Брайан Джейкс - Талисман из Рэдволла
— Слушаю, вождь!
— Повар пусть несет завтрак для двоих. Грувена сюда.
Грувен привык спать долго, он еще зевал, появившись в палатке Рогана. Не выказывая презрения к лентяю, вождь кивнул:
— Сядь, Грувен Занн. Ешь и отвечай на мои вопросы. Правду говори.
Грувен принялся за кашу с морскими раковинами, приготовившись врать напропалую.
Роган вообще к еде не прикоснулся.
— Где ты убил Тагеранга? Назови место.
— У старого лагеря.
— Но ты говорил, что голову туда принес. Откуда?
Грувен принялся долго и медленно запивать еду, обдумывая ответ.
— Ну да. У старого лагеря я его выследил. Шел за ним три дня. Убил и вернулся к старому лагерю, посмотреть, может, кто вернулся. Никого там не оказалось, и я выкинул голову.
— Ну-ну. Потом обнаружил наши следы и пошел по ним. А почему не заметил этих следов раньше?
— А, да… — Грувен проклинал себя за ошибку, лихорадочно ища ответ. — Ну, я ведь не кого-нибудь выслеживал, а Тагеранга. Остальное тут забудешь, пожалуй.
— Пожалуй. Ладно, наелись, пошли.
— Куда? — удивился Грувен.
—' В старый лагерь. Голову искать.
Недожеванная пища во рту Грувена как будто превратилась в золу. Он едва нашел в себе силы кивнуть.
Оставив на месте охрану, Роган Бор повел стаю в старый лагерь. Грувен шел под надежной охраной. Точнее, его вели.
34
Прекрасным осенним утром Хорг и Хобен работали в Большом зале. Они ремонтировали окна, разбитые камнями осаждавшей аббатство нечисти. Хорг придерживал стремянку, а брат Хобен вставлял в витраж тщательно подобранный и подрезанный кусок хрусталя и заполнял шов свинцом. Закончив работу, они сложили стремянку и подмели осколки.
Из кухни прискакали Брогл и Фавилла. Они помахали старикам лапами: — Привет! Старик Хорг тоже замахал им лапой.
— Если вы наружу, не хлопайте дверью. Дайте окну осесть.
Белки осторожно закрыли дверь и понеслись в сад.
— Смотри, красота какая! — восторгалась Фавилла. — Золотые и красные листья, желтые груши, розовые яблоки. А вон аббатиса. Мгера, привет!
Мгера стояла возле яблони позднего сорта с несколькими малышами. Она помахала лапой друзьям, а малыши не отрывали глаз от дерева. Только Трей прижал лапу к губам:
— Ш-ш-ш! Мать-настоятельница Мгера велела не прыгать и не топать. Яблоки сами должны падать, когда созреют.
Фавилла и Брогл подошли к группе.
— Это игра? — спросила Фавилла у Фигл. — А нам можно?
Фигл кивнула.
— Кто увидит, как падает яблоко, получит приз.
В этот момент яблоко сорвалось с дерева и упало Броглу на макушку.
— Я увидел, я, я! — завопил ежонок Вегг.
— А я почувствовал, — потер голову Брогл.
Мгера чуть не опрокинула Фавиллу и весьма несолидно для матери-настоятельницы понеслась к дверям аббатства.
— Мама, мама! Падают! Падают! — кричала она на бегу.
За ней, смеясь, крича и толкаясь, побежали малыши.
Первой в кухню ворвалась Мгера. Она с трудом удержала равновесие. Филорн подхватила ее, но их обеих чуть не сшибли с ног ворвавшиеся за Мгерой малыши.
Трей вскарабкался на лапы Мгере, перескочил к Филорн и завопил:
— Филорн, мэм, осенние яблоки падают!
Мгера поддержала Филорн, но Трей по инерции сорвался и плюхнулся головой в пирог.
— Хорош, хорош, — приговаривал брат Бобб, под смех малышни выуживая ежонка из пирога.
Блек и Слек плескались в пруду. Заметив приближение Филорн и Мгеры, они вылезли на берег и вежливо махнули хвостами.
— Осенние яблоки начали падать, я сама видела, — сообщила Мгера. — Что нужно делать?
— Только ждать, — вздохнула Слек. — Мы будем следить со стены, не сомневайся. А ты занимайся своими делами. Как что заметим, сразу дадим вам знать.
— Спасибо, Слек, но мы пойдем на стену с вами.
— Не надо этого делать, — возразила Блек. — Командор вряд ли нас за это похвалит. Стену уж оставь нам.
— Командора я беру на себя, — заверила Мгера. — Мы идем с вами. Мама, скажи Фавилле, чтобы нам туда носили еду, и попроси кротоначальницу прислать одеяла для всех.
Одеяла на крепостную стену принес Гундил. Он вручил Мгере мягкое розовое.
— Хурр, мать-настоятельница, это для тебя. Я уж тут побуду с вами.
— Спасибо, Гундил. Извини, что у меня в последнее время для тебя остается так мало времени.
Гундил потерся головой об ее лапу:
— Хурр-хурр, дела аббатства, понятно, понятно. Ничего, потом легче будет и время найдется.
Мгера хлопнула лапой но одеялу, приглашая крота сесть рядом.
— Вот уже немножко нашлось. Что это у тебя?
Гундил вытащил книжку аббатисы Песенки, завернутую зелеными полосками.
— Хурр, плохо у меня с чтением, мать-аббатиса. А послушать люблю. Кроты любят слушать, когда им читают, хурр.
Мгера сняла полоски с книги.
— Откуда начнем чтение? И перестань называть меня матерью. Мгерой меня зовут, ты ведь не забыл?
— Не-ет, не забыл, — расплылся Гундил в улыбке. — С начала начнем, хурр.
И Мгера прочла первую строку:
— «Я, Песенка, мать-настоятельница аббатства Рэдволл, оставляю эти записки для того, кто займет мой пост после меня.
Скромность — обязательное свойство настоятеля аббатства;
терпение — обязательное свойство настоятеля аббатства;
мудрость — обязательное свойство настоятеля аббатства;
понимание — обязательное свойство настоятеля аббатства;
доброта — обязательное свойство настоятеля аббатства;
сила — обязательное свойство настоятеля аббатства…»
Мгера хлопнула по непробиваемому рабочему когтю крота.
— Вот они все, эти основные «осны». А дальше — смелость, сочувствие, справедливость, решимость… список длинный, все читать?
Гундил в ответ царапнул лапу Мгеры — нежно, чтобы не повредить.
— Ххурр… только последнюю строчку. Она мне больше всех нравится.
Мгера заглянула в самый конец.
— «Я выбираю в настоятельницы Мгеру», — прочитала она каракули, резко отличающиеся от аккуратного почерка Песенки.
Со своего наблюдательного поста они хорошо видели надгробие Крегги. Мгера посмотрела туда.
— Представь себе, сколько усилий приложила Крегга, чтобы это написать. Смотри… — Она выбрала одну из полосок. Тем же почерком написанные буквы ЯВВНМ. — Эту полоску я должна была найти последней… Не плачь, друг, Крегге бы это не понравилось.
— Но Крегга такое чудесное существо… Хурр. Жаль, что ее больше нет с нами.
Рукки Гарж и Командор сидели рядышком на берегу. Целительница стукнула суковатой палкой по валуну.
— Хах-х, Дейна, зверь здоровый, здесь, здесь сядь.
Дейна повиновался и терпеливо сидел, пока она скребла и мяла его физиономию.
— Ну, малец, — обратилась она к Командору, — глянь теперь.
Командор посмотрел на морду Дейны, протер глаза, снова посмотрел. Схватил его голову двумя лапами, ощупал, обнюхал…
— Рукки, королева, не поверил бы, если б не увидел. Ни следа ведь не осталось, ни отметинки! Это чудо!
— Хи-и, хи-и… — Древняя старуха застеснялась, как девочка. — А покажи нам, где у тебя родинка была, Дейна.
Дейна протянул Командору правую лапу. Лапа как лапа, никаких отметок, вся темная.
— Но ведь… — Командор поскреб хвост. — Чтоб мои усы утонули, вот ведь, а?! Дейна, друг, как это она сделала, а?
Бывший Тагеранг и сам смотрел на свою лапу, как будто ее впервые увидел.
— Не знаю, Командор. Я ведь спал почти все время. Но когда не спал, жгло как огнем, и лапу и морду.
Рукки хлопнула его по лапе палкой.
— Хах-х, зато теперь не болит.
— Совсем не болит! — И Дейна с силой хлопнул лапами.
Старая колдунья треснула Дейну палкой в грудь, туда, куда вошла стрела. Дейна даже не дрогнул.
— Никаких заплат, все новое, — похвасталась старуха-целительница. Она указала палкой на валун: — Вон тот.
Дейна обхватил валун лапами и легко зашвырнул на середину потока. Брызги упали на сидящих на берегу. Рукки вытерла морду и указала на воду:
— Положи на место.
Дейна нырнул и появился с валуном.
— Хах-х, сильный, сильный речной пес.
Она велела Дейне присесть рядом. Командор одобрительно хлопнул его по плечу:
— Ведь расскажешь — не поверят!
— Спасибо, Рукки, ты спасла мне жизнь! — Растроганный Дейна полез к целительнице с объятиями.
Она встретила его палкой:
— Не прикасайся ко мне! Никто не смеет до меня дотрагиваться. Иди в пещеру, вытащи из стены свой нож и проваливай.
Обиженный Дейна стоял, опустив голову и лапы. Вредная старуха похлопала его по хвосту палкой:
— Хи-хи-хи-их-х-х! Но возвращайся, когда научишься варить суп лучше, чем Командор. Рукки тогда рада будет тебя увидеть.
Два дня и три ночи держали вахту на крепостной стене сестры-выдры Слек и Блек, Филорн с Мгерой. Иной раз все население толпилось на стене, за исключением брата Бобба и поваров, занятых на кухне. Здесь пели песни и слушали легенды, здесь делились новостями и играли дети. Малышне не смог испортить настроения даже строгий надзор сестры Алканет, настоявшей на том, чтобы детишек связали веревкой. Иначе обязательно свалятся, уверяла Алканет.
