Борис Хантаев - Страшные сказки Безымянного королевства
Двое мужчин вновь направились к зданию, которое сразу же привлекло их внимание. Теперь у них была разгадка, они знали, как все случилось, знали, почему столько странных смертей. Уже почти все было закончено, не успев даже начаться, еще немного и можно было смело возвращаться в столицу с новой, невероятной историей. Но кое-что Генриху не давало покоя, казалось, что мозаика еще не сложена, что он упускает нечто действительно важное. Эта история про волшебника и зеркало, что-то в ней не сходилось, Генрих это знал, но его разум не хотел ему говорить что именно.
— Тебе, возможно, покажется это странным мой однорукий друг, но когда мы закончим, я женюсь на этой девушке — с улыбкой во все тридцать два зуба признался Маркус. — Как только я увидел ее, то сразу же … хотя нет, это будет не правда. Я влюбился в нее, как только услышал ее историю. Знаешь, почему такие ребята, как мы с тобой, спасаем всяких принцесс? Поднимаемся ради них на самые высокие башни, убиваем драконов, колдунов и прочих похитителей, которые измываются над бедными девушками? Потому, что мы хорошие парни? Нет, мы хорошие, возможно самые лучшие, но вот, спасаем мы всех этих бедовых дам по причине другой. Генрих слушал барона Крауса, но лишь одним ухом, так как он продолжал искать нестыковку в истории о зеркале.
— Про нас слагают легенды, в детстве эти легенды читают маленьким детям, перед этим убрав их них, конечно, все кровавые подробности. Даже тебе мой однорукий собрат, перед сном рассказывали подобные сказки. Вспомни, хотя бы одну такую историю, в которой храбрый рыцарь спасал парня? Не можешь вспомнить, да потому что таких историй нет. Всегда есть рыцарь и принцесса, свинопас и прекрасная доярка, попавшая в беду, сапожник и похищенная дочь купца. А все потому, что мы хотим жениться. Но жениться на правильной девушке, нам нужна мученица. И чем больше эта принцесса, доярка, дочь купца мучилась, чем лучше. Такая жена вечно будет тебе обязана, ты можешь больше для нее ничего и не делать, но ты навсегда будешь ее герой. Неважно сколько у тебя денег, или в каком замке ты живешь, это все равно лучше, чем пещера людоеда. Так вот Мирра идеальная партия, та девушка, которую я искал всю свою жизнь. Все ее друзья, родные, все кого она знала мертвы. Ее отец у нее на глазах повесил мать, ее брата, а затем чуть не убил и ее. В мире нет принцессы, которая испытала бы столько страданий сколько она.
Генрих не был согласен с Маркусом, да он спасал принцесс в надежде, что заточенная в башне девушке станет той самой, единственной. Но он никогда не искал мучениц, и он точно никогда не хотел, чтобы девушка была чем-то ему обязана. Все свои подвиги он совершал, потому что они были правильными, во всяком случаи так считал рыцарь. Но времени, спорить с бароном не было, они стояли уже у огромной церкви, а ребус так и не был решен.
— Я думаю, мы не должны поджигать эту церковь. Она слишком большая, огонь разойдется, захватит церковь поменьше, а потом и остальные дома, спалив здесь все. С таким мощным пламенем нам двоим, не справится — произнес Генрих, единственную разумную мысль, которую пока родил его мозг. — К тому же у меня деревянная рука, не хочу спалить и ее.
— Да, об этом я не подумал — согласился Маркус. — Но что тогда делать, в здание нельзя заходить, ты же слышал историю Мирры, если посмотришь на зеркало, сойдешь с ума.
— А я не буду на него смотреть — внезапно Генрих вспомнил о кровавом лорде, вампире, которого ему удалось победить, не посмотрев тому в глаза. — Завяжешь мне глаза, я войду внутрь, зеркало, как рассказывала Мирра, находится в центре, оно большое, поэтому я по нему легко попаду стрелой из арбалета.
— Отличная идея, только давая стрелять буду я, у меня рук больше — пожимая плечами и криво улыбаясь, предложил Маркус.
— Нет, для меня это важно.
— Но почему? — непонимающе спросил барон. — Почему ты так хотел пойти в этот поход, почему тебе так важно самому разбить зеркало?
— Когда я прикончил кровавого лорда, меня назвали героем, но не потому, что я убил вампира, а потому что я решился отрезать себе руку. Мне говорили, что это очень смелый шаг, лишить себя конечности, что это жест наполненный храбростью. Отрезать себе руку и победить, на такое способен только настоящий герой. Это мне все твердили, хлопая меня по плечу. Но это не правда, я не хотел лишать себя руки, я хотел попасть по вампиру, но промахнулся. Я герой, который победил, потому что промахнулся, не хочу, чтобы меня запомнили по такому подвигу. К тому же тогда, пусть я и убил монстра, но мне не удалось спасти единственную девушку, которую я любил по-настоящему.
Маркус был первым человеком, которому Генрих рассказал правдивую версию истории своего самого великого подвига.
— Тебя запомнят мой однорукий герой по другому подвигу. Ты уничтожишь абсолютное зло — вновь улыбнулся барон.
Закрыв глаза черной повязкой, с арбалетом в руке, рыцарь вошел в обитель бога. Маркус прикрыв глаза рукой, захлопнул за ним массивную дверь. В абсолютной темноте Генрих сделал несколько шагов, в его голове все еще прокручивалась история о странном волшебнике. На удивление пол был сухой, хотя, когда люди покидали церковь, кровь выливавшееся из зеркала доставала щиколотку. Возможно, эта нестыковка и была той недостающей частью мозаики, которую он искал? Генрих решил прокрутить в голове еще раз пророчество, которое перевели мудрецы. В нем говорилось о конце старого мира и начале нового, говорилось о каких-то вратах, которые откроет человек, выпустив существ у которых не будет имени. Все это было каким-то не существенным, не имевшим особого смысла. Но в пророчестве говорилось еще и о людях, которые в один момент, без причины убьют себя, и что среди них будет служитель бога. Внезапно, Генрих все понял. Находясь в полной темноте, не видя проклятое зеркало, герой сложил ребус. Он вспомнил о поваре, который и рассказал всем о массовом самоубийстве в деревне, где жил его слепой брат-священник, который также покончил собой. Но явно не из-за зеркала, которое он не мог просто видеть, как его не мог видеть прямо сейчас и Генрих. Мирра их обманула, герой не знал, зачем и почему, но он очень хотел это выяснить. Но прежде чем выйти на улицу и рассказать обо всем Маркусу, Генрих хотел сделать кое-что еще, он хотел посмотреть на зеркало. Сделав еще несколько шагов, рыцарь снял повязку. Повсюду была паутина, все церковные скамейки облепила пыль. Складывалось ощущения, что сюда давно никто не заходил. В центре большого зала стояло зеркало, действительно огромное, таких больших Генрих не видел еще никогда. В отличие от всего остального на нем не было ни пыли, ни паутины. Сначала рыцарь не видел ничего кроме своего отражения, но подойдя ближе, он увидел кое-что за ним. Это были гигантские существа с длинной, вытянутой, конусообразной головой и рогами. У них была блестящая черная кожа, глаза, в которых горел огонь и длинный зазубренный хвост. У них не была губ, которые могли скрывать их острые зубы, и у них не было имени. Вот о каких монстрах говорило пророчество, поняв это, Генрих тут же побежал к выходу.
— Почему так долго? Ты это сделал, разбил чертово зеркало? — спросил Маркус.
Генрих все ему рассказал, о поваре и его слепом брате, о пророчестве и монстрах в зеркале.
— Мирра не та, за кого себя выдает, я думаю, она хочет выпустить тех существ, поэтому ей надо, чтобы мы разбили зеркало — подытожил Генрих.
— Нет, я тебе не верю — растерянно произнес Маркус. — Ты все придумал.
— Если не веришь, сходи и посмотри сам! — напористо приказал герой.
— Конечно, ты хочешь, чтобы я сходил, посмотрел в зеркало и сошел с ума, покончил собой, как и все эти бедные люди. Я все понял, ты сам хочешь заполучить Мирру. Вот и придумал эту сказку. Но она моя мученица, ты понял это мой однорукий друг — голос барона наполнился гневом, он достал меч и навел его на Генриха.
— Подумай сам, ее история не логична — взмолился рыцарь, но его слова не действовали на Крауса. — Я не хочу с тобой драться.
— Тебе придется убийца вампиров, у этой истории не будет хорошего конца.
Маркус нанес удар, который Генрих чудом блокировал деревянной рукой. Лишившись протеза, рыцарь понял, что разговаривать с бароном бессмысленно, увернувшись от нового удара, он пустил арбалетом стрелу, прямо в больную ногу Маркуса. Барон тут же повалился на землю.
— Так нечестно! — завопил он.
Но Генрих не хотел с ним больше разговаривать. Схватив Крауса за руку, он потащил его в церковь.
— Ты должен посмотреть в зеркало — произнес Генрих. Но Маркус наотрез не хотел открывать своих глаз, тогда рыцарь резко достал пущенную им стрелу из ноги барона и тот на секунду их открыл.
— Будь ты проклят убийца вампиров — только и произнес барон, после чего достал нож из своего сапога и вонзил себе его в шею.
Генрих не успел ничего сделать, глаза Маркуса были открыты, но они уже ничего не видели. Мирра стояла за его спиной, она больше не казалось несчастной, и ее тело не била дрожь.
