Кай Умански - И снова Пачкуля!
ОТЕЦ: Давайте поедем на рыбалку.
МАТЬ: Давайте. Отличная идея.
ГНОМ-МАЛЬЧИК: Я возьму удочку.
ГНОМ-ДЕВОЧКА: Наловим рыбы.
ВСЕ: Вот будет здорово.
Пачкуля нарочито громко зевнула. На ее счету было немало театральных постановок, и плохой сценарий от хорошего она отличала с полуслова.
— Только мне кажется, что актеры как деревянные? — поинтересовалась она. — Вы посмотрите на них. Да у воротных столбов больше экспрессии!
Тишина. Все остальные, совершенно очевидно, находили зрелище захватывающим.
— Ау? Меня кто-нибудь слушает?
Ответ, судя по всему, был — нет.
— Никому не скучно? Мне лично — еще как. Просто до чертиков. Никто не видел, как метлы во дворе дрались?
По-прежнему тишина.
— Может, выключим эту бандуру и болотной водицы попьем? Я вам расскажу, какое я новое заклинание придумала. Совсем простое. Берешь ведро угля и патоку, перемешиваешь вручную. Потом добавляешь…
— Тссс! — раздался дружный яростный шепот. На экране семейство гномов запирало дверь — завораживающее действо.
ОТЕЦ: У меня есть ключ. Я запру дверь.
МАТЬ: Да. А потом мы поедем на каникулы.
ГНОМ-ДЕВОЧКА: Будет весело.
ГНОМ-МАЛЬЧИК: Да. Поехали.
Бросив попытки оторвать подруг от колдовизора, Пачкуля вылезла в открытое окно. Помёлка тут же примчалась к хозяйке. Пачкуля оседлала метлу, и они слетали до Кудыкиной горы и обратно. Хорошая вышла прогулка, основательная.
Когда они вернулись домой, Хьюго все так и читал.
— Прифет. Хорошо погулять? Фто делать? — спросил он.
— Смотрела колдовизор, — сказала Пачкуля.
— Это фто?
— Ты не слыхал о колдовидении? Я думала, уже все знают. Такой волшебный ящик, включаешь его и смотришь всякую ерунду.
— Какую ерунту?
И Пачкуля рассказала ему все в подробностях.
— …и с гномами они там перебарщивают, — заключила она. — Для ведьм — ничего интересного. Очередная преходящая дребедень. Уверена, скоро все забудут об этом колдовидении.
Глава третья
Всё по-новому
Пачкулины прогнозы не оправдались. Если бы вы поднялись на Кудыкину гору и посмотрели в сторону Непутевого леса, то увидели бы холодное голубоватое сияние в пустом, без единой метлы небе.
Никто больше не гулял по ночам. Никто не ходил собирать травы или по магазинам. Скелеты перестали устраивать пикники. Тролли забросили камнебол. В лесу остались лишь кролики да лисы. Что до ведьм — они подсели всерьез. Встреться вам спешащая ведьма, можно было биться об заклад, что она, захватив еды на вынос, торопится домой, чтобы плюхнуться на диван и уставиться в экран колдовизора. Ведьмы перестали готовить. Перестали варить зелья, заниматься домашней работой и даже болтать друг с дружкой по хрустальному шару.
Пачкуля зашла к Шельме, чтобы обсудить эту возмутительную ситуацию. Они сидели на кухне. Точнее, Пачкуля сидела, а Шельма враскоряку стояла в дверях, пытаясь загородить собой большой деревянный ящик, который доставили утром и который она еще не успела распаковать. Дадли сидел на комоде, свирепо зыркал на гостью, барабанил когтями по дереву и бормотал проклятия.
— Жуждом какой-то, — сказала Пачкуля. Рот у нее был набит кексом с плесенью (Шельмино фирменное блюдо). — Все окопались по хибарам. Я пешком шла — так лес практически пустой. Все спят, потому что полночи таращились в свои дурацкие колдовизоры. Кекс просто объеденье.
— Ммм, — промычала Шельма и добавила: — Не понимаю, чего ты так кипятишься. Чем тебе не нравится колдовидение?
— Всем! Показывают одну дрянь, и народ из-за него совсем обленился. Если так дальше пойдет, оно поработит мир. Даже в «Чудесной правде» сплошь колдовидение. Сама посмотри. — Она ткнула в газету, разложенную на кухонном столе. — Огромная статья про этого диктора с елейным голосом на всю первую полосу.
— Шеридан Немоч, — мечтательно произнесла Шельма.
— Он самый. Какого цвета его дурацкий лимузин, как зовут его пса, куда он ездит в отпуск, где покупает свои тупые галстуки. Можно подумать, это кого-то волнует.
— И как же зовут его пса? — как бы невзначай поинтересовалась Шельма.
— Рёбрышко. Тебе-то что?
— Не знаю. Интересно.
— Вот и нет. В Шеридане Немоче нет ничего даже отдаленно интересного. Он же просто какой-то скелет.
— Но голос у него потрясающий, признай. Бархатистый…
— Ну да, примерно как мой зад!
Шельма, похоже, была шокирована.
— Ты только посмотри на это! — воскликнула Пачкуля. Она не на шутку завелась. — Тут фотография этой девицы, которая про погоду рассказывает, как бишь ее, Бренды. Она раньше была администраторшей в Клубе волшебников. Не думала, что можно пасть еще ниже.
— Ммм. Мне нравятся эти маленькие облачка, которые она на карту приклеивает, кроме того…
— Погляди! Они даже кроссворд больше не печатают! Теперь на последней странице только программа. «18:00 Учимся бальзамировать вместе с мумиями. 19:00 Новости с Шериданом Немочем. 20:00 Хибарный вопрос». Мрак!
— Вообще-то «Хибарный вопрос» совсем неплохая передача, — сказала Шельма.
— Что значит «неплохая»?
— Ну, там зомби красят стены в комнате. А потом сидят и смотрят, как сохнет краска. Очень успокаивает, правда, Дадлик?
— Откуда ты все это знаешь?
— Мы с Дадли вчера вечером ходили к близнецам. У них колдовизор со сверхшироким экраном.
— Неужели? — резко сказала Пачкуля. — Ты мне не говорила.
— Ой, да мы только на минуточку заскочили. Я хотела новости посмотреть. А потом мы час смотрели «Хибарный вопрос». Ну, и еще «Бородатые тоже плачут». Не могла ж я такое пропустить.
— «Бородатые тоже плачут»?
— Это мыльная опера. Каждый вечер показывают.
— Мыльная опера? — Пачкуля, с рожденья избегавшая мыла, пришла в ужас. — И что, поют прямо в ванной? А во что певцы одеты? Во фланелевые простынки?
— Да нет же! Мыло тут вообще ни при чем. Это кино про гномов, они…
— Хватит с меня гномов! — Пачкуля зашвырнула газету в угол. — Знать о них ничего не хочу. Поразительно, что кого-то интересуют гномы. Я ведьма. Меня волнуют ведьминские дела. Я думала, и тебя тоже.
— Конечно, конечно! — запротестовала Шельма. — Понимаешь, Гнадин влюблена в Гнормана, который тайком встречается с Гнометтой, которая тайно сохнет по Гневиллу… — Поймав Пачкулин взгляд, она осеклась. — В общем, хорошее кино, — смущенно закончила она.
— Отлично! — рявкнула Пачкуля. — Отлично! Скажи на милость, что случилось со старыми развлечениями? Кто теперь играет в шарады, кто собирается вокруг пианино, чтобы попеть хором? Сидеть перед ящиком и смотреть на гномов — это нездорово.
— Там не только гномы. Есть еще «Гоблины и тачки». Я у Макабры смотрела. Там шайка чокнутых горных гоблинов устраивает гонки на полуразвалившихся машинах.
— Я не знала, что гоблины умеют водить машины.
— А они и не умеют. В этом вся соль. Они врезаются друг в друга. Просто умора. Любимая Макабрина передача.
— Все ясно, — презрительно ухмыльнулась Пачкуля. — Гоблины на машинах уморительно врезаются друг в друга. Отлично.
— К твоему сведению, — гордо объявила Шельма, — мой кузен Пьер ведет кулинарную программу. Сегодня в десять, прямой эфир из Кулинарных мастерских. Называется «Кладовая Пьера». Он будет готовить марципановых лягушек.
При всем Пачкулином презрении к колдовидению эта новость произвела на нее впечатление. Гном Пьер де Конфитюр, знаменитый кондитер, двадцатичетвероюродный кузен Шельмы. Его марципановые лягушки — пальчики оближешь. Пачкуля сама пробовала.
— Ладно, — признала она. — Может, иногда и показывают что-нибудь нормальное. Но в основном — всякий хлам. Если мне захочется посмотреть на хлам, я просто выгляну из окна. Надо быть не в себе, чтобы спустить такую кучу денег на говорящий ящик.
— Ммм…
— А чего это ты жмешься в дверях? Заходи, присядь.
— Ничего. Мне тут удобнее.
— А что в том ящике, который ты от меня прячешь?
— Я? Прячу? Ящик? — залепетала бедная Шельма. — Не понимаю, о чем ты.
— Отойди-ка в сторонку, — строго приказала Пачкуля. — Дай посмотреть.
— Нет, — сказала Шельма.
— Тогда попробую угадать. Может, там новый котел? Или оптовая партия рыбьих голов для Дадли? Или — рискну наобум — может быть, там колдовизор?
— Ладно! — воскликнула Шельма, топнув ногой. — Допустим, ты права. Что, я не имею права купить себе колдик?
— Колдик! — передразнила ее Пачкуля. — Колдик! Что за дебильное слово? Стоит тут, поддакивает мне — а у самой за спиной этот дурацкий ящик.
— Я не поддакивала.
— Но и не спорила.
— Да замолчи ты, — вскипела Шельма. — Я просто пыталась быть вежливой. Но, честно, с меня хватит. Доела кекс — проваливай. Мне надо распаковать ящик. И вечером не приходи. Мы с Дадли будем смотреть колдик, правда, Дадличек?
