Миёко Мацутани - Привет кошке!
— Вот досада! — И папа О-Бакэ заплакал скупыми мужскими слезами. — Снова их взяла. Ну ладно, больше мы ни за что не станем пугать людей, — решительно сказал папа О-Бакэ.
И на другую ночь они не показались людям.
— Безобразие! Верните деньги!
— Верните, верните! — шумели зрители.
— Вот теперь посмотрим, каково вам будет, — сказал папа О-Бакэ, и сразу настроение у него улучшилось.
Но не тут-то было! Ехидно улыбаясь, хозяин рощи сказал:
— Ну, наконец-то о-бакэ устали и улетели из рощи. Теперь можно помаленьку и вырубать деревья.
Глава двенадцатая
Известие из Космического центра о-бакэ
Папа О-Бакэ и мама О-Бакэ, обессиленные, сидели в Дупле. Тут же были О-Бакэ-тян и Чичи. Все так утомились, что не могли и рта раскрыть.
На небе висел тонкий месяц.
«Покажешься людям, а они воспользуются этим и деньги гребут, не покажешься — деревья вырубят. Что же делать?» — думали о-бакэ.
— Нет ничего страшнее человека! — сказал папа О-Бакэ и тяжело вздохнул.
Сколько времени прошло, неведомо, только послышался вдруг слабый, тоненький писк — будто флейта играет: пи-пи-пи!.. Нет, даже тоньше флейты.
— Что это? — вяло спросила мама О-Бакэ и вздрогнула — ей стало почему-то страшно.
Она побелела, как зола, и хотела встать, но тело не слушалось её. И тут раздался тонкий пронзительный голос:
— Говорит Космический центр о-бакэ! Вы забыли о самом важном для японских о-бакэ.
— Кто вы? — спросил, весь дрожа, папа О-Бакэ.
— Космический центр о-бакэ считает, что все японские о-бакэ впали в спячку. Только вы храбро сражаетесь с людьми. Самая важная вещь для о-бакэ — внушение. Внушение, внушение…
Голос умолк, и снова наступила тишина. Все оцепенели.
Вдруг папа О-Бакэ вскочил и пристально уставился в темноту.
— Папа, — дрожащим голосом спросила мама О-Бакэ, — кто это был? Ты слышишь, папа?
Но папа О-Бакэ молчал. Он думал.
О-Бакэ-тян и Чичн незаметно переглянулись.
Папа О-Бакэ молчал долго, потом сказал:
— Понятно.
Все в недоумении уставились на него.
— Мы — особые о-бакэ. Не из тех, что превращаются в чудища или сверкают, как огненные шары. Всё это пустяки. Мы из тех о-бакэ, которые внушают людям свои мысли. И мы забыли об этом.
Папа говорил совсем тихо, и все молчали.
— Ну и что же нам делать? — спросила мама О-Бакэ.
— Ничего. Только оставьте меня одного.
Папа О-Бакэ поднял занавес, сплетённый из паутинок, и медленно удалился в дальние покои.
В роще стало тихо и спокойно. Никто их не тревожил.
Не приходили зеваки подивиться на о-бакэ, не появлялся хвастливый толстый хозяин. Дубы и буки сбросили свои разноцветные листья, будто выкованные из золота и меди.
А папа О-Бакэ всё сидел один в дальних покоях дупла.
Мама О-Бакэ ничего не понимала. И чтобы отвлечься, занялась хозяйством: собирала маленькие грибы и бросала их в горшок, выжимала сок из красных плодов шиповника, вязала из паутинок стаканы.
О-Бакэ-тян, посоветовавшись с Чичи, решил, что им надо слетать к художнице. Они легко выпорхнули из дупла и полетели по тёмному небу.
Подлетев к дому художницы, они тихонько проскользнули в оконную щель, и О-Бакэ-тян, стараясь говорить как можно глуше и страшнее, произнёс:
— Здравствуйте! Я не чудище. Я — О-Бакэ-тян. Привет кошке!
— А! Это ты, О-Бакэ-тян! — сказала художница, выйдя из комнаты. — Вот молодцы, о-бакэ! Весь город о вас говорит.
— О чём это вы? Что говорят? — оторопел О-Бакэ-тян. «Что-то случилось!» — подумал он.
Глава тринадцатая
Да здравствует роща!
— Что случилось? — спросил О-Бакэ-тян.
— Как? Вы и вправду ничего не знаете? Хозяин рощи каждую ночь мается от кошмаров.
— От чего?
— От кошмаров. Ему снятся страшные сны. Он вопит истошным голосом: «Простите! Простите! Не буду рубить деревья! Не буду!» Был такой важный и толстый, а теперь совсем отощал, еле ходит.
— Гм…
— Вот и говорят в городе: «Молодцы о-бакэ!»
— Гм…
О-Бакэ-тян широко раскрыл глаза от изумления. Неужели бывают страшные сны? Он ни разу не видел никаких страшных снов — они ему просто не снились.
— Ты что же, и вправду ничего не знал, О-Бакэ-тян?
— Папа, нет, о-бакэ из Космического центра говорили что надо долго думать…
— Долго думать? — прошептала художница.
— И что надо вкушать… — сказала Чичи.
— Да нет, внушать…
— Ну да, правильно, внушать людям…
Художница кивнула. Похоже, она всё поняла.
— Как бы то ни было, хозяин рощи, видно, отказался от мысли вырубить рощу. Говорит, не хочет иметь дело с о-бакэ…
— Тогда я полечу и расскажу всё маме и папе.
О-Бакэ-тян и Чичи попрощались и полетели к роще. О-Бакэ-тян ликовал. Как всё прекрасно получилось!
Он так сиял от радости, что мама О-Бакэ, увидев его, вся зарделась. А папа О-Бакэ лишь молча кивнул.
Однако на другой день вечером в рощу пришла художница Нон-тян.
— Говорят, хозяин рощи хочет её продать. Немедленно и совсем дёшево, — сказала она с волнением.
— Вряд ли кто-либо решится купить рощу с о-бакэ, — спокойно сказал папа О-Бакэ.
— Но покупатель уже нашёлся! Согласен купить рощу прямо с о-бакэ.
— Что же это за человек? Хотелось бы мне взглянуть на него! — воскликнула мама О-Бакэ.
Смотрит — а покупатель уже идёт по лесу. На голове у него берет, держит за руку маленькую девочку. И улыбается во весь рот, будто пришёл в дом к друзьям.
Тут раздался вдруг пронзительный крик. Кричала Чичи. Она летала вокруг, хлопая крыльями, словно безумная.
— Нон-тян! Человек по имени Пана! Где мои мама и папа? — кричала она.
Человек в берете взглянул на Чичи и вытаращил глаза от изумления. Но ещё раньше из его кармана выскочили… две летучие мыши.
— Чичи! Чичи! — кричали они радостно, кружась рядом с маленькой летучей мышкой, словно обнимая её.
— Папа! Похоже, наши летучие мыши нашли свою малышку, — сказала девочка.
— Похоже, так, — сказал человек в берете.
— Ага! Значит, вы художник по имени Папа, а ты Нон-тян? — спросила художница, а все изумлённо хлопали глазами.
— Да, это мы, — сказал художник по имени Папа и снял берет. — Не думал я, что нам посчастливится встретить в этой роще маленькую летучую мышку. Видите ли, после смерти матери этой девочки мы жили в горной хижине. И теперь вот вернулись обратно. Но после горных просторов город кажется таким тесным. А тут как раз роща продаётся. И очень дёшево. «Как хорошо!» — подумал я, продал свой старый дом и купил эту рощу. И сразу же пошёл знакомиться с вами, господа о-бакэ.
Человек в берете снова поклонился.
— Значит, вы будете жить в этой роще, Берет-сан?[5] — спросил папа О-Бакэ.
— Да, я построю маленький домик на опушке. Не беспокойтесь, деревьев я рубить не стану. Роща ещё довольно большая. Будем жить в добром соседстве. Извините, вы пьёте пиво?
— Пиво? Мы пьём волшебный сок.
Папа О-Бакэ сразу оживился, полетел в дупло и вынес бутылочку и стаканы.
И тут он вдруг понял, как ему недоставало приятеля-мужчины, с которым он мог бы по-дружески выпить стаканчик сока.
— Не выпить ли нам по стаканчику? — спросил он.
— Мы тоже нальём себе соку, — сказала мама О-Бакэ.
И вскоре в стаканы был налит волшебный сок, и стаканы сверкали золотистым и радужным светом.
Тут О-Бакэ-тян вспомнил, что он ещё не представился гостям.
— Здравствуйте! Я не чудище. Я — О-Бакэ-тян. Привет кошке! — сказал он, стараясь говорить как можно глуше и страшнее.
Обе Нон-тян переглянулись и засмеялись.
— Давайте выпьем за эту рощу, — предложила художница.
На этом мы кончаем первый рассказ про о-бакэ. Были ли они счастливы потом? Я думаю, были.
КНИГА II
ПРИВЕТ КОШКЕ!
Глава первая
Странные огненные шары
Давно-давно, может, вчера, а может, позавчера — в одной тёмной роще жила-была семья о-бакэ: папа О-Бакэ, мама О-Бакэ и малыш О-Бакэ-тян.
Однажды вечером подул сильный ветер. Наверно, в лесу началась буря. Гул ветра проникал даже в дупло у подножия дуба, где жили о-бакэ.
— В такой вечер остаётся только пить волшебный сок! — радостно сказал папа О-Бакэ и осушил треть стакана. И так как папа О-Бакэ был прозрачным, то сразу же вспыхнул, дрогнул и сделался такого же янтарного цвета, как сок.
— Папа! Не пей слишком много! — сказала озабоченная мама О-Бакэ и налила сока в стаканчик О-Бакэ-тяна; сок был удивительным: он был как радуга, разноцветными полосками, и вкус у этих полосок был разный.
