Юнас Ли - Йу с морских островов
Но едва наступал вечер и смолкал дневной шум, к Йу приходили гости.
Хлопотунья-матушка шаркала по комнатам и копошилась в шкафах, выдвигала и задвигала ящики; потом лестница начинала скрипеть под грузной поступью братьев, которые подымались наверх, в спальные комнаты.
Йу разучился спать по ночам.
Иногда приходила малютка Мальфри, и стонала, и вздыхала под дверью.
И вот, лёжа в кровати, Йу бессонными ночами принимался считать и прикидывать, сколько же лодок с негодными килями вышло из его мастерской и пустилось в плаванье.
Счёт получался длинный, и чем длиннее, тем больше становилось лодок-призраков.
Тогда Йу вскакивал и в кромешной тьме спешил туда, где стояли лодочные сараи и навесы:
Возле каждой лодки он опускался на корточки, водил вдоль борта коптилкой и выстукивал молотком её киль, стараясь угадать, которая из них седьмая, но сколько ни вглядывался и ни прислушивался, ни разу не заметил ничего особенного. Все лодки были прочные и справные; где ни колупни, всюду из-под чёрной смоляной краски выглядывало светлое, чистое дерево.
Однажды ночью на него опять напал страх при мысли о новой трехпарной лодке, которая стояла у причала и завтра должна была выйти в море. Тревога не отпускала и наконец погнала его на пристань, чтобы ещё раз проверить, все ли в порядке с килем.
Он залез в лодку, сел на корме и нагнулся, чтобы посветить лампой, как вдруг на него пахнуло от воды густой и тяжёлой гнилью.
В тот же миг ему послышались в море хлюпающие звуки множества шагающих ног, как будто по мелководью брела большая толпа народу, приближаясь к берегу.
И вот он увидел, что из моря выходит кучка людей и направляется к сараям, их было столько, сколько обычно помещается в лодке.
Худые и костлявые, шли они, понуро согнув спины и выставив перед собой руки. Все, что попадалось на их пути, будь то камень или столб, свободно проходило сквозь их тела, их поступь была неслышной.
За первыми тянулись другие, их было много — большие и малые, старые и молодые всё шли и шли, и скрипели, качаясь, ходячие мощи.
Этим толпам не было ни конца ни края, одна за другой выходили они из воды и ступали на берег, где строились лодки.
Временами в разрывах туч проглядывал месяц, и лучи его освещали сквозные ребра скелетов и белые зубы в чёрном зиянии ртов, раскрывшихся навстречу солёному потоку, чтобы в нем захлебнуться.
А шествие все продолжалось, тесно и кучно напирала толпа за толпой, густо заполоняя берег.
Наконец Йу подумал, что все уже тут собрались перед ним, кого он пересчитывал каждую ночь и никак не мог счесть; и тогда его обуяла ярость.
Он встал во весь рост со скамьи, хлопнул себя по кожаным штанам и крикнул:
— Ещё больше было бы вашего племени, кабы я, Йу с Морских островов, не настроил вам новых лодок.
Но тут вся толпа всколыхнулась, в воздухе прошумел порыв холодного ветра, и, словно влекомые его дуновением, пустотой зияя из чёрных глазниц, они понеслись на него.
Стон прошёл по толпе, и сквозь зубовный скрежет слышались вздохи, каждый стенал об утраченной жизни.
И тогда Йу в ужасе отчалил от берега и пустился в бегство.
Но парус повис, и Йу очутился на мёртвой воде. На стоячей поверхности повсюду плавали гнилые, набухшие доски — обломки погибших лодок. Все, как одна, они были одинаковой выделки, и все, как одна, потрескались и поломались, все были одинаково склизкие, облепленные клочьями какой-то зеленой мерзости.
Костлявые мёртвые пальцы высовывались из воды и ловили плавучие щепки, но никак не могли уцепиться. Мёртвые руки, мелькнув над водой, опять погружались в пучину.
Тут Йу распустил парус и поплыл. Поплыл, отдавшись на волю ветра.
По временам он озирался и пристально вглядывался в глубину, нет ли погони. Под водой шевелились костлявые руки мертвецов, однажды сквозь туман мелькнула острога, которая метила ему в грудь.
Потом налетел шквал, засвистел в снастях ветер, и лодка понеслась стрелой, рассекая брызжущие пеной крутые волны.
Море окуталось мглой, клочковатый туман носился по ветру, волны позеленели.
Днём Йу разглядел в тумане баклана, всю ночь его оглушали бакланьи крики. Но птица была осторожна и не оставалась подолгу на одном месте. Йу ничего не стал делать, он только следил глазами за нахальной тварью.
Наконец туман рассеялся, и над лодкой закружились и зажужжали стаи чёрных, блестящих мух.
Сияло солнце, и под его ослепительными лучами впереди засверкали снега, далеко покрывавшие берег. Йу вспомнил знакомый мыс, и плоский берег, и место, где можно было пристать.
А вот и дымок над землянкой, прилепившейся у подножия холма. На пороге Йу разглядел колдуна. Старикашка кивал колпаком: вверх и вниз, вверх и вниз; колпак был подвешен на нитке из кручёных жил, пропущенных насквозь, поэтому шуба болталась, как на шесте.
А вон и Саймка на склоне.
Он увидел её склонившейся над оленьей шкурой, которую она вынесла на воздух и раскладывала сейчас, чтобы просушить на солнце. С первого взгляда она показалась ему постаревшей и сгорбленной. Но тут она вдруг так быстро и ловко извернулась гибким горностайчиком и глянула через плечо, и лицо её, освещённое солнцем, так просияло, и так заблестели её смоляные косы!
Как проворно она вскочила и, застясь от солнца, старается разглядеть его из-под ладони!
Залаяла собака, и Саймка цыкнула на неё, чтобы старик не насторожился.
Тут Йу понял, что стосковался по ней, и пристал к берегу.
Вот он уже рядом с нею, и она, всплеснув руками, обхватила голову, и засмеялась, и задрожала, и прильнула к нему, обливаясь слезами, и о чем-то просила, и тараторила, и была точно без памяти — то пряталась у него на груди, то обнимала за шею, и уж ласкала и целовала его, и никак не хотела отпускать!
Но колдун сразу почуял неладное; засев в своей шубе, как в берлоге, он бормотал заклинания, созывая волшебных мух, поэтому Йу побоялся ступить на порог, чтобы не оказаться между колдуном и мухами.
Старый лопарь был зол.
С тех пор как в Нурланне поменяли старые лодки на новые, никто больше не шёл к нему на поклон, чтобы купить поветерь, и все его богатство пошло прахом. Он так обеднел, что впору было идти по миру. И оленей у него совсем не осталось, кроме одной-единственной важенки, которая паслась в ограде.
Тут Саймка подкралась сзади на цыпочках и шепнула, чтобы Йу торговал у старика важенку.
А Саймка завернулась в оленью шкуру и стала у порога, чтобы старик за дымом не мог ничего толком разглядеть, кроме серого пятна, и подумал бы, что это привели важенку.
Тогда Йу положил руку на голову девушки и начал торговаться.
Колпак кивал и кивал, но старик плюнул в очаг, так что в огне зашипело. Старик нипочём не соглашался продать важенку. Йу стал набавлять цену.
Но старик только ворочался, вздымал тучи золы и крикливо грозился. Шуба кишела мухами, и мех на ней шевелился.
Когда торг дошёл до меры серебра, старик высунул нос из шубы и осторожно выглянул наружу.
Но он тут же втянул голову обратно и продолжал бормотать по-шамански, пока торг не дошёл до семи полных мер.
Тут колдун затрясся от смеха. Он решил, что взял за важенку дорогую плату.
А Йу подхватил Саймку на руки и бегом пустился с ней к лодке, но Саймка всю дорогу кутала спину в оленьюшкуру чтобы загородиться от колдуна.
И вот они отчалили от берега и вышли в море.
Саймка на радостях захлопала в ладоши, потом схватилась за весло и тоже стала грести.
В небе загорелись сполохи и раскинулись над землёй гребешком, зеленые и красные отблески ярого света плясали по лицу Саймки, длинные языки протягивались вниз, чтоб лизнуть её щеки.
Саймка вступила с ними в споры; она убеждала, размахивая руками, глаза её метали искры, быстрый язычок работал без умолку. Губы, брови, лоб — все в ней было полно красноречия.
Наконец огни померкли; она примостилась у него на груди, и Йу ощутил на щеке её тёплое дыхание.
Под рукой у него лежала копна её чёрных волос, он их погладил и удивился, какая она вся нежная и хрупкая, и как сильно бьётся её сердце, словно он поймал пугливую куропатку.
Йу укрыл Саймку оленьей шкурой, а волны бурного моря качали лодку, словно колыбель.
Они все плыли и плыли, пока над ними не спустилась ночь, и все мысы и острова, все птичьи утёсы скрылись из виду.
Примечания
1
Нурланн — фюльке на севере Норвегии, почти половина его лежит за Северным Полярным кругом.
2
Хьётте — небольшой остров в Норвежском море.
3
Хельгеланн — южная часть Нурланна.
4
Будё — город в фольке Нурланн на побережье Норвежского моря.
5
Фогт — в Норвегии судья, сборщик податей (истор.).
6
Скровен — один из малонаселённых Лофотенских островов.
