Автор неизвестен - Самба-храбрец. Сказки и легенды Сенегала
Так они обошли всю деревню, вернулись к мечети, я Фату почти без памяти от горя и усталости упала у ног ученого марабута.
— Теперь ваша очередь! — сказал Серинь Мадиакате Кала Малику и его жене Уму.
Гордо вскинув голову, встал Малик Гай впереди и велел жене своей Уму поднять сзади
большие носилки
под большим покрывалом
из тонкой холстины,
выкрашенной краской индиго.
Сначала Малик Гай шел быстро и решительно. Однако вскоре тяжесть погребальных носилок заставила его замедлить шаг. А потом и Уму начала спотыкаться и останавливаться и наконец совсем выбилась из сил. И она заставила мужа опустить на землю
большие носилки
под большим покрывалом
из тонкой холстины,
выкрашенной краской индиго.
— Послушай, женщина! — возмутился Малик Гай. — Мы должны обязательно выдержать это дурацкое испытание. Поднимайся!
— К чему все это! — простонала в ответ Уму. — Боюсь я, ох, боюсь, что все это кончится плохо и не принесет тебе ни выгоды, ни чести. Лучше бы ты вернул этому юноше все, что его отец отдал тебе на сохранение для своего сына.
— Да ведь у этого олуха нет теперь никаких доказательств! Он сам по глупости уронил свою бумажку прямо передо мной на циновку совсем рядом с очагом, и я был бы последним дураком, если бы не схватил ее и не бросил в огонь. Так что не хнычь и ничего не бойся! Вставай, и пойдем.
Сила и смелость вернулись к Уму, и она подхватила
большие носилки
под большим покрывалом
из тонкой холстины,
выкрашенной краской индиго.
Кое-как обошли они деревню и опустили погребальные носилки перед Мадиакате Калой и его учениками.
Ученый марабут дал им отдышаться, а потом спросил:
— Сейду Салл, ты по-прежнему утверждаешь, что этот человек незаконно владеет наследием твоего отца Дембы Салла? И что он злонамеренно сжег бумагу из амулета, которая помогла бы тебе вернуть достояние твоего отца?
Юноша встал и ответил:
— Да, верно, я готов повторить все, что я говорил. Человек этот вор и лжец.
Малик Гай успел уже перевести дух. Неторопливо поднял он голову и презрительно сказал:
— Мне незачем защищать свою честь от обвинений юного глупца, потому что…
— А ты, Малик Гай? — прервал его Серинь Мадиакате Кала. — Ты по-прежнему утверждаешь, что покойный Демба Салл завещал тебе все свое состояние в дар, а не отдал на сохранение для своего единственного сына?
— Да, серинь, это так.
— Хорошо, — проговорил Серинь Мадиакате Кала. — Да свершится суд! Откройте носилки!
Два талиба приблизились к погребальным носилкам и сняли
большое покрывало
из тонкой холстины,
выкрашенной краской индиго.
И два юных талиба, которые лежали на трех досках, сняли пять арок каркаса, соединенных пятью планками, и встали с погребальных носилок…
Велико же было изумление всей деревни и всех других учеников марабута!
И тогда два талиба, которых дважды пронесли вокруг деревни сначала Сейду с матерью, а потом Малик Гай с женой, рассказали все, что они услышали, лежа на трех досках
больших носилок
под большим покрывалом
из тонкой холстины,
выкрашенной краской индиго.
Велика была радость Фату и сына ее Сейду. И безмерен был стыд и унижение Малика Гая и жены его Уму.
Так Серинь Мадиакате Кала, благодаря двум надежным свидетелям — талибам, смог вынести суровый, но справедливый приговор.
О мудрости его рассказывают до сих нор повсюду.
Строптивая Бинта
Давным-давно жила в одной деревне девушка по имени Бинта. Была она горда и строптива. Ни с кем Бинта не дружила, подруг у нее не было, и всех юношей она прогоняла с презрением.
Когда девушки, ее одногодки, собирались плясать при лупе, Бинта уходила к себе и никто не мог ее выманить из дому. Зато после полуночи, когда игры и пляски кончались и усталые девушки расходились по домам, Бинта одна выбегала на деревенскую площадь, плясала, хлопала в ладоши и пела:
Нет никого — я не грущу,
Я одна пляшу!
Нет никого — ночь да луна,
Я пляшу одна.
И так в одиночку плясала она каждый раз.
Многие юноши влюблялись в стройную Бинту. Но она всем отказывала. И вот один смелый юноша-пёль сказал себе: «Я женюсь на Бинте! Что бы она ни делала, что бы ни говорила, а быть ей моей женой!»
Поговорил юноша со своими друзьями, и они согласились ему помочь: очень им хотелось проучить строптивую Бинту!
Поговорил юноша с родителями Бинты, и они тоже согласились ему помочь. Бинте давно уже пора было выйти замуж, а она все привередничала!
Дождался юноша ночи, и, когда девушки вышли плясать при луне на деревенской площади, нарядил он своего лучшего друга в лохмотья и шкуры, нацепил на него погремушки и колокольчики, надел ему на голову страшную маску с рогами. Стал его друг похож на чудище лесное, страшилище ночное. Объяснил ему юноша-пёль подробно, что надо делать, а сам ушел к себе в хижину и стал ждать.
Наплясались девушки при луне и разошлись по домам. После полуночи выбежала на площадь Бинта и снова, как всегда, начала кружиться, хлопать в ладоши и петь:
Нет никого — я не грущу,
Я одна пляшу!
Нет никого — ночь да луна,
Я пляшу одна.
И тут, в самый разгар ее пляски, выскочило из темноты чудище лесное, страшилище ночное, загремело погремушками и колокольчиками и завыло глухим диким голосом:
Конг-конг, бинто-чинто!
Донон ищет Бинту!
Конг-конг, чинто-бинто!
Я ищу гордячку Бинту!
Услышала это Бинта, увидела чудище-страшилище и в ужасе бросилась бежать. А страшилище — за ней!
Прибежала девушка к хижине своей матери и начала просить:
Мама, мама, открой мне дверь!
Мама, сжалься, впусти меня скорей!
Чудище гонится за Бинтой твоей,
Страшное чудище, не человек и не зверь.
А из темноты уже слышался звон колокольчиков и глухой дикий голос:
Конг-конг, динто-чинто!
Донон ищет Бинту!
Конг-конг, чинто-динто!
Я ищу гордячку Бинту!
— Я сама боюсь Донона! — ответила Бинте мать. — Беги к своему дружку-пёлю!
Но Бинта побежала к отцу.
Отец, отец, открой мне дверь!
Отец мой милый, впусти меня скорей!
Чудище гонится за Бинтой твоей,
Страшное чудище, не человек и не зверь!
Но и отец не впустил Бинту.
— Беги к своему дружку-пёлю! — сказал отец. — Только он тебя спасет!
Побежала Бинта к своему брату, от брата к замужней сестре, от сестры к другим родичам, но никто не впустил ее, никто не открыл ей дверь. А чудище-страшилище все преследовало Бинту по пятам.
И тогда гордячка Бинта в отчаянии бросилась к юноше-пёлю. Сразу открыл он ей дверь, схватил ружье и выстрелил в чудище. Завопило оно диким голосом и умчалось в темноту, гремя колокольчиками и погремушками.
Провела Бинта ночь с влюбленным в нее юношей. А наутро сказала:
— Я не вернусь ни к матери, ни к отцу. Я нашла себе мужа по сердцу. Мужа, который любит меня и ничего не боится!
Oca-каменщица и жена духа Донона
Начинается моя сказка, начинается. В давние времена жил один богатый человек, и было у него пятеро сыновей.
Однажды спросил он своих сыновей:
— Какую жертву принесете вы предкам, когда я умру? Первый, самый старший, сын ответил ему:
— Когда ты умрешь, отец, я зарежу лучшего быка. Второй сын ответил:
— Когда ты умрешь, отец, я зарежу моего превосходного коня.
Третий сын ответил:
— Когда ты умрешь, отец, я убью для тебя двух антилоп-коба.
Четвертый сын ответил:
— Когда ты умрешь, отец, я зарежу трех моих самых жирных баранов.
А пятый, самый младший, сын сказал:
— Когда ты умрешь, отец, я положу тебе под голову печень духа Донона.
— Вот слова, достойные мужчины! — обрадовался отец. — Благословляю тебя, сынок!
А вскоре отец заболел. С каждым днем становилось ему все хуже. И вот уже смерть приблизилась к нему.
Приготовились все сыновья исполнить свои обещания. И ждать им пришлось недолго. В третьем часу утра старый отец их простился с ними, благословил еще раз самого младшего сына и умер.
С первым жалобным криком петуха покинул самый младший сын осиротевший отчий дом. Он шел через саванну, шел через джунгли, шел днем и ночью. И наконец добрался до быстрой реки. Остановился он на берегу и увидел в речных зарослях жену духа Донона, которая кормила своего сына. Посмотрел он на нее пристально, заметила она его и подозвала. Подошел самый младший сын к жене духа Донона.
