Владимир Лосев - Циркус
— Как ты думаешь, не многовато ли главных для такого маленького замка? — спросила задумчиво фея.
— Я не знаю, — пожала плечами Паля. — Я в других замках не бывала, но, если вы не хотите, чтобы я была главной, я не буду. Но кто тогда будет обо всем заботиться? Мамы нет, папа улетит завтра на Троге. Может быть вы будете обо всех нас заботиться, раз вы королевских кровей?
— Мое дело — кухня, — сказала фея. — И я тут главная, потому что я вас всех кормлю. А кто у вас в замке будет главным, это вы без меня решайте. Фея задумалась, потом тихо сказала.
— Значит, Гракс почувствовал свою силу, если решил с твоим папой повоевать. Гракс, так зовут того волшебника, что забрал к себе твою маму, он вел себя подозрительно тихо в последнее время, никого не обижал, ни с кем не ссорился…
— А мне плакать хочется, — сказала Паля. — Ему воевать хочется, а мне плакать из-за него хочется… Зачем он мою маму забрал?
— Возможно решил, что может справиться и с твоей мамой и с твоим папой, — сказала фея. — Значит, он что-то придумал, волшебник он не очень умелый, но всякие хитрости придумывать он мастер.
— Мне маму жалко, он её, наверно, уже заколдовал, — сказала Паля, и у неё сами собой полились слезы.
— Заколдовать твою маму совсем не просто, — сказала фея. — Она ведьма со стажем, Граксу с ней не справиться. А вот поймать её в какую-нибудь хитрую ловушку, он может.
— Пусть поймал в ловушку, — сказала Паля. — Мне-то все равно от этого плохо.
— Так, — тяжело вздохнула фея. — И ты значит решила, что, если Гракс поймал твою маму, то ты теперь можешь заливать мою чистую аккуратную кухню своими солеными слезами и тут командовать? Так? Паля пожала плечами и вытерла слезы.
— А кто теперь будет командовать, если все от меня совсем уезжают, и я остаюсь совсем одна? А слезы сейчас кончатся, они у меня почему-то теперь быстро кончаются, а раньше я часами могла плакать.
Фея недовольно покачала своей маленькой аккуратной головкой с пышными золотистыми волосами до пояса и сердито спросила.
— Ты конечно же знаешь, что такое соус Бешамель? И ты знаешь, как приготовить простое незамысловатое рагу из овощей, с приправой из полевых трав, и горькой полыни? Ты конечно же знаешь сколько должен стоять африканский сидр под дубом в полнолунье, чтобы он потом не закисал? Как сделать салат из брюссельской капусты, чтобы им можно было вылечить бородавку на руке? Голос у феи становился все громче и громче.
— Ты все это знаешь? Так?
— Нет, — сказала грустно Паля. — Я всего этого не знаю.
— Ну так вот, — сказала фея. — До тех пор, пока ты это не узнаешь, чтобы ноги твоей не было на моей кухне!
— А что мы будем есть на ужин? — спросила Паля растерянно. — Мы, что, теперь совсем ничего есть не будем, раз я этого всего не знаю? Фея засмеялась и сказала.
— Есть вы будете то, что я приготовлю. А теперь вон отсюда! Даю тебе две секунды на то, чтобы отсюда убраться…
— Но, — сказала Паля. — Завтра папа поедет воевать, ему же надо теперь хорошо питаться, да и в дорогу надо еду заготовить…
— Это не твоя забота, а моя, — сказала фея. — Я — кухонная фея, и ещё никто не посмел сказать, что у меня люди голодают. И никогда никто не скажет! Так, одна секунда уже прошла, а вторая на полпути…
Паля слезла с табуретки и пошла к двери.
— Я же хотела, как лучше, — сказала она, открывая дверь.
— Время кончилось! — выкрикнула фея. Паля тут же захлопнула дверь, которая на этот раз злорадно сыграла какой-то веселый марш, и вздохнула.
— Злюка, какая-то, — сказала она сама себе. — А ещё королевских кровей…
Она вздохнула и уныло побрела по коридору. Ей уже совсем не хотелось быть главной, она хотела, чтобы мама и папа всегда были дома.
За ужином отец сидел тихо, с ней не разговаривал и о чем-то думал, поэтому Пале скоро стало скучно. Стояла такая тишина, что даже было слышно, как галдят вороны за окном, расхаживая важно по Трогу и выклевывая из складок его толстой кожи всяких жучков, которые туда забирались, думая, что это не Трог, а камень.
Паля вздохнула и проворчала, размазывая кашу по тарелке. От всех этих переживаний, свалившихся на неё, ей совсем не хотелось есть.
— Соус Бешамель, африканский сидр, а мне опять есть кашу… Отец улыбнулся одними глазами, но ничего не ответил.
— Это кто тут недоволен ужином? — ту же раздался голос кухонной феи, она появилась неизвестно откуда и опустилась на обеденный стол. — Опять ты, дочь мамы и папы?
— А что вы мне постоянно только одну кашу даете? — спросила Паля, спрятав свою улыбку в тарелку с кашей и подумав о том, что ужин может получиться все-таки интересным.
— Дети должны есть кашу потому, что в ней есть сила, — сказала фея назидательно. — Когда дети едят кашу, они становятся толстыми и сильными…
— И очень противными, — сказал вылезший из своей норки старший домовой. Фея пренебрежительно окинула взглядом домового и продолжила.
— Она быстро растут…
— И становятся длинными и очень глупыми дылдами, — продолжил домовой.
— Если ты будешь перебивать меня, — сказала фея, — я напущу на тебя кота прямо сейчас, хоть я с тобой кое в чем и согласна.
Но перебивать нельзя, особенно меня потому, что мои предки вас взяли к себе в услужение и научили вас всему, чем вы сейчас так гордитесь. А до этого вы были простыми дикими хулиганами…
— Ой, ой, ой, какие мы грозные! — сказал домовой. — Кота я не боюсь, это раз, и он, вообще, во дворе гоняется за воронами. А во-вторых, мы уже жили на этих землях, когда вы сюда пришли, значит мы древнее вас и умнее.
— Это кто древнее и умнее? Ты? Хулиган и тунеядец?
— Хватит ссориться, — сказал тихо отец. — Паля сидит и вас слушает, а ей совсем незачем знать все эти слова.
— Паля, Паля, — проворчал домовой. — У тебя вечно на уме одна Паля. Не беспокойся ты так, присмотрим мы за ней, да и эта кукла королевских кровей с неё глаз не спустит, что я её не знаю что ли…
— Ты кого назвал куклой, грязный хулиган?
— Я на прошлой неделе мылся, ничего я не грязный…
— Не на прошлой неделе, а в прошлом году! Ещё и врун!
— Если бы я мылся, как ты, каждый день, то у меня бы уже и кожи бы не осталось, я бы всю её смыл.
— Да у тебя кожа, как у Трога, её нужно скребком целый месяц скоблить, столько на ней грязи накопилось, и все равно не отчистишь!
— А у тебя…
— Помолчите, пожалуйста, — сказал отец. — Дайте мне немного подумать. Фея вздохнула и подлетела к отцу.
— Мы, правда, присмотрим за ней. Я обещаю.
— А орки? — спросил отец. — А тролли? А гарпии и дикие Трогы? С ними-то вы не справитесь. Да, и горгульи тоже вряд ли в этом большие помощники…
— Ничего, мы что-нибудь придумаем, — сказала фея.
— Придумаем, придумаем, — передразнил домовой. — А кто будет думать? Ты что ли?
— Вы зачем меня пугаете? — подняла свою голову от каши Паля. — Мне никто никогда не говорил ни про каких орков и про этих, как их, гарпий…
— А ты ничего не бойся, — сказал отец. — Я вернусь через два дня, за это время ничего страшного не произойдет. И это я не тебе говорил, я им говорил на всякий случай…
— На какой такой случай? — встревожилась Паля. — Не надо никаких случаев, надо наоборот, чтобы ты через два дня был дома вместе с мамой. Можешь, конечно, немного задержаться на целый час, но и только. Ты меня понял? А то, если не понял, я на тебя сейчас ругаться буду, как мама. Она же на тебя всегда ругается, когда ты задерживаешься…
— Понял, понял, — сразу согласился отец и как-то странно посмотрел на домового и фею. Домовой сразу сказал.
— У меня дел много, мне идти надо, а тут ещё на меня котом грозились, так что я ухожу очень даже на всех обиженный…
— Можно подумать у меня дел нет, — проворчала фея, — да у меня на кухне ещё больше дел, чем у тебя. Мне продукты надо собирать в дорогу, а тебе, балбесу, ничего не надо. В общем, я тоже пошла. Фея вспорхнула со стола и улетела, а домовой юркнул в норку.
— Ушли, — сказала задумчиво Паля. — И чего приходили? Могли бы и в другом месте поругаться… Нет, им надо, что их всех слушали… Отец грустно улыбнулся.
— Нам с тобой тоже надо идти. Тебе пора спать, а мне ещё надо всякие нужные вещи в дорогу собирать.
Он взял Палю на руки, отнес в её маленькую спальню, положил на кровать и поцеловал сначала в один глаз, а потом в другой.
— Это для того, чтобы тебе плохие сны не снились, — сказал он и махнул рукой светлячкам. Они сразу стали тише летать, а некоторые совсем потухли, стало немного темно.
Паля вздохнула, подумала о том, что надо пораньше завтра встать, чтобы проводить отца, и сразу заснула.
Утром, когда она проснулась, солнце уже висело над её окном и светило прямо в глаза. Она на него немного поворчала, но потом вспомнила, что сама хотела сегодня пораньше встать, а значит солнце и не виновато. Она одела платье, которое висело на стуле, сандалии и пошла умываться.
