Ольга Кай - Сказка о музыканте
— Туфли? — девушка весело рассмеялась, заставив парня удивленно замолчать. — Зачем туфли? Разве можно в них танцевать? Нет, босиком намного удобнее. Вот чего бы мне действительно хотелось… — Ния мечтательно прищурилась, глядя на костер, — …мне хотелось бы новую юбку. Красного цвета, широкую-широкую!
Словно уже представляя себя в этой новой юбке, Ния замурлыкала какую-то мелодию, незнакомую Рене, покачивая головой. Волосы заструились по плечам, купаясь в янтарных отблесках пламени. Но вот Ния перестала мурлыкать и вздохнула.
— Только на нее надо много ткани, — пробормотала она, словно обращаясь сама к себе.
Рене не ответил, и Ния продолжала смотреть в сгустившуюся под кронами деревьев тень, когда обнаружила вдруг, что там, в темноте, но совсем рядом, кто-то сидит. А потом разглядела, что это — немой. Переступив через бревно, Ния подошла к нему.
— Я придумала имя для тебя. Лаэрт. Так звали друга моего отца, он был хорошим человеком. Ты не против, если тебя будут называть Лаэрт?
Человек под деревом покачал головой. Гитара снова заиграла, но Ния не пошла танцевать: она стояла в тени, плавно покачивая широкой юбкой. Рене то и дело оглядывался, а девушка старалась не подавать виду, что замечает это, и только радостно улыбалась.
* * *
Жизнь шла своим чередом. Новички постепенно освоились в лагере. Рене чувствовал себя и вовсе свободно, хотя попал в совершенно новые условия, оказался лишен богатства, слуг. За добродушный характер и обаятельную улыбку ему прощали мелкие ошибки и промахи, старались доверить работу, для какой особое умение было не нужно. Немой, которому Ния дала имя Лаэрт, по-прежнему держался особняком, и по вечерам, в кругу у большого костра, сидел вроде бы вместе, и в то же время отдельно от остальных. Но от работы не бегал, хотя Иллария с опаской смотрела на нож в руке Лаэрта, когда он помогал женщине разделывать птицу или чистить овощи. На охоту его мужчины с собой не брали.
Зато Рене оказался хорошим охотником и метким стрелком, за что поселяне зауважали молодого аристократа, списав ему даже такой значительный недостаток, как знатное происхождение.
Отец Рене по-прежнему сидел в городской тюрьме, и жители лесного поселка всерьез задумались о том, как бы ему помочь, но однажды вечером из города принесли страшную новость. Ярден решил сам сообщить ее, и, когда дети уже отправились спать, и женщины разошлись по домам — только Ния осталась у костра с дедушкой, — воевода подошел к Рене и сказал:
— Через два дня твоего отца казнят.
Молодой человек побледнел — это было заметно даже в темноте.
— Я должен помочь ему, — сказал он.
— Нет, — Ярден вздохнул. — Если б я хоть на минуту поверил, что это возможно, мы бы помогли. Но казнь состоится на центральной площади Карены, будет много полиции и солдат. Я не хочу терять своих людей, Рене, прости.
Рене оглянулся, словно ища поддержки, встретился взглядом с Нией, и понял то, что знала она — это окончательное решение воеводы.
— Тогда я должен хотя бы попрощаться с ним, — прошептал он. — Сегодня же я пойду в город…
— Это тоже рискованно, — воевода покрутил ус. — Но я соглашусь отпустить тебя, если найдется доброволец, который отправится вместе с тобой. И не сегодня — завтра: нужно время подготовиться, обдумать, как лучше подойти, чтобы стража не заметила.
Добровольцем вызвался одноглазый Хирт, они с Рене и воеводой долго еще сидели у костра.
— Снова кто-то ходит по лесу, — дедушка Йорхан поднялся, кивнул воеводе и, в сопровождении Нии пошел к домику под сосной. А лес все шумел и плакал…
На следующий вечер Хирта и Рене проводили до дороги. С Нией молодой человек успел попрощаться еще в поселке.
— Будьте осторожны, — попросила девушка. В ее глазах было неподдельное беспокойство, но Рене так и не осмелился ее обнять.
Воевода со своими соратниками сам стоял на незаметной, прячущейся в густом кустарнике, тропе, ожидая возвращение Хирта и Рене. Никто из сопровождавших Ярдена не сомкнул глаз, хотя ждать пришлось почти до рассвета. И вот, в сером предутреннем тумане, на дороге показалась одинокая фигура. Когда она приблизилась, воевода узнал Рене — молодой человек прихрамывал и зажимал рукой рану на плече.
— Нас ждали, — Рене схватился за ствол старого дерева, чтобы не упасть, потому что силы оставляли его. — Они знали, что мы придем.
Несмотря на ранний час, в поселке никто не спал. Выйдя в центр вытоптанной площадки, где чернел круг кострища, воевода сказал, обращаясь ко всем сразу:
— Хирт и Рене попали в засаду. Мой друг и соратник Хирт убит, Рене был ранен, но ему удалось уйти. Рене говорит, что их ждали, а значит, кто-то предупредил полицию!
— Вчера лес шумел, — негромкий голос дедушки Йорхана заставил воеводу обернуться. — Кто угодно мог покинуть поселок, а мы бы не услышали. И не узнали.
— Да, кто угодно! — Ярден нахмурился. — И я требую, чтоб этот кто-то признался сейчас!
Внимательным взглядом он обвел лица всех присутствующих, задержавшись на немом Лаэрте. Тот выдержал взгляд, но, едва Ярден отвернулся, опустил глаза и принялся с заметным раздражением ковырять ногтем сухую кору.
От внимания Нии это не укрылось. Воевода долго разговаривал со своими друзьями и помощниками, проверенными в битвах воинами, и только когда он остался один, девушка решила подойти.
— Ты подозреваешь Лаэрта?
— Если ты говоришь про немого, то да, — Ярден вздохнул. — Ты придумала красивое имя, Ния, но оно ему не подходит.
— А почему его? Просто потому, что он — самый подозрительный?
— Возможно и так, — согласился Ярден. — А может, мне просто не хочется подозревать тех, кого я хорошо знаю и уважаю. Есть, правда, еще пекарь, он тоже недавно здесь, но Иллария была знакома с ним и его женой, к тому же он живет вместе с Рифом и Тимом, они бы заметили, если б он уходил ночью. Да и… как-то не верится, что человек, потерявший все из-за этих жестоких законов и дурацкой власти, пропади она пропадом, может стать предателем.
— Да, согласна. Не верится, — Ния вздохнула. — Ну что ж, тогда я присмотрю за ним.
Проследив за ее взглядом, воевода понял, что она имеет в виду не пекаря.
Рана Рене оказалась не слишком серьезной и почти не мешала, разве что поднимать тяжести он не мог, да махать мечом было не с руки. Ния сама меняла ему повязки, каждый раз получая благодарную улыбку. Девушка знала, с каким трудом даются Рене эти улыбки — она замечала тоску, которая появляется в его светлых глазах при мысли об отце и той участи, которая его ждет.
Через несколько дней Ярден подошел к молодому человеку и сказал:
— Ночью твой отец скончался в тюрьме. Так что публичной казни не будет. Возможно, это к лучшему.
Воевода ушел, а Рене долго стоял неподвижно, глядя в покрытую желто-зелеными травинками землю.
Ния пыталась успокоить Рене, как могла, но мысль о том, что именно немой Лаэрт может оказаться предателем, не давала ей покоя. Девушка, наверное, единственная, кто хоть изредка разговаривал с ним, не получая ответа, но ничуть этим не смущаясь, и поэтому ей очень хотелось оправдать Лаэрта в глазах воеводы и остальных. Никто так и не сознался в предательстве, но большинство разделяло подозрения Ярдена. Даже Рене, что расстраивало Нию еще больше.
О том, как немой появился в поселке, и за что был наказан, не вспоминали, но после гибели Хирта кто-то проговорился Рене об этом, и с тех пор молодому человеку было жутковато ночевать в одной палатке с убийцей.
— Немного не по себе находиться с ним под одной крышей, вернее, — Рене усмехнулся, — пологом.
Ния накрывала на стол под навесом возле дома Илларии, Рене помогал ей.
— Тебе нечего опасаться, — уверенно возразила Ния. — Тогда он всего лишь отомстил за друга. К тому же, солдаты и наши враги.
— Но Ния, он же ненормальный!
Девушка резко подняла голову:
— Это еще почему?
— У него такой вид, как будто он не слышит, или не понимает, что ему говорят.
— И слышит, и понимает, уверяю тебя, — девушка с громким стуком расставляла на столе глиняные миски, рискуя их разбить.
— И все-таки…
Взгляд Нии, направленный за его спину, заставил Рене умолкнуть. Он обернулся как раз, чтобы заметить Лаэрта. Тот прошел мимо, но при этом нарочно толкнул Рене плечом.
— Ты что себе позволяешь! — возмутился молодой человек, но осекся, потому что услышал поблизости веселое хихиканье.
— Вот видишь, у него очень хороший слух, — девушка перестала смеяться. — Так что ты зря сомневался. И, я думаю, Лаэрт здесь не при чем.
— Тогда кто? — спросил Рене, на этот раз шепотом, потому что немой стоял неподалеку у рукомойника.
Ния пожала плечами:
— Вот этого я не знаю.
Пологий берег узенькой речушки был укрыт плотным травяным ковром. Ния старалась ступать как можно тише, но Тим то и дело наступал на сухие ветки, которые оглушительно трещали под его ногами. Любопытный мальчишка увязался за ней, но девушка решила, что так даже лучше.
