Дмитрий Щеглов - Княжна Анастасия
Засобирались подружки, а с ними Карай и кот Турка. Анастасии надо было остаться дома, но она со всеми пошла в магазин. Магазинчик был небольшой, в него не надо было заходить, а можно было делать покупки прямо с улицы. Алена протянула продавщице тете Нине литровую банку и попросила налить в нее сметаны. А в это время кот Турка начал тереться об Алену и заглядывать ей в глаза. Анастасия догадалась, что кот хочет что– то сказать и шепнула Алене:
– Турка трется неспроста —
Надо встать мне на кота.
И как только она спряталась за ушком кота, кот взахлеб заговорил:
Тетя Нина, это я —
Кот соседский Турка.
Мне не нравится твоя
Старая мензурка.
Разбираюсь, как никак,
Я в твоей сметане,
Дай побольше мне черпак
Облизать заране.
У тебя в ларьке всегда
Жидкая сметана,
Если снова там вода —
Покупать не станем.
Продавщица тетя Нина Турку хорошо знала, он часто летом крутился около ее выносного прилавка, а потом с него что-нибудь пропадало. Но все это происходило молчком, поэтому она остолбенела и, как завороженная, смотрела на Турку, забыв и про Алену, и про то, что надо отпускать товар, а кот заливался дальше:
– Тетя Нина, был в гостях
У твоей я кошки,
Мы втыкали, словно флаг,
Там в сметану ложки.
Чтоб не вышел стыд и срам
По всему району,
Наливай сметану нам
Вон с того бидона!
Продавщица тетя Нина, наконец, пришла в себя и, задохнувшись от возмущения, сама зашипела на кота:
– Так это ты лазаешь к нам в гости, а я то думаю, кто моей кошке сиамскую породу попортил. Брысь, охальник! Не нравится ему моя сметана. А кто на прошлой неделе провалился в бидон и чуть не утонул? Ты что же думаешь – сметана должна как творог твердой быть?
И хотя возмущалась тетя Нина, но сметану в банку налила из другого бидона.
– Еще косточку с мясом на первое дайте нам, пожалуйста, – попросила Алена.
Карай тоже, как только услыхал про кость, подошел к Алене и стал заглядывать ей в глаза. А потом случайно дотронулся до кота и заговорил, так что и пересаживать Анастасию никуда не надо было:
– Мы к тебе пришли не в гости,
Тетя Нина так и знай,
А поэтому все кости
Положи на самый край.
Отойдите все в сторонку,
Так мне лучше виден стол.
Мы возьмем вон ту бульенку
И вон тот еще мосол.
Карай видимо был большим специалистам по костям и мослам, потому что то, что он выбрал, тетя Нина собиралась вечером отдать сторожевому псу Рексу. В гостях у Рекса Карай бывал часто, они как профессионалы долго могли вспоминать и обсуждать достоинства каждой обглоданной кости.
Алена не стала слушать крупного специалиста Карая, и показала на кусок мяса с небольшой косточкой. Сделав покупки, они повернули назад. Впереди гордо шел Турка, следом Карай, а позади них подружки.
А по поселку через час поползли слухи, что у деда Пантелея и бабы Дуси, заговорили вдруг кот и собака. Кто верил, кто нет. Большую веру продавщица тетя Нина ни у кого не вызывала, поэтому покупатели, посмеиваясь, переспрашивали ее, как было на самом деле. А продавщица тетя Нина, каждому покупателю рассказывала вновь и вновь эту же историю, пока она не зазвучала так:
– Батюшки светы, приходит кот Пантелея Турка, в сапогах, с банкой, стал напротив и говорит: я только что от твоей кошки, налей, говорит, мне сметаны из того бидона, из которого ты своей кошке наливаешь. А не нальешь – к прокурору пойдешь. Подошел еще их дворовый пес, и они хором запели частушки.
– А пес с гармошкой был? – смеялись покупатели.
Смеялись, смеялись, но вечером, около двора деда Пантелея было шумно как на Тверской улице в Москве. Каждый старался разглядеть необыкновенную собаку и кота в сапогах. Но кроме обычного лая и громкого мяуканья обычного кота, ничего слышно не было. Так как тетя Нина не успокаивалась, а рассказывала и рассказывала про говорящих кота и собаку, за ней приехала скорая помощь. Больше ничего интересного не произошло в поселке и на даче деда Пантелея. Поздно вечером Турка вышел к Караю, и они о чем долго шептались. Затем Турка долго крутился около Анастасии. День на этом закончился. Вечером, когда легли спать, Анастасия рассказала свою историю Алене.
Глава девятая
Анастасия и атаман Степан
– На Руси когда-то встарь
Жил отец мой – русский царь,
Бог не дал ему сыночка —
Я – единственная дочка.
Говорила вся семья,
Что царицей буду я,
Что взойду на трон в России
Я – княжна Анастасия.
Буду старость их беречь,
Заодно казну стеречь.
Я росла в Кремле девицей
Черноокой, белолицей,
Женихов там было страсть,
Негде яблоку упасть.
Женихи к отцу ходили
И моей руки просили,
Он же долго выбирал
И согласья не давал.
Тот – не князь– простой боярин,
Этот – князь, но сам татарин,
Есть на небе, видно, бог,
С женихом он мне помог.
Вдруг залаяли собаки,
Рты разинули зеваки,
Слышен колокольный звон,
Девки смотрят из окон:
Как к себе домой, вольготно,
В перезвоне бубенцов
В Кремль въезжает полусотня
Запорожских казаков.
Казаки все удалые,
Сбоку сабли дорогие,
Впереди пригож, румян
Их походный атаман.
Принимай дары столица!
Растянулась вереница,
Чуть не в тысячу возов
Привезенных тех даров.
Черно-бурые лисицы
Горностаи и куницы
Словно иней соболя
И фонтан из хрусталя
Девки трескают орешки.
Казаки без всякой спешки
Положили напоказ —
Как арбуз большой алмаз.
Царь слезает с теплой печки
И выходит на крылечко,
С ним бояре и князья
А в окошке, справа – я.
Кунью шапку нахлобучив
Царь глядит мрачнее тучи
Он всегда спросонья злой
Что те летом, что зимой.
Ты почто казак безродный
Словно рыцарь благородный
Чуть проклюнулась заря
Разбудил меня, царя?
Чай, не первый раз в столице
Что, ты вылупил зеницы?
Слез бы лапоть хоть с коня
Поприветствовал меня.
Рядом князь с важнецким видом
Злобно рек: Холоп как гнида,
Только сядет на коня
Как уж царь ему ровня.
Как цыгане на базаре
Загалдели тут бояре
Пожалеешь, парень. Зря,
Не приветствуешь царя
Атаман ответил смело:
Государственное дело
Привело меня сюда.
В порубежье царь беда.
На неделе ниоткуда
Появилось чудо-юдо,
Что за птица, что за вор
Непонятно до сих пор.
Если верить разным слухам
Он силен чесночным духом
Худ и злобен как Кощей
И обличьем страшный змей.
Из семейства он драконов
Где нет правды и законов.
Обещался, сей дракон
Отобрать твой царский трон,
В жены взять царевну дочку,
А тебя запрятать в бочку.
Я хочу тебе помочь
Заодно спасти и дочь.
Ты прости, что я не с лестью,
А с такой тревожной вестью
Перебил твой царский сон,
Больно грозен уж дракон.
Царь сказал зело зевая:
Я врагов своих всех знаю —
Крымский хан, ногайский князь,
Да в Европе всяка грязь.
Ты казак, смотрю, со страху
Снять забыл свою папаху.
Не тревожься и не трусь
Не таких видала Русь.
Хоть стояла недалече,
Я не слышала их речи,
В голове был шум и звон,
Наконец, явился он.
Атаман с коня слезает,
У меня сердечко тает.
Вот подносит он подарки,
Мне то холодно, то жарко.
Поклонился он царю,
Я как мак уже горю.
Наконец, мой сокол ясный
Оглядел придворных властно,
Тут увидел он меня,
Хорошо, что слез с коня,
Заискрились, ясны очи,
В них глядеть нет просто мочи,
Поняла я по всему,
Что понравилась ему.
Вот теперь поверишь в Бога,
Поклонился мне он в ноги,
Поклонился и отцу:
“Дай мне дочь сводить к венцу”.
Я сейчас готов без страху
За нее пойти на плаху.
Ты же будешь, царь, за мной
Как за каменной стеной
Вышла я поспешно в сени
И спустилась по ступеням
Я согласна милый мой
Стать на век твоей женой
Взялись за руки мы оба,
Поклялись любить до гроба.
Ждем решения отца,
Чтобы слить свои сердца.
Зашушукались бояре:
Вдруг казак с царевной в паре
Оседлает царский трон,
То-то будет им урон,
Всех погонит на границу
Охранять свою землицу.
Шепчут на ухо отцу:
“Откажи ты наглецу,
Ни к чему зятья из грязи,
Если есть в столице князи.
Обмануть решил царя
Рассказав про упыря”
Как казак так право – шельма
Не опустит сроду бельма.
Царь послушал их совет
И такой дает ответ:
“Дочь моя должна в столице
Завтра править как царица,
Атаману – удальцу
Не водить ее к венцу.
Дочку накрепко заприте,
А подарки в Кремль снесите.
Всей команде молодца
Выдать пороху, свинца.
Казакам я разрешаю
На дорожку выпить чаю,
Ночь в столице отдохнуть
И обратно завтра в путь”.
Атаману же не худо
Кончить врать про чудо-юдо.
Службу царскую нести
И интриги не плести.
Как торговки на базаре
Загалдели вновь бояре:
В плясе топчутся князья —
В одиночку плачу я.
Как подраненную птицу
Увели меня в светлицу,
Вдруг я слышу чей-то стук —
Атамана лучший друг,
Есаул его, Тимошка,
Мне письмо сует в окошко:
“Передать велел Степан,
Удалой наш атаман,
Чтобы ты грустить, не смела
И до ночи потерпела
А пока письмо читай.
Жди второго, не скучай.”
Вот послушай, как он пишет,
Словно бусиночки нижет:
“Ты давно мне снилась
Как зимой весна,
я твой добрый витязь,
русская княжна.
Нынче, дорогая,
я влюблено тих,
дань у ног слагаю
свитком дней моих.
И старинным ладом
песню я пою,
ты – моя услада
в северном краю.
Занесен над нами
месяца бердыш,
ты же, нежась снами,
безмятежно спишь.
Мрак зарей обметан,
пенны зеленя,
угостила б медом
милая меня.
Что б надежды сбылись,
встреча мне нужна,
ты мне полюбилась,
нежная княжна”.
Как напевный звук баяна
То письмо от атамана.
Сердце бьется: тук, тук, тук —
Снова слышу чей-то стук.
Приоткрыла я окошко:
“Это ты, дружок Тимошка?
Что принес на этот раз?”
– “Атаман мне дал приказ,
Он не любит пустословить,
Для тебя коней готовить,
Собирайся тихо. В ночь
Ты уедешь с нами прочь.
Вот, держи, как обещал”.
И письмо другое дал.
Словно тень исчез Тимошка,
Я захлопнула окошко,
Прижимаю к сердцу лист,
Любо, что Степан речист,
А в письме простые строчки
О любви к царевой дочке:
“Я говорю судьбе спасибо
за то, что смог тебя обресть,
Мне не страшна царева дыба,
коль ты на этом свете есть.
Ходил я атаманом долго
по берегам озер и рек,
Пускай челны стоят на Волге,
я не хочу идти в набег.
Есть у меня изба в Черкасске,
могу я предложить тебе
Прожить со мною жизнь как в сказке,
в простой бревенчатой избе,
Чуть улыбнувшееся счастье
легко порушить невзначай.
Подумай хорошенько, Настя,
и только после отвечай,
И если ты со мной решила
свою судьбу навек связать,
Я увезу тебя хоть силой,
ты только дай об этом знать.
Сегодня к ночи будут кони
под окнами стоять в седле,
Дай бог уйти нам от погони,
тревогу не поднять в кремле.”
К сердцу так и льнет само
То послание – письмо.
День настал, отец заходит,
Разговор со мной заводит:
“Позабудь про казака,
Выбрал я тебе царька.
Знаменит он древним родом
И воинственным народом,
Помнишь, брали мы Казань,
Говорят, что глухомань,
Знай, княжна, жених оттуда,
Тоже царь, хоть на верблюде”.
Клялся мне он головой
Первой будешь ты женой
Правда, первых было сорок
Ну и что, ведь я не ворог
Породниться нужно нам
Настоящим двум царям
Поезжай пока в усадьбу
Через месяц справим свадьбу.
Что ж, нет, худа без добра,
Я не плачу – я бодра.
У меня другие планы:
Жду я ночью атамана,
Пусть везет меня к себе,
Буду жить в простой избе,
Буду штопать ему снасти,
На пороге ждать в ненастье.
Ясноглазый сокол мой,
Буду верной я женой.
Месяц выплыл, ночь настала.
Ждать Степана я устала,
Вдруг я слышу тук, тук, тук,
Тянет кто-то пару рук,
На коня меня сажает
И целует, и ласкает.
“Я согласна, милый мой,
Еду я в Черкасск с тобой”.
Понеслись как стрелы кони.
Чу! Послышалась погоня:
Семь обученных полков
Настигают казаков,
Окружили на опушке,
Навели на бедных пушки.
Возле вашего пруда
Приключилась та беда.
Атаман решил прорваться:
“Пики к бою!..”
-“ Стойте, братцы!”
Из пруда как дух святой
Вылезает водяной:
И с такими вот словами
Расстилается пред нами
Не нужна ничья здесь кровь.
Если вправду есть любовь,
Я княжну на время спрячу,
Атаману дам удачу,
Охраняйте как мужи
У России рубежи.
Это вам потом зачтется
Счастье в жизни улыбнется
Спрячьте в ножны казаки
Оттоманские клинки.
Атаман остановился
К водяному наклонился
Отвечай скорее бес
В чем зарыт твой интерес
Не такое нынче время
Что б хватать меня за стремя
Завертелся водяной
Был зеленый, стал цветной
Отвечает атаману
Врать казак тебе не стану
Не простой я водяной
А с волшебною дудой
Превращу сейчас в игрушки
Эти пушки на опушке
Ядра будут как горох
У твоих кататься ног
Сам же, плесень, будто в шутку
На меня наводит дудку
Заиграл и тут то я
Стала ростом с муравья
Чуть побольше зернышка
Вдвое легче перышка
Водяной меня схватил
И под воду потащил
А в последнюю минутку
Атаману бросил дудку
И условие одно
Прежде чем нырнуть на дно
Предложил он как Иуда:
Атаман, ты слышь, покуда
Будет Настя здесь на дне
Ты сгоняй к моей родне.
Колдунами в Фарабаде
У меня родные дяди,
Ничего не стоит им
Сделать старца молодым,
Из букашки сделать пташку,
А из пташки вновь букашку.
Я прошу, узнай у них
Как унять извечный чих
Может надо купоросу
Положить мне на ночь к носу
В Фарабаде не спеши,
Все степенно запиши,
Ты писать, я знаю, мастер,
А коль хочешь счастья с Настей,
Мне отправишь на сельцо
Иль в столицу письмецо.
Заодно узнать ты сможешь
Как княжне своей поможешь
Чтоб ее расколдовать
Должен ты письмо прислать.
Атаман ужо серчает
Водяному отвечает
Ты не кум мне и не сват,
Сам сгоняешь в Фарабад
Не пойму, ты что-то просишь
Или просто так гундосишь
Для чего подводный пень
На плетень наводишь тень
Водяной берет за ручку
И ведет меня как внучку.
“Через триста долгих лет
Я верну ее на свет”.
Закрутился, завертелся
И со мной куда-то делся.
Разлучил вот так обманом
Водяной нас с атаманом.
Прожурчали как вода
Триста лет на дне пруда.
Водяной все хлюпал носом
И лечился купоросом,
А сегодня водяной
Распрощался вдруг со мной.
Как Карай спасал ты знаешь…
Да никак ты засыпаешь.
Нам я думаю пора
Их оставить до утра.
Глава десятая
