в руки поводья, третьего в дверях поставил.
Встал вор ночью, взял еды всякой да кувшин водки, принес все это караульщикам и говорит:
– Царь прислал вам, поужинайте да выпейте, чтоб не заснуть.
Тот, что в дверях стоял, так стоя и заснул; который поводья держал – с поводьями повалился, а который на коне сидел, так на коне и уснул.
Снял вор с коня поводья, стащил седока вместе с седлом, сел на коня и ускакал.
Наутро входит царь в конюшню – нет коня. Позвал вора и дал две тысячи. Привел вор коня.
Царь сказал ему:
– Есть у меня черные быки; украдешь их – три тысячи получишь, нет – голову сниму.
– Хорошо, – говорит вор.
Быков в горах пастухи стерегут. Пошел вор, взял пару сапог, один сапог вымазал в грязи, другой оставил чистым. Грязный сапог бросил на дороге, по которой пастухи быков на водопой водили, а чистый у самой воды положил. Сам спрятался. Повели пастухи быков на водопой и видят – лежит сапог; подняли, хотят взять, да подумали: один сапог, да и тот весь в грязи, его и отмывать не стоит. Дошли до воды, смотрят – другой сапог, обрадовались, побежали за первым. А вор вышел и угнал быков.
Вернулись пастухи, а быков и след простыл. Бросились туда, сюда – нет быков. Пошли к царю докладывать: так и так, несчастье – пропали быки. Понял царь, чье это дело, позвал вора.
– Веди быков, бери свои три тысячи.
Пригнал вор быков, взял три тысячи. Заспорили в третий раз.
– Сумеешь выкрасть мою жену – дам полцарства, – сказал царь, – а нет – голову сниму.
Попросил вор две недели сроку. Дали ему.
А царь решил убить вора. Окружил свой дворец войсками и велел стрелять, кто бы ни показался.
Отыскал вор покойника, одел его в свое платье, приволок и поставил в воротах. Стража подумала, что это вор и есть, давай палить в него, всего изрешетили. Доложили царю, что убили вора. Обрадовался царь, велел схоронить мнимого вора и войско все распустил. А вор прокрался во дворец, схватил царицу и, умчался с ней.
Ведет вор царицу-красавицу, а навстречу черт. Понравилась царица черту:
– Продай!
– Продам, а что дашь?
– Что хочешь дам.
– Дай полную шапку золота.
Обрадовался черт, побежал за золотом, а вор вырыл огромную яму, продырявил свою шапку и прикрыл ею яму. Сыплет черт золото, сыплет, никак шапку не наполнит, все свое золото перетаскал, еле-еле яму засыпал. Увел черт царицу.
Вернулся царь с похорон – нету царицы. Позвал вора.
– Веди жену, бери полцарства.
Пошел вор к черту, говорит:
– Не нужно мне твоего золота! Это была царица, возвращай – царь требует.
– Нет, – говорит черт, – давай состязаться. Кто победит – и золото тому и женщина.
– Давай, а как?
– Побежим, – говорит черт, – кто раньше прибежит, тот и победил.
– Хорошо, – сказал вор, – только что мне самому бегать, я пойду приведу своего двоюродного братца.
– Хорошо, – говорит черт, – если найдется у тебя братец, чтобы меня обогнать.
Пошел вор, поймал двух зайцев, одного себе за пазуху посадил, другого взял в руки, гладит, приговаривает: «А ну, братец заинька, беги, не осрами».
– Я готов, – говорит черт, – давай твоего братца.
– Ты беги, он догонит.
Пустил вор зайца, тот шмыгнул в кусты и бросился наутек. Понесся за ним и черт. Вынул вор из-за пазухи другого зайца, держит в руках, гладит и приговаривает:
– Молодец, братец заинька, не осрамил меня.
Бежит черт обратно, кричит:
– Вот и я, где твой братец?
– А он давно прибежал, тебя ждет, – говорит вор.
Заспорил черт:
– Не согласен, давай спорить по-другому.
– Давай, – говорит вор, – а как?
– Давай – кто громче крикнет.
– Да ты с ума сошел, с чего нам кричать?
Не отстает черт, согласился вор. Как завизжит черт – чуть не оглох наш вор, еле жив остался. Надо кричать вору, он и говорит:
– Кричать не так надо, а вот так, как я тебе покажу. Только заткни уши ватой да глаза завяжи – не то, боюсь, оглушу тебя или ослеплю.
Заткнул черт уши, завязал глаза.
– Ну, держись, – говорит вор, – сейчас закричу! – взял огромную дубину да как двинет черта по голове.
– Ай, довольно, не кричи больше! – молит черт.
А вор бьет его еще да еще. Взревел черт.
– Ну что, выиграл я? – спросил вор.
– Нет еще, – говорит черт.
– Чего же тебе еще!
– Давай поборемся, – кто из нас сильнее, тот пусть берет и золото и царицу.
– Хорошо, – говорит вор, – только боюсь убить тебя, а вот у меня есть старик дядя, пойдем, – он с тобой поборется.
Обрадовался черт:
– Очень хорошо!
Повел его вор к медвежьей берлоге и говорит:
– Вот он там лежит, зайди к нему, хватай его за руку, тащи, выйдет он, и поборетесь.
Влез черт к медведю, хватает его, хватает, тащит, обозлился дядюшка-монах, поднял лапу и мазнул черта по харе, повалил и давай трепать его. Отделал его на славу.
И царица и золото достались вору. Пришел вор к царю, отстранил его от царствования и стал царем.
Абесалом и Этери
Было, да и не было ничего – жили бедные муж с женой, уж и старость близка, а все нет и нет у них детей. Так бездетными и остались бы они, только попросила жена мужа:
– Иди к гадалке, пусть погадает, может, скажет что, научит, как быть, или лекарство какое даст.
Пошел муж. Погадала гадалка, дала ему три яблока и сказала:
– Попросит жена есть – дай ей два яблока, попросит пить – дай третье, и будет у вас ребенок.
Так и поступил этот крестьянин. Родила ему жена дочь.
Назвали ее Этери.
С каждым днем растет и хорошеет Этери. Так она хороша, так хороша, краше и восходящее солнце быть не может.
Только пришло несчастье: умерла у Этери мать, и привел ее отец вторую жену, чтоб была в доме хозяйка.
Умер и отец, и осталась Этери сиротой у злой мачехи.
Мучает мачеха бедную девушку, не дает ей покоя.
Пошлет ее пасти корову, даст ей веретено, клок ваты, корку хлеба и скажет:
– Этого хлеба чтоб тебе до вечера хватило.
Вот однажды намучилась Этери за целый день и к вечеру, усталая да голодная, взобралась на одно дерево, прикорнула в его ветвях и заснула.
А в том лесу охотился сын царя всего света – Абесалом. Увидел он Этери на дереве, Поразила Абесалома ее красота, и с одного взгляда полюбил он ее.
Зовет Абесалом Этери:
Подойди ко мне, Этери,
Будь со мною.
Красотой твоей пленен я –
Назову женою.
– Нет, – отвечает ему Этери, – какая тебе я жена?
Ты велик, могуч и славен,
Предками навек прославлен,
Мне и солнышко не светит,
Сиротой живу на свете.
Для тебя я лишь забава,
Я царевичу не пара,
Ты меня покинешь скоро,
Жизнь моя мне станет карой.
Поклялся Абесалом, что не бросит ее, не изменит:
Бог свет нам с неба посылает.
Внизу – Абесалом стоит.
О, если изменю тебе я,
Пусть буду богом я забыт,
Пусть у меня с мечом подъятым
Сорвутся латы, мне на горе.
Пусть для меня в пустыне жаркой
Иссякнет влага, будь хоть с море.
В пути тяжелом, семилетнем
Пусть пища у меня погибнет.
Поверила Этери клятвам Абесалома и согласилась стать его женой. Дал ей Абесалом в знак верности нож с черным черенком и повез ее во дворец.
А у Абесалома был советник Мурман. Послал его Абесалом с радостной вестью к сестре Марех:
– Везу жену, гишероволосую Этери, готовьте свадебные наряды.
Привезли Этери во дворец, нарядили ее по-царски. Написал Абесалом письма во все царства, приглашая всех на свою свадьбу. Отправил он с письмами Мурмана. Едет Мурман, да одолевает и его любовь к Этери. Едет, мечтает:
– Где тот человек, что вселит в сердце Абесалома ненависть к Этери, и он отдаст ее мне?
Едет, а навстречу ему дьявол:
– Куда ты, Мурман, и о чем так задумался?
Рассказал ему Мурман все.
– Чего тебе далеко ходить? – говорит дьявол. – Я дам тебе такое лекарство, что разлюбит Абесалом Этери и сам тебе ее отдаст, обещай только мне за то свою душу.
– Ах, не жаль мне и души за то, чтоб стала моей Этери, – говорит Мурман.
– Так напиши на бумаге, что не изменишь ты своему слову, и – твоя Этери. Написал Мурман бумагу и отдал дьяволу.
