Эрин Хантер - Лес секретов
Потихоньку на поляну начали стягиваться и другие коты, все с любопытством поглядывали на гостей, недоумевая, какая нужда привела их сюда на этот раз.
После обмена приветствиями Оцелотка начала свою речь:
— В своем лагере мы долго обсуждали судьбу Серебрянкиных котят и решили, что они принадлежат Речному племени. Двое наших малышей умерли вчера ночью. Они родились слишком рано и были слишком слабы. Их мать, Первоцветик, согласилась выкормить Серебрянкиных детей. Они будут окружены заботой и любовью.
— Разве мы плохо заботимся о них? — не выдержал Огнегрив.
Оцелотка посмотрела на него, но ничего не ответила, продолжая обращаться к Синей Звезде: — Метеор послал нас за котятами, — заявила она, и в ее спокойном голосе прозвучала непреклонная решимость. Было очевидно, что она не сомневается в справедливости требований своего предводителя.
— Кроме того, — вставила Невидимка, — котята уже немного подросли. Они легко перенесут путешествие до нашего лагеря.
— Да! — кивнула Оцелотка, одобрительно посмотрев на молодую королеву. — Мы могли бы забрать их и раньше, но ждали, пока они окрепнут. Мы не меньше вашего беспокоимся об их здоровье!
Синяя Звезда поднялась. Она все еще выглядела очень измученной и двигалась с некоторым усилием, но с первого взгляда было видно, что к ней уже вернулась спокойная властность истинной предводительницы.
— Эти котята наполовину принадлежат Грозовому племени, — напомнила она Оцелотке. — Я уже говорила тебе, что сообщу свое решение на следующем Совете.
— Не тебе принимать решение о судьбе наших детей! — отрезала глашатая Речного племени, и голос ее прозвучал холодно и непреклонно.
Собравшиеся коты возмущенно загудели.
— Какая наглость! — взорвалась Песчаная Буря, сидевшая рядом с Огнегривом. — Что она о себе возомнила, хотела бы я знать? Является в наш лагерь и объявляет, что мы должны делать! Огнегрив подошел к Синей Звезде и тихо сказал ей на ухо:
— Синяя Звезда, это котята Крутобока. Ты не должна отдавать их!
Синяя Звезда повела ушами.
— Передайте Метеору, — спокойно ответила она делегатам, — что Грозовое племя будет сражаться за этих котят.
Губы Оцелотки поползли вверх, она тихо зарычала, а Грозовые коты громким воем приветствовали решение своей предводительницы.
И вдруг над толпой пронесся громкий крик: — Нет! У Огнегрива зашевелилась шерсть на загривке. Он узнал голос Крутобока.
Здоровенный серый воин встал и начал прокладывать себе дорогу через толпу к предводительнице. Огнегрив мучительно сморщился, глядя, как Грозовые коты провожают его подозрительными взглядами и брезгливо отодвигаются, давая ему дорогу. Но Крутобок, похоже, уже привык к их враждебности. Он посмотрел сначала на Речных котов, потом перевел взгляд на своих товарищей и сказал:
— Оцелотка права. Котята принадлежат племени своей матери. Я считаю, что мы должны отдать их.
Огнегрив оцепенел. Он хотел закричать, но не находил слов. Все вокруг тоже молчали, лишь Щербатая громко пробормотала: — Бедолага совсем тронулся умом!
— Хорошенько подумай, Крутобок, — предупредила Синяя Звезда. — Если я позволю Оцелотке забрать котят, ты навсегда потеряешь их. Они вырастут в другом племени. Они не будут знать о том, кто их отец. Настанет день и тебе, возможно, придется сражаться против собственных детей.
Говоря это, предводительница не сводила глаз с Камня и Невидимки. Столько затаенной горечи и печального знания было в ее голосе, что Огнегрив на мгновение поразился тому, как слепы и глухи коты, если не понимают, что Синяя Звезда говорит не только о Крутобоке, но и о себе!
— Я все понимаю, Синяя Звезда, — кивнул Крутобок. — Но я и так принес слишком много горя своему племени. Я не могу допустить, чтобы мои товарищи сражались за моих котят. Если Синяя Звезда позволит, то на закате я сам принесу котят к каменной гряде. Клянусь.
— Крутобок, не надо! — взмолился Огнегрив.
Крутобок повернул голову и как-то странно посмотрел на него. В его желтых глазах Огнегрив увидел не только боль и безутешную тоску, но какую-то отчаянную решимость совершить что-то, чего Огнегрив не мог до конца понять.
— Не делай этого… — беспомощно повторил он, но Крутобок даже не ответил.
Песчаная Буря ткнулась носом в бок Огнегрива и что-то ласково зашептала, но он словно оглох и онемел. Каким-то краем сознания он заметил, как Пепелюшка тихо склонилась к Песчаной Буре и прошептала:
— Не сейчас. Слова тут не помогут… Оставь его. Синяя Звезда склонила голову и надолго замолчала. Огнегрив прекрасно видел, как быстро тают ее наспех собранные силы, и понимал, что больше всего предводительница сейчас нуждается в отдыхе.
— Ты уверен в своем решении, Крутобок? — спросила она наконец.
— Да! — поднял голову тот. — В таком случае, — начала Синяя Звезда, — я готова выполнить ваше требование. На закате Крутобок принесет котят к каменной гряде.
Казалось, Оцелотка была озадачена такой легкой победой. Она быстро переглянулась с Черным Когтем, словно хотела спросить, не видит ли он тут какого-то подвоха.
— Мы полагаемся на ваше слово, — ответила она, вновь поворачиваясь к предводительнице Грозового племени. — И пусть Звездное племя будет тому свидетелем!
С этими словами она снова поклонилась Синей Звезде и повела своих котов к выходу. Огнегрив проводил их взглядом и обернулся к Крутобоку. Он хотел еще раз попробовать переубедить его, пока не стало поздно, но друг уже скрылся в детской.
Когда солнце скатилось за верхушки деревьев, Огнегрив уже стоял у папоротников. Перистые листья шумели над его головой, воздух благоухал запахами поздних Юных Листьев, но Огнегрив ничего не замечал. Все мысли его были о Крутобоке. Он не мог не предпринять последнюю попытку убедить друга оставить котят у себя.
Наконец из детской показался Крутобок. Перед ним ковыляли на нетвердых лапках два крошечных котенка. С первого взгляда было видно, что темно-серый малыш вырастет в крепкого и сильного воина, а его серебристая сестричка станет такой же красивой и ловкой, какой была ее мать.
Златошейка провожала малышей до самого выхода. У порога она наклонила голову и нежно дотронулась носом до каждого:
— Прощайте, мои любимые, — печально вздохнула она.
Котята испуганно запищали, когда Крутобок погнал их вперед, а Златошейкины дети крепче прижались к матери, словно хотели успокоить ее.
— Крутобок… — начал Огнегрив, выступая вперед.
— Не надо ничего говорить, — оборвал его друг. — Скоро ты все поймешь. Проводишь меня до каменной гряды? Я хотел бы… хотел бы, чтобы ты помог мне нести котят!
— Разумеется, раз ты так хочешь! Огнегрив готов был согласиться на что угодно, лишь бы получить хоть малейшую возможность поговорить с другом и попытаться отговорить его.
Они отправились в лес, держась рядом, как раньше. Каждый нес в зубах по котенку, крошечные комочки вертелись и брыкались — им явно хотелось идти самостоятельно. Огнегрив боялся подумать о том, как друг перенесет расставание с детьми. Но ведь Синяя Звезда когда-то прошла через это…
Что она чувствовала, когда в последний раз смотрела на своих котят, которые навсегда ушли вместе с Желудем?
Когда они подошли к каменной гряде, алый закат начал блекнуть. Взошла луна, превратив реку в серебристую ленту отраженного света. Воздух наполнился влажным лепетом волн, длинная прибрежная трава приятно холодила усталые лапы.
Огнегрив положил своего котенка на травяную кочку, и Крутобок последовал его примеру. Затем он неуверенно отошел в сторону и мотнул головой, подзывая к себе Огнегрива.
— Ты был прав, — сказал он. — Я не смогу расстаться со своими котятами.
Ликующая радость охватила Огнегрива. Крутобок передумал! Сейчас они заберут котят, отнесут их домой и с честью встретят любую угрозу со стороны Речного племени! Но следующие слова Крутобока превратили его сердце в кусок льда:
— Я ухожу вместе с ними, Огнегрив. Котята — это единственное, что осталось от моей Серебрянки. Она просила меня заботиться о них. Я умру, если расстанусь с ними.
Огнегрив так и застыл с разинутым ртом.
— Что? Нет, ты не можешь! — выдавил он. — Ты принадлежишь Грозовому племени!
Крутобок грустно покачал головой.
— Уже нет… Все отвернулись от меня, как только узнали правду обо мне и Серебрянке. Они никогда больше не будут доверять мне, Огнегрив. А самое ужасное, что я и сам уже не знаю, нужно ли мне их доверие. Похоже, во мне больше не осталось ни чести, ни преданности.
Каждое его слово острее вражеских когтей вонзалось в живот Огнегрива, разрывая его на части.
— Крутобок… Что ты, Крутобок, — беспомощно бормотал он. — А как же я? Я-то хочу, чтобы ты остался! Я верю тебе, я до самой смерти буду тебе верить, я никогда не предам тебя! Желтые глазищи Крутобока затуманились грустью.
