Элинор Фарджон - Седьмая принцесса
— Верно говорите, — отозвался Шарманщик.
— Вот, возьми-ка монетку.
— Спасибо. Давненько мне монеток не кидали.
— Куда путь держишь? — спросил Путник.
— Иду куда глаза глядят, — промолвил Шарманщик. — Все пути едины. Что здесь шарманку крутить, что там…
— А как же без домов, без окон? Откуда людям монетки кидать?
— Мне на прожитьё хватает, — сказал Шарманщик.
— А как же без переулков, где танцуют под шарманку нищие ребятишки?
— Вот тут ты угадал. Мне этих переулков очень недостаёт. Давным-давно играл я под окнами каждое утро, покуда не наберу шиллинг, а потом — до поздней ночи — играл задаром в переулках, где ютится беднота. На себя я тратил полшиллинга в день, а остальное откладывал. Но потом случилось мне заболеть — всерьёз и надолго. А поднялся с постели, гляжу: в одном переулке шарманку крутят, в другом — граммофон играет, а в третий даже арфу с корнетом притащили. Понял я, что пора на покой. Брожу теперь с шарманкой куда ноги несут. Музыка-то одна, что там, что тут…
— А кто же танцует? — спросил Путник.
— За танцорами дело не станет, — ответил Шарманщик и крутанул ручку.
Заиграла музыка, и опять зашелестела под ногами Путника трава, затрепетали листья, воздух вмиг наполнился мотыльками и светляками, на небо высыпали звёзды — и все пустились в пляс, точно ребятишки в бедняцких переулках. Зажурчали ручьи-игруны, и прямо на глазах у Путника, при свете танцующих звёзд, расцвели лесные цветы. Они торопливо пробились сквозь мох, чтобы покачать головками весёлой музыке в такт. Путник знал, что танцует всё кругом — даже то, что не видно глазу. Лес полнился танцем: танцевал каждый листок на макушках деревьев, каждый корешок в глубине земли. И тьма рассеялась — ведь сама Луна выпрыгнула из-за туч и в плавном танце закружилась по небу.
Сам Путник тоже танцевал — весело, отчаянно, точно ему снова было десять лет от роду.
А дотом замерли в отдалении звуки шарманки… Путник очутился на опушке леса, под ногами вилась дорога, а впереди сияли городские огни. Там был конец его пути.
МАЛЕНЬКАЯ ПОРТНИХА
Жила-была Маленькая портниха, и ходила она в подмастерьях у Большой портнихи. На самом-то деле она давно уже стала лучшей мастерицей во всём королевстве: шила прекрасно, кроила чудесно, а платья выдумывала прямо-таки сказочные — никому, кроме неё, не выдумать. И Большая портниха отлично об этом знала. Однако смекнула, что пока девочка мала да скромна, нечего ей нос задирать.
— Не скажу Лотте, что она лучше меня шьёт, она и не узнает, — думала Большая портниха. — А скажу, так сразу уйдёт и откроет свою мастерскую. Мне соперницы не надобны!
И Большая портниха помалкивала. Даже перестала хвалить Лотту, когда платье удавалось ей особенно хорошо, зато часто бранила — без всякой причины. Лотта, впрочем, не унывала, но истинной цены себе, конечно, не знала. А Большая портниха, как получит важный заказ, сразу к Лотте за советом бежит:
— Маркиза Гоголь-Моголь заказала шёлковое бальное платье. И думает, что ей к лицу нежный персиковый цвет.
— Какая досада! — воскликнет Лотта. — Ей куда лучше не в шёлке, а в бархате, и не в персиковом, а в сливовом!
— Именно так я ей и сказала, — подхватит Большая портниха. — А на юбке она хочет семнадцать оборок.
— Бог ты мой! — вздохнёт Лотта. — Ей же надо гладкую юбку, только гладкую, и очень благородного покроя!
— Вот именно! — подхватит Большая портниха. — Так я маркизе и сказала — главное покрой! Значит, платье сделаем гладкое-гладкое!
И вместо шёлкового персикового платья в оборках маркизе Гоголь-Моголь шили строгое бархатное платье цвета сливы. Дамы на королевском балу ахали от зависти и изумления:
— Большая портниха — просто гений!
Но мы-то с вами знаем, что платье придумала Лотта.
Королева любила балы и праздники. Ей уже стукнуло семьдесят, и была она безмужняя и бездетная. А значит, не было в этой стране прямых наследников короны и трона. Впрочем, хоть и не довелось Королеве стать матерью, она зато стала тёткой — целых двадцать пять лет назад. Племянник её правил соседним королевством. Но тётка понимала, что со временем оба королевства сольются в одно и править ими суждено молодому королю Ричарду. Если верить молве, он вырос красивым и статным, но знала Королева об этом только понаслышке, поскольку не видала его целых двадцать лет. Семьи у Ричарда тоже не было. Королева-тётя не на шутку беспокоилась о наследниках и дважды в год — на Рождество и на день рожденья — отправляла племяннику вместе с подарками строгие, внушительные письма. Но он неизменно отвечал:
«Дорогая тётя Георгина!
Большое спасибо за чудесный пенальчик.
Ваш Любящий племянник
Дик. P.S. Впереди ещё много времени».Молодому королю Ричарду было всего двадцать пять лет, а тётке его — целых семьдесят. Пожилым королевам вовсе не кажется, что впереди очень много времени. И однажды наша Королева, женщина волевая и решительная, послала племяннику особое письмо — не на Рождество и не на день рожденья. Она повелела Дику прибыть к её двору и выбрать себе невесту среди придворных дам, поскольку она, королева, по уши сыта его отговорками. И даже пенала ему на этот раз не послала — чтоб не отделался по привычке благодарственным письмом, чтоб ответил всерьёз — намерен он жениться или нет. Он и ответил:
«Дорогая тётя Георгина!
Как Вам будет угодно.
Ваш любящий племянник
Дик. P.S. А женюсь я только на девушке девятнадцати с половиной лет от роду и с талией в девятнадцать с половиной дюймов. Других не предлагайте».Королева безотлагательно собрала всех придворных дам девятнадцати с половиной лет и, перемерив им талии, нашла три подходящие. Тогда Королева написала племяннику новое письмо.
«Мой дорогой Ричард!
Герцогине Ванилине, графине Карамели и леди Бланш Бланманже в декабре исполнится по двадцать лет. Значит, сейчас, в июне, — им девятнадцать с половиной. Все три — очаровательные девушки, и талии у них как раз нужного размера. Приезжай и выбирай сам.
Твоя любящая тётя королева Георгина».Король на это ответил:
«Дорогая тётя Георгина!
Как Вам будет угодно. Я приеду в понедельник. Прошу Вас устроить три бала: во вторник, в среду и в четверг. Пускай каждая из дам потанцует со мной на балу. В пятницу я женюсь на той, которая мне понравится, а в субботу уеду домой.
Ваш любящий племянник
Дик. P.S. Непременно устройте балы-маскарады, у меня есть отличный маскарадный костюм».Письмо это Королева получила только в понедельник утром, а король намеревался приехать в тот же вечер! Представляете, как все засуетились, а в особенности — три дамы с осиными талиями! И они, конечно же, бросились за помощью к Большой портнихе.
Герцогиня Ванилина сказала:
— Сшейте-ка мне самый лучший маскарадный костюм не позже вторника — к Первому балу. Да не забудьте прислать манекенщицу, пусть покажет, как его носить.
Графиня Карамель сказала:
— Сшейте мне, пожалуйста, самый удивительный маскарадный костюм, какой только бывает на свете, — это чрезвычайно важно! Доставьте его не позднее среды, ко Второму балу. И пускай самая стройная из ваших учениц покажет все его достоинства.
Леди Бланш Бланманже сказала:
— Я умру от горя, если к четвергу, к Третьему балу, вы не сошьёте для меня самый очаровательный маскарадный костюм в мире. Наденьте его на самую грациозную маленькую портняжку, дабы я могла воочию убедиться во всех его прелестях.
Большая портниха пообещала по костюму всем троим и, едва дамы удалились, кинулась к Лотте — поделиться новостью.
— Надо мозгами пораскинуть да руками поработать, себя не жалеючи, не то не поспеем
— Я наверняка успею, — бодро сказала Лотта. — Шить буду по очереди: сперва герцогине — к завтрашнему вечеру, потом графине — к послезавтрашнему, а уж после — леди Бланш, к четвергу. Я всё успею. Подумаешь, пару ночей не поспать!
— Отлично, Лотта, — промолвила Портниха. — Теперь надо придумать сами платья.
— Герцогиню лучше нарядить Солнечным лучом, ей будет очень к лицу, — сказала Лотта.
— Как раз об этом я и подумала, — вставила Портниха.
— Зато графиню лучше нарядить Лунным лучом, она будет просто обворожительна.
— Ты читаешь мои мысли! — воскликнула Большая портниха.
— Ну, а леди Бланш нарядим Радугой, и она будет неотразима!
