Александр Парфентьев - Торпи
— А мне мама говорила, что ему хвост бревном придавило. Вот почему он такой дурацкий! — сказал другой.
Бобрёнок смотрел на них и улыбался. Он ещё не умел говорить. Вернее, говорить он, может быть, и умел, просто ещё не пробовал. Но ему очень хотелось попробовать. И он открыл рот:
— Тор… пи…
— Что он говорит? Вы хоть поняли? — засмеялись крысята.
— Торпи! — повторил бобрёнок и вновь улыбнулся.
— Какой балбесик, — сказали крысята. — Ну его! Пусть валяется тут, раз так нравится. Пошли играть!
И они убежали. Но один маленький крысёнок остался. Это был тот самый Компотик, который появился на свет в семье Одноухого. Он сел рядом с бобрёнком и стал рассказывать ему о том, как он качался вчера на ветке и чуть с неё не свалился. Потом он предложил бобрёнку пойти и посмотреть то место.
И они пошли.
— Меня стукнул Паштет, — рассказывал Компотик по дороге. — Паштет — это сын Перевёртыша. Но ты ведь не будешь меня стукать, Торпи?
Бобрёнок улыбнулся.
— Не будешь стукать! — сказал он и прислушался к своему голосу. — Не будешь стукать! — повторил он и опять прислушался. Это было так здорово!
Они подошли к старой вербе, одна ветка которой была надломлена и свисала до самой земли. Это и были те самые качели.
— Смотри!
Крысёнок подпрыгнул, уцепился за ветку и ловко вскарабкался по ней наверх. Там он стал раскачиваться. Ветка с шелестом елозила по земле. Это было так весело, что Торпи засмеялся.
— Хочу качаться! — сказал он.
Он тоже подпрыгнул и повис на ветке. Его уродливый хвост упёрся в землю, и Торпи вдруг почувствовал, какая в нём скрыта сила! Бобренок оттолкнулся хвостом и забрался ещё выше.
— А ты молодец, — похвалил его Компотик. — Давай вместе качаться!
Они принялись раскачиваться. В ушах пел ветер, сердце куда-то улетало и вновь возвращалось, и это было так приятно, что бобрёнок зажмурился.
Вдруг ветка оторвалась, и они кубарем скатились в канаву.
— Вот это да! — сказал Компотик, когда они выбрались из канавы.
Малыши устроились на тёплом камне и стали зализывать ушибы.
— Торпи! Давай дружить? — предложил Компотик.
— Давай! — согласился бобрёнок.
— Если тебе станет скучно, заходи ко мне, и мы куда-нибудь вместе пойдем. Я живу в семье Одноухого. Одноухий — правая лапа Харчо, нашего вожака.
Бобрёнок всё это внимательно выслушал. Он мало что понял из сказанного, но постарался все хорошенько запомнить, чтобы понять потом, когда немного подрастет и поумнеет.
— Пойдём, я покажу тебе мой бочонок, — предложил крысёнок.
Торпи ничего не имел против этого.
Глава седьмая,
в которой Торпи пугает Компотика
Они вошли в бочонок Одноухого, и Компотик сказал:
— Мама, смотри, кого я привёл! Это — Торпи. Он мой друг. Он качается на ветках лучше меня!
Сметанка обнюхала Торпи и встопорщила свои белые усы:
— От него пахнет речной тиной. Я не люблю этот запах. В позапрошлом году, когда река затопила нашу деревню, мы все чуть не погибли. Вода — наш враг!
— Но это не помешает нашей дружбе, — шепнул крысёнок бобрёнку. — А где папа? — спросил он уже громче.
— Он на работе.
— А когда я пойду на работу? — спросил Компотик.
— Тебе ещё рано, мой маленький, — ласково сказала Сметанка. — Когда увидишь первый красный лист на дереве — вот тогда можно будет.
— Значит, когда я увижу первый красный лист, я стану взрослым?
— Ну, почти. С собаками драться ты еще вряд ли сможешь, но для того, чтобы таскать муку или яички — в самый раз.
— А это правда, что собаки бывают больше бочонка? — спросил Компотик.
— Правда. Я сама видела.
— А какие у них зубы?
— Ох, огромные!
— И такие же острые?
— Нет, у нас острее. Но у собаки такие сильные челюсти, что она может перекусить крысу пополам.
Торпи с интересом слушал весь этот разговор, хотя и не понимал ещё многих слов. Он не знал, кто такие собаки, но чувствовал, что это враги, которых следует опасаться.
— Иди сюда, Торпи, — позвал друга Компотик.
Малыши зашли за перегородку, сделанную из куска пластмассы. Она отгораживала угол бочонка, это была спальня Компотика.
Бобрёнок с любопытством осмотрелся. Здесь лежала половинка резинового мяча. Ночью Сметанка переворачивала её, и сын спал в ней, покачиваясь, как в люльке, а днём он ставил её выпуклостью вверх, — и тогда она превращалась в замечательный батут.
— Смотри, это моя прыгалка! — Компотик взобрался на резиновую горку и начал на ней подпрыгивать. — А теперь ты попробуй.
И Торпи попробовал. Он так попробовал, что чуть не ударился головой о потолок.
— Вот это да! Ты и прыгаешь выше меня! — с уважением произнес крысёнок. — А через верёвку сможешь?
Компотик показал на протянутую через весь угол верёвку. Торпи улыбнулся. Высоко подпрыгнув, он перелетел через неё, но всё-таки зацепился хвостом, плюхнулся на пол и с удивлением прислушался — верёвка пела! Потом они стали прыгать вместе с Компотиком, специально задевая верёвку и хохоча до упаду. Неожиданно бобрёнок случайно зацепил её острым зубом, и веревка лопнула.
— Вот это да! — удивился Компотик. — Ну-ка, замри!
Он подошёл к Торпи и с любопытством, хотя и с большой осторожностью, исследовал зубы друга, едва ли не касаясь их носом. У крыс четыре передних зуба называются резцами, потому что они режут ими древесину — прогрызают отверстия в деревянных стенах сараев и погребов, чтобы добраться до добычи. А у бобрёнка кромка зубов была такой тонкой, что даже просвечивала. Крысёнок не удержался и потрогал один резец.
— Ай! — вскричал он, увидев кровь на пальце.
Бобрёнок вздрогнул. Он и представить не мог, насколько опасны его зубы.
— Ничего себе ножички! — с восхищением воскликнул крысёнок. — Вот почему ты так запросто лопаешь деревяшки!
— Запросто лопаю! — хихикнул Торпи.
Кровь на пальце Компотика засохла мгновенно, и друзья вновь принялись скакать на батуте. Вволю напрыгавшись, они вышли из бочонка сели на солнышке отдохнуть.
— Как хорошо тут! — сказал крысёнок.
Торпи улыбнулся в ответ. Неожиданно бобренок поднял заднюю лапку и стал приводить в порядок свою всклокоченную шерстку. Компотик присмотрелся и увидел, что один из когтей его друга раздвоен наподобие гребешка.
— Ух, ты! — воскликнул Компотик. — Как классно тебя бревном покалечило! Зато теперь удобно причёсываться.
— Удобно! — подтвердил бобрёнок.
— Вообще-то, лапы у тебя чересчур сплющенные, — покачал головой Компотик. — У крысы лапа должна быть вот какая!
С этими словами он выставил вперёд свою узкую лапу с длинными загнутыми коготками. Торпи приставил к ней свою. Она оказалась почти такой же, только немного крупнее.
— Нет, ты заднюю покажи! — улыбнулся крысёнок.
Торпи послушно убрал переднюю лапу, на её место поставил заднюю, и друзья принялись их сравнивать. Задняя лапа Торпи была намного шире, чем у Компотика, когти были плоские, будто и впрямь раздавленные чем-то тяжелым. А коготь второго пальца расщеплялся на две половинки. Самым смешным крысёнку показалось то, что между пальцами его друга была тоненькая кожица. Когда-то мама Компотика принесла ему лапу, очень похожую на эту. Она сказала, что это нога от большой птицы. Теперь крысёнку стало понятно, почему Харчо называл Торпи «уродцем с птичьими лапами».
— Такой лапой хорошо по воде шлёпать! — засмеялся Компотик.
Торпи тоже схватился за животик от смеха. Эти слова «по воде шлёпать» жутко развеселили его. Но он ещё не знал, что такое вода. То, как однажды упал он в чёрную дыру и увидел множество воздушных пузырьков, так восхитивших его, бобрёнок уже давно забыл. Ему казалось, что он всегда жил тут, с крысами. Бревно, о котором все вокруг рассказывали, представлялось ему страшным зверем, напавшим на него в далёком детстве. Бобренок был уверен, что мама Брынза справилась с врагом. А как же иначе! Иначе зверь растерзал бы его на части!
Чтобы проверить своё предположение насчёт лапы, которой хорошо шлёпать, Компотик повёл друга к канаве, в которой после дождя скопилось много воды. Когда они обогнули кусты, Торпи неожиданно остановился. Он принял высокую стойку и потянул носом воздух, шедший со стороны реки. Потом пошевелил короткими ушами, и его круглая мордочка застыла.
— Что это шумит? — с любопытством спросил малыш.
— Да это же вода шумит! — усмехнулся крысёнок. — Она всегда шумит. Мокрая и гадкая, тьфу!
— Скорей! — вдруг позвал его Торпи. — Надо скорей!
И он ринулся на звук воды. Несмотря на свою неуклюжесть, на этот раз Торпи так быстро двигался, что Компотик едва поспевал за другом. Он мчался напролом через кусты и колючки, не замечая ничего вокруг. Крысёнок помнил слова матери о коварности воды, поэтому, когда Торпи подбежал к самому берегу, Компотик испуганно закричал:
