Юрий Магалиф - Сказки
Что тут началось! Щёлкали фотоаппараты, жужжали кинокамеры. Зрители бросились на сцену, оттолкнув несчастного Жорика Сафьяна, который смотрел, смотрел и вдруг заплакал…
— Ну, кому автограф? — деловито спросила Катя. — Только поскорее, а то мне от мамы попадёт, если домой опоздаю.
Свою фамилию она сначала писала медленно, аккуратно выводя буковку за буковкой: «К-а-р-а-м-е-л-ь-к-и-н-а»… Но тут же сообразила, что всё это можно делать гораздо быстрее — достаточно написать только одну букву «К»: зрители и так будут довольны, и так запомнят её.
Вокруг Кати шумела толпа.
Но сквозь этот шум Катя отчётливо слышала, как смеялась, как заливалась смехом тётка Кикимора. Уж она-то была особенно довольна!
А на краю сцены учительница физики Эвелина Сидоровна душистым платком утирала крупные слёзы, которые градом катились из чёрных глаз Жорика Сафьяна.
Говорит автор
ТРЕТЬЕ ОТСТУПЛЕНИЕ
Разрешите вас спросить: почему из глаз Жорика Сафьяна катились слёзы? Почему этот сильный человек плакал?.. Все вокруг удивлялись, радовались, хлопали в ладоши, старались получитъ Катин автограф… И только Жорик — сильный, могучий чемпион города так сильно плакал, что даже сам не мог утереть себе слёзы? В чём тут дело? В чём секрет?
А секрета вовсе нет. Всё дело в том, что чемпионом стать не легко и не просто. Чтобы поднять эту тяжеленную барыню-штангу, Жорик должен был каждый день — долго-долго! — упражняться или, как говорят спортсмены, тренироваться. А это ох как нелегко!
Зимой и летом, в любую погоду надо бежать в спортивный клуб. Надо много лет подряд учиться, как поднимать тяжести, надо развивать мускулы, постепенно увеличивать свою силу.
А дома?.. Человеку, если он хочет стать чемпионом, дома тоже нелегко живётся. Нельзя слишком много есть, нельзя много пить воды. На пирожное с кремом и сливочное мороженое можно только смотреть издали. Вовремя надо ложиться спать. Каждое утро надо делать зарядку, потом обливаться ледяной водой…
А Катя Карамелькина зарядку терпеть не может, умываться не любит, пирожные обожает, ложится спать, когда захочет. Никаким спортом не занимается. Штангу увидела впервые в жизни.
Вы только подумайте: трудолюбивый, упорный человек с огромными усилиями установил рекорд, как вдруг прибегает какая-то девчонка с бантом на голове и без всякой подготовки поднимает штангу, которая во много раз тяжелее её самой. Да, это, может быть, сила… но нечистая сила!
Так быть не должно. Так никогда не может быть!
Но ведь это всё Кикимора придумала. Ей, видите ли, захотелось повеселиться, поразмяться, похохотать.
А мы с вами дошли только до середины сказки. Посмотрим, как там дальше дела пойдут?..
Пусть Жорик успокоится: он всё равно «Мо-ло-дец!»
Глава одиннадцатая
НИЧЕГО НЕ ВЫШЛО!
Когда Катя Карамелькина пришла домой… Нет-нет, она не пришла — домой её принесли! От самого Дворца Культуры Катю несли на руках. И, знаете, ей это понравилось. Ей даже захотелось, чтобы и в школу можно было бы ездить каждый день на чьих-нибудь руках. И чтобы люди каждый день кричали на всю улицу: «Да здравствует Катя! Ура!»
Кате было весело. Она хотела, чтобы вся школа видела, как она едет на руках. Но, к сожалению, никто из ребят не встретился по дороге…
Только одного мальчишку заметила Катя по пути домой. Он неподвижно стоял возле своих саночек и смотрел издали на Катю. Вдруг мальчишка замахал руками, схватился за голову, словно его ударили, и побежал прочь, оставив на снегу саночки.
Катя весело крикнула ему: «Эй!», но мальчишка не расслышал — он опрометью удирал.
Возле родного подъезда Катю уже поджидала мама. Она держала в руках экстренный выпуск «Вечерней газеты», где было напечатано сообщение о том, что школьница Екатерина Карамель-кина — самая сильная девочка в мире!
Весь этот вечер мама гордилась, ласкала и целовала свою дочку и даже не заметила, что Катя назвала ее «мамка». «Пусть называет, как хочет, — думала мама, — ведь она теперь такая знаменитая».
А на другой день, когда Катя пришла в школу, то увидела на школьном крыльце большой духовой оркестр. Он играл торжественный марш специально для Кати.
Вся школа собралась в Актовом зале. Катя с белым бантом на голове гордо поднялась на сцену, на ту самую сцену, где в углу стояло никому не нужное пианино «Элегия»…
На сцене Катю поджидала учительница французского языка Мария Сулеймановна, маленькая, очень полная, она сильно волновалась и от волнения слишком громко хлопала в ладоши.
— Дети! — воскликнула Мария Сулеймановна. — Наш директор Иван Иванович сейчас находится в Москве, и завтра он появится перед нами на экранах телевизоров. Я предлагаю сегодня же послать ему срочную телеграмму о том, какой невиданный успех пришёл к нашей ученице Карамелькиной. Пусть Иван Иванович расскажет об этом, когда будет выступать. Пусть все узнают, какие сильные девочки учатся в нашей школе. Вы согласны с моим предложением?
Вся школа крикнула: «Согласны!..»
Только учительница музыки Бемоль промолчала. Она о чём-то задумалась, искоса поглядывала на «Элегию» и, кажется, ничего не слышала вокруг.
А Мария Сулеймановна сказала по-французски:
— Регарде! Смотрите, дети!.. У нас здесь, к сожалению, нет штанги. Но я думаю, что Катя сможет и без штанги показать свою могучую силу, если, например, поднимет меня. Я ведь не очень лёгкая…
В зале засмеялись, кто-то даже захлопал. Всем было интересно.
— Ну что, Катя, сможешь ли приподнять меня хоть не много?
— Смогу! — уверенно сказала Катя. — Подумаешь, ничего особенного!
— Силь ву пле, Катрин! Пожалуйста, Катюша!
Катя спокойно подошла к Марии Сулеймановне, обняла её, прошептала:
Успех-трава — Рука-голова — Чудное дело Поехало смело!
И…
Мария Сулеймановна стояла неподвижно и растерянно улыбалась.
Катя изо всех силёнок старалась приподнять её, и ничего не получалось. А ведь вчера всё было так легко.
Катя ещё раз повторила волшебный наговор. Она уже не шептала, а почти кричала, обернувшись к «Элегии»:
Успех-трава
— Рука-голова!..
Учительница французского языка не шелохнулась. Катя прыгала вокруг неё, подталкивала… Ни с места!
— Я больше не буду! — заплакала Катя.
— Хи-хи!.. — послышалось из разбитого пианино. — Хи-хи-хи! И хотя, кроме Кати, этого хихиканья никто не услышал — в зале тоже начали смеяться. А когда Катя, подбежав к «Элегии», стукнула по крышке кулачком и крикнула: «Ну, что же ты!» — весь зал захохотал. Сначала засмеялся десятый класс, потом девятый… восьмые… а за ними — седьмые, шестые, пятые, четвертые, третьи… хохотал Катин второй «в»… И только первые классы не смеялись: они не понимали, зачем эта девочка с бантом бегает и прыгает вокруг учительницы.
Катя не просто плакала, она рыдала от обиды и унижения. Тогда Берта Мольбертовна — Бемоль — взяла девочку за руку и прошептала ей на ухо:
— Не плачь… Я все поняла…
Глава двенадцатая
«ДРОЖАЛКА»
В тот же день во всех городских газетах было напечатано, что произошла ошибка, что девочка подняла штангу чисто случайно, что больше она никогда так делать не будет и что настоящий рекорд установил мастер спорта Жорик Сафьян.
Катя, конечно, огорчилась. Но расстраивалась недолго. Ведь в пенале хранились ещё две травинки: синяя и зелёная. Теперь Катя решила быть осторожнее, чтобы следующий успех был ей по силам. И захотелось ей самой посмеяться над теми, кто весело хохотал над нею в школе. А что?.. Вот захочет Катя и станет директором, и сразу же исключит из школы всех ребят! Захочет — и школьные каникулы будут длиною в целый год! Захочет — и у всех одни пятёрки! Захочет — одни двойки!.. Вот смеху-то будет!.. И никакой силы не требуется. Все испугаются, станут просить: «Ах, не исключайте меня, пожалуйста, а то мне дома попадёт!..»
…Вечером Катя сделала уроки и вышла погулять перед ужином.
В соседнем сквере она опять увидела того маленького одинокого мальчишку, который вчера убежал неизвестно почему. Он неподвижно стоял возле саночек, смотрел на Катю широко раскрытыми глазами и, кажется, снова хотел пуститься наутёк.
— Эй! — крикнула Катя. — Ты что, боишься меня? Мальчишка не отвечал. Он повернулся боком и приготовился удирать, как будто бы к нему приближалась не девочка, а зелёный трёхголовый дракон.
