Дмитрий Молдавский - Русская сатирическая сказка
— Ты что, растакая...
А она:
— Что такое, сволочь?
— Ах ты, стерва, несчастная!
Вскочил со стула, сдернул с ноги ремень и давай ее нахаживать:
— Ты нешто не знаешь своей должности? Ты должна вставать и печь затоплять!
И до того катал ее, сколько ему хотелось!
Потом она взмолилася. Побрела за дровами, принесла дров, затопила печь, кой-чего сварила. Ну, это время так продолжалося месяца два. А он ее раза три да четыре изрядно поколотил.
И потом этот солдат дал сонных капель и переменил их.
Утром встает барыня тихонько, выходит из своей комнаты.
— Что это? Я в старом доме. Откуда я взялась?
Спросила служанок:
— Служанки, как же я сюда попала?
— Ты, барыня, нигде и не бывала!
И с тех пор барыня мягкая-размягкая разделалась, а швецова жена стала жить по-старому.
Набитой дурак
Жил-был старик со старухою, имели при себе одного сына, и то дурака. Говорит ему мать:
— Ты бы, сынок, пошел около людей потерся да ума набрался.
— Постой, мама, сейчас пойду.
Пошел по деревне, видит — два мужика горох молотят, сейчас подбежал к ним: то около одного потрется, то около другого.
— Не дури, — говорят ему мужики, — ступай, откуда пришел!
А он знай себе потирается.
Вот мужики озлобились и принялись его цепами подчивать: так ошарашили, что едва домой приполз.
— Что ты, дитятко, плачешь? — спрашивает его старуха.
Дурак рассказал ей свое горе.
— Ах, сынок, куда ты глупешенек! Ты бы сказал им: бог помочь, добрые люди! Носить бы вам — не переносить; возить бы — не перевозить! Они б тебе дали гороху, вот бы мы сварили да и скушали.
На другой день идет дурак по деревне; навстречу несут упокойника.
Увидел и давай кричать:
— Бог помочь! Носить бы вам — не переносить, возить бы — не перевозить!
Опять его прибили; воротился он домой и стал жаловаться.
— Вот, мама, ты научила, а меня прибили!
— Ах ты, дитятко! Ты бы сказал: канун да свеча! Да снял бы шапку, начал бы слезно плакать да поклоны бить; они б тебя накормили-напоили досыта.
Пошел дурак по деревне, слышит — в одной избе шум, веселье, свадьбу празднуют; он снял шапку, а сам так и разливается, горько-горько плачет.
— Что это за невежа пришел, — говорят пьяные гости, — мы все гуляем да веселимся, а он словно по мертвому плачет!
Выскочили и порядком ему бока помяли...
Дурень Ненило и жена Ненилушка
Был муж да жена. Жена-то умная, а муж-то не совсем. Ходил он на работу или куда там. Видит, в поле мужик рожь сеет. Вот он и говорит:
— Сеять бы тебе не пересеять, ничего бы у тебя не выросло!
Вот этот мужик трепал, трепал, до полусмерти его истрепал.
Приходит он домой и плачет:
— Ненила, Ненилушка, все мое несчастьюшко!
Она говорит:
— Что же?
— Я в поле иду и увидал мужика, и говорю: сеять бы тебе да сеять, ввек тебе не пересеять!
Она и говорит:
— Дурак ты, дурак! Ты бы говорил: возить бы тебе не перевозить, носить бы тебе не переносить.
— Пойду, хозяйка, скажу, — говорит.
Идет, а покойника везут.
Он и кричит:
— Возить вам не перевозить, носить вам не переносить!
Опять его истрепали. Он опять домой идет, заплакал:
— Ненила, Ненилушка, все мое несчастьице! Иду, — говорит, — покойника несут, а я говорю: «Возить вам не перевозить, носить вам не переносить!».
Она и говорит:
— Дурак ты, дурак! Ты бы говорил: «Вечная память!».
— Пойду, — говорит, — хозяйка, скажу!
Идет, а свадьба идет, а он и кричит:
— Вечная память!
Ну, вот его опять истрепали всего. Он опять пришел к жене и плачет. Она говорит:
— Ты бы плясал и веселился, тебе бы пирог выкинули.
Он говорит:
— Пойду, попляшу!
Идет, а у мужика овин горит, а он давай плясать и веселиться. Его опять мужик истрепал: мужику горе, а он пляшет. Он приходит домой и плачет и жалится жене.
— Иду, жена, вижу, у мужика овин горит, а я и заплясал.
Она и говорит:
— Дурак ты, дурак! Ты бы ведро схватил и заливал!
— Ну, пойду, хозяйка, залью.
Идет, а мужик свинью палит. Он схватил ведро и залил всю. Опять мужик схватил его, истрепал. А он опять заплакал, пошел домой и стал жене жалиться:
— Ненила, Ненилушка, все мое несчастьице! Иду я, иду, вижу, мужик борова палит, я взял у него и залил!
Она и говорит:
— Дурак ты, дурак! Ты бы говорил, что репа — мясо!
— Пойду, хозяйка, скажу!
Ну вот пошел, идет по задворкам, а мужик в нужном месте сидит, а он и говорит, что:
— Репа — мясо, мужичок!
Тот его опять схватил, трепал, трепал, всего истрепал. Идет к жене и жалится.
— О чем ты плачешь?
— Иду я, вижу, мужик в нужном месте сидит, а я и говорю: «Репа — мясо!».
— Дурак ты, дурак, ты бы говорил: черная гадина, с дороги долой!
— Ну пойду, хозяйка, скажу!
Идет, а священник на поле скотину обходит. Он и говорит:
— Черная гадина, с дороги прочь!
Они его схватили, трепали, трепали, чуть живого оставили. Он идет опять домой, плачет, хозяйке жалится:
— Иду, — говорит, — священник скотину обходит, а я говорю: «Черная гадина, с дороги долой!».
— Ты бы, дурак, сказал: «Батюшка, благословите меня!».
— Ну пойду, хозяйка, скажу!
Вот идет, а медведь навстречу попадается. Вот он подходит к медведю, руки сложил и говорит:
— Батюшка, благословите меня!
Он лапами затипал его, а чашу его с плеч и своротил долой. Тут и жизнь кончилась и сказка кончилась.
Лутонюшка
Жил-был старик со старухой; был у них сынок Лутоня. Вот однажды старик с Лутонею занялись чем-то на дворе, а старуха была в избе. Стала она снимать с гряд полено, уронила его на загнетку и тут превеликим голосом закричала и завопила. Вот старик услыхал крик, прибежал поспешно в избу и спрашивает старуху: о чем она кричит? Старуха сквозь слёзу стала говорить ему:
— Да вот если бы мы женили своего Лутонюшку, да если бы у него был сыночек, да если бы он тут сидел на загнетке, — я бы его ведь ушибла поленом-то!
Ну и старик начал вместе с нею кричать о том, говоря:
— И то ведь, старуха! Ты ушибла бы его!..
Кричат оба что ни есть мочи! Вот бежит со двора Лутоня и спрашивает:
— О чем вы кричите?
Они сказали, о чем:
— Если бы мы тебя женили, да был бы у тебя сынок, и если б он давеча сидел вот здесь, старуха убила бы его поленом: оно упало прямо сюда, да таково резко!
— Ну, — сказал Лутоня, — исполать вам!
Потом взял свою шапку в охапку и говорит:
— Прощайте! Если я найду глупее вас, то приду к вам опять, а не найду — и не ждите меня!
И ушел. Шел, шел, и видит: мужики на избу тащат корову.
— Зачем вы тащите корову? — спросил Лутоня.
Они сказали ему:
— Да вот видишь, сколько выросло там травы-то!
— Ах, дураки набитые! — сказал Лутоня. Взял залез на избу, сорвал траву и бросил корове. Мужики ужасно тому удивились и стали просить Лутоню, чтобы он у них пожил да поучил их.
— Нет, — сказал Лутоня, — у меня таких дураков еще много по белу свету!
И пошел дальше. Вот в одном селе увидал он толпу мужиков у избы: привязали они в воротах хомут и палками вгоняют в этот хомут лошадь, умаяли ее до полусмерти.
— Что вы делаете? — спросил Лутоня.
— Да вот, батюшка, хотим запречь лошадку.
— Ах вы, дураки набитые! Пустите-ка, я вам сделаю.
Взял и надел хомут на лошадь. И эти мужики с дива дались ему, стали останавливать его и усердно просить, чтоб остался он у них хоть на недельку. Нет, Лутоня пошел дальше.
Шел, шел, устал и зашел на постоялый двор. Тут увидал он: хозяйка-старушка сварила саламату, постановила на стол своим ребятам, а сама то и дело ходит с ложкою в погреб за сметаной.
— Зачем ты, старушка, понапрасну топчешь лапти? — сказал Лутоня.
— Как зачем? — возразила старуха охриплым голосом. — Ты видишь, батюшка, саламата-то на столе, а сметана-то в погребе.
— Да ты бы, старушка, взяла и принесла сюда сметану-то; у тебя дело пошло бы по масличку!
— И то, родимой!
Принесла в избу сметану, посадила с собою Лутоню. Лутоня наелся, залез на полатки и уснул. Когда он проснется, тогда и сказка моя дале начнется, а теперь пока вся.
Сказка о глупых людях
Жили-были старик да старуха, у них было двое детей, сын Иванушка да дочь Аннушка. Старуха пришла раз на реку с бельем и плачет. Подошел к ней старик и спрашивает: «О чем, старуха, плачешь?».
— Да как мне не плакать? — отвечает старуха. — Вырастет наша милая дочь Аннушка, отдадим мы ее за реку замуж; она родит сына Иванушку, а тот пойдет к нам за реку в гости да и утонет.
