Эдит Несбит - История амулета
— Господи Боже мой! — сказала Антея.
— Послушайте! — воскликнул мальчик, неожиданно вскакивая на ноги. — Сейчас уже почти четыре часа, а исключение после четырех заканчивается. Пойдемте ко мне домой, и мама расскажет вам все, что вы ни пожелаете узнать.
— А твоя мама не будет ругаться, если ты приведешь домой абсолютно незнакомых людей? — осведомилась Антея.
— Что-то я опять вас не понимаю, — сказал исключенный школьник, надевая кожаный пояс поверх своей медяного цвета мантии и смело ступая босыми ногами на ведущую прочь из леса тропинку. — Ну, идемте же!
Дети молча последовали за ним.
Улицы города были очень прямыми, очень широкими и до невероятной степени чистыми. Ни лошадей, ни омнибусов почему-то было не видать, зато в огромном количестве присутствовали какие-то бесшумные самодвижущиеся экипажи. Берега Темзы были одеты свежей, спокойной зеленью. Там, под раскидистыми кронами дубов, мирно сидели одетые в мантии мужчины и удили рыбу в кристально-прозрачных водах некогда одной из самых грязных рек мира. И вообще, повсюду, насколько хватало глаз, были деревья, кусты и цветочные клумбы — и ни одной, даже самой малюсенькой струйки дыма! Жилые дома по крыши утопали в сплошном зеленом саду.
Наконец исключенный мальчик остановился перед домом, который показался детям как две капли воды похожим на все остальные, встреченные ими на пути. В окне тотчас же показалось доброе, сияющее лицо молодой женщины — по всей видимости, матери шкодливого школяра. Мальчик со всех ног бросился в дом, и вскоре дети получили возможность наблюдать через огромное окно прихожей, как их новый приятель обнимается и целуется со своей возлюбленной мамашей. Вволю наобнимавшись и нацеловавшись, мальчик принялся что-то торопливо объяснять ей, при этом делая энергичные жесты в сторону окна.
Вскоре в дверном проеме показалась уже виденная детьми в окно леди, только на этот раз на ней почему-то была не фиолетовая, а зеленая мантия. Очевидно, материал имел способность изменять цвет при различном освещении. Леди пригласила детей войти, и через мгновение они оказались в самом странном доме, какой им только довелось повидать на своем веку. Там почти не было мебели, а разного рода украшениями так и вообще не пахло. Но то, что там было — начиная от кухонного шкафа с выставленными как на парад, сверкающими рядами китайского фарфора и кончая Бог весть сколькими квадратными ярдами толстенного восточного ковра, — выглядело поистине прекрасно. Я не могу описать вам этот дом, и не только потому, что у меня для этого нет времени. У меня для этого также не хватает духу. Стоит мне вспомнить о том, сколь выгодно отличалось это жилище от наших современных домов, как у меня слезы на глаза наворачиваются… Эх, да что там! Скажу лишь, что леди провела детей по всему дому и показала им каждый его потаенный уголок. Больше всего наших четверых приятелей поразила огромная комната в самом центре дома. Стены этой комнаты были обиты мягкими подушками, на полу возлежал пушистый, с ворсом величиной в руку, ковер, а все без исключения столы и стулья были, похоже, резиновыми. Одним словом, в этой комнате не было ровным счетом ни одного предмета, о который можно бы было пораниться — как случайно, так и намеренно.
— А здесь вы что, сумасшедших держите? — спросил Сирил.
На некоторое время леди замерла в остолбенелом молчании.
— Ну почему же сумасшедших? — сказала она наконец. — Это самая обыкновенная комната для детей. Только не говорите мне, что у вас в стране не бывает детских!
— Детские у нас, конечно, бывают, — с сомнением в голосе произнесла Антея, — но они совершенно по-другому выглядят. Во всяком случае, мебель в них такая же твердая и угловатая, как и во всех остальных комнатах.
— Какой ужас! — воскликнула леди. — В вашей стране, похоже, и слыхом не слыхали о прогрессе и благосостоянии граждан! Посудите сами, половину населения Земли составляют дети. Разве трудно предоставить им отдельные комнаты, в которых они могут беситься, сколько им влезет, и при этом чувствовать себя в полной безопасности?!
— Зато у вас тут нет камина! — вставила шпильку Антея.
— Горячий воздух всегда можно подавать по трубам, — парировала хозяйка дома. — И вообще, держать камин в детской чрезвычайно опасно. Ребенок может обжечься.
— В нашей стране, — ни с того ни с сего выпалил Роберт, — в результате неосторожного обращения с огнем ежегодно сгорает заживо три тысячи детей. Это мне сказал папа, — извиняющимся тоном добавил он, — когда в очередной раз поймал меня со спичками.
Лицо бедной леди приобрело отталкивающе серый оттенок.
— Господи, в каком же бесчеловечном месте приходится вам жить! — сказала она.
— А зачем все-таки вам понадобилось устанавливать здесь надувную мебель? — поинтересовалась Антея, пытаясь отвлечь ее внимание от такого ужасного предмета, как самовозгорающиеся дети.
— Нельзя же позволить двух- или трехлетним сорванцам носиться по комнате с твердой и угловатой мебелью! Они моментально себе все лбы порасшибают!
При этих ее последних словах Роберт невольно погладил себя по лбу, где у него с младенческих лет красовался полученный в результате стремительного столкновения с каминной решеткой шрам.
— И что же, в каждом доме имеется по такой комнате? — продолжала Антея. — Я хочу сказать, и у бедняков тоже?
— В каждом доме, где есть хотя бы один ребенок, конечно же, имеется и такая комната, — ответила леди. — Однако, я все больше удивляюсь вашему невежеству… Э-э-э, простите, я не хотела вас обидеть, моя дорогая, — ласково обратилась она к Антее. — С такими великолепными знаниями по древней истории вас ни в коем случае нельзя назвать невежей. Просто, насколько я понимаю, вы еще не проходили Обязанностей Идеального Гражданина.
— Но как же все-таки насчет бедняков и нищих? — не унималась Антея. — А также бродяг и бездомных? Как они могут устроить своим детям такие комнаты, если у них вовсе нет домов?
— Вовсе нет домов? — в крайнем замешательстве переспросила леди. — Милая моя, я абсолютно не понимаю, о чем ты говоришь!
— Видите ли, у нас в стране дела обстоят далеко не так хорошо, как у вас, — осторожно начал Сирил. — Кроме того, я читал в учебниках, что раньше они так же плохо обстояли и в Лондоне. Разве людей не выгоняли из дома на улицу? Разве им не приходилось попрошайничать для того, чтобы добыть себе кусок хлеба на пропитание? Разве Лондон не был одной огромной и грязной клоакой, а Темза — гниющей сточной канавой? Разве по узким и темным улицам города не бродили грабители и убийцы, а…
— Господи, да где же ты только понабрался всей этой премудрости? — перебила его хозяйка дома. — Все, о чем ты говоришь, было давным давно — в ужасные Темные Века. Если вы дождетесь моего мужа, то он с вами с удовольствием побеседует на эту тему. Он, видите ли, однажды избирал Древнюю Историю своим основным предметом.
— И все-таки, есть в вашем мире что-то очень странное, — задумчиво сказала Антея. — Я, например, пока не видела у вас ни одного рабочего.
— Как это? — удивилась леди в зеленом. — У нас все рабочие! Вот мой муж, например, работает плотником.
— Плотником?! — воскликнула Антея. — Господи Боже мой! Но вы же самая настоящая леди!
— О, какое смешное старомодное слово! — улыбнулась мать исключенного школьника. — Вам нужно обязательно дождаться моего мужа. Представляю, как он обрадуется возможности потолковать о старых временах! Да, в Темные Века и вправду кому ни попадя дозволялось иметь печную трубу, пускать по улицам лошадей и сбрасывать в Темзу всяческий мусор. А уж о страданиях угнетенного народа даже и помыслить страшно! Но все это было очень давно, и вы просто молодцы, что в ваши годы знаете о всех этих вещах. Вы, наверное, тоже когда-нибудь выбирали древнюю историю своим основным предметом, правда?
— Не совсем так, конечно, но кое в чем вы абсолютно правы, — уклончиво ответил ей Сирил. — А в чем, кстати, заключаются эти самые Обязанности Идеального Гражданина?
— Вы что, и впрямь не знаете? Да ну вас, вы, наверное, притворяетесь или хотите меня разыграть! Что, вы серьезно? Ну ладно, на занятиях по Обязанностям Идеального Гражданина детей учат тому, как стать хорошими людьми и примерными гражданами своего города, а также тому, что для этого нужно, а чего ни в коем случае нельзя делать. Одним словом, ребенку помогают развиться в по-настоящему творческую личность, единственной заботой которой является благосостояние родного города и страны. Я даже все еще помню тот замечательный стишок, что начинают разучивать самые маленькие… Как это там? Ага, вот!
Не укради, не пей, не лги,
Не сквернословь, не лезь в долги!
Учись — и с каждым новым днем
Все лучше! Не играй с огнем!
Не обижай того, кто мал,
Кто стар и кто калекой стал!
Будь храбрым, будь послушным и
Не вздумай плавать за буйки!
Всю жизнь работай над собой,
Обрегай чужой покой!
Будь нежным с мамой, а отца
Люби до самого конца!
— Но это же очень просто! — сказала Джейн. — Я, например, так и без всяких уроков могу это запомнить.
